Сергей Рок - Алехандро Вартан [СИ]

— Всё запутанно.

— Ничего не запутанного, — сказал я, — А вот Он — технический директор. И нечего думать о себе лишнее. Есть кто-то, кто крупней. Но он не спускается и себя не открывает. Видимо, не нужно. Ни ему, ни нам.

— Он вам не нравится?

— Нет, это принципиально.

— А мне кажется, с ним интересно. А больше ничего и не нужно.

— Почему же он вас держит? — спросил Ортиц.

— Не знаю. Но разве он сейчас меня держит.

— Я придумал, — сказал Десятый, придя с пивом, — мы решим эту проблему. А проблема такова: он вас отпустил! Но — он же не предложил вам руку и сердце при этом, а отдал вас за Смерть, а тут нет ничего нового. Венчание. Обряд. И вы утекаете в небытие. А не кажется ли вам, то есть тебе, извини, на ты. Да. Не кажется ли тебе, что ты ему надоела. Например, ты бросила Ему вызов. Он разозлился. И устроил такую дурную шутку. Вроде бы, свадьба, но потом — вечная ночь.

— Всё это странно, — отметил я, — какая еще ночь? У нас тут очень хорошо. Может, тебе не нравится дизайн? Давай поменяем.

— Я не об этом, — сказал Десятый, — конечно, небытие. Но мы просто возьмем ее в штат.

Браво! — воскликнул Ортиц.

Так мы и порешили. По номеру она была сорок восьмая, и, наконец, мы выбрали имя — Морена, по аналогии со славянской богиней смерти.

— Скорее всего, тебе надо будет пойти на задание, — проговорил Ортиц, — потому что многим лень. Вон, посмотри, Десятый, он, конечно, за пивом сбегал — потому что наш сорт пропитался иллокуцией. А лень — это ты сам. Если ты себя осознал, уже поздно что либо менять. Работа — это хорошо до срока, дорогая Морена.

— Если мы пойдем на задание вместе, нужно поменять график, — проговорил я.

— Да, — деловито заметил Ортиц, — нужно провести инспекцию храмов. С одной стороны, это должны сделать мы, но вы — новенькая. Ваша работа, девушка. Но, так как отпускать вас одну не престало, все уже решено.

Пришел секретарь, его звали Джузеппе Пьермарини.

— Вот вам паспорт. Морена. Она же — Эрешкигаль, она же — Бадб, она же — Немаин. Для начала хватит. А то не запомнишь. Что касается года рождения, то он будет появляться сам по себе в тех местах, где ты будешь проходить. А вот отметка о браке — с этим надо немного подождать.

Определения должны быть простыми, картины — ясными, как образцы стекла. Где их искать? Вы думаете — есть мастерская абсолютного живописца бытия? Или, вот, возможность плеваться словами — современное блогерство, хотя суть неплохая здесь — ведь человек, который показывает обратную сторону своей кожи — он вас учит.

Он не хочет, но учит. Это — учительство в виде примера. Вы либо повторяете, либо убегаете.

Подумайте — как жил, например, Магомед? Если завтра вдруг, ни с того, ни с чего, произойдет посещение? Что с вами будет?

И вот — даже самый мелкий, даже самый прокисший на старость лет в блогоюношестве старый мальчик — и тот учитель. Почему? Вы можете учиться глупости. Можете не учиться, но, например, мотать на ус — что такое хорошо, что такое плохо, в этом очень много смысла, а потому, когда говорят, что человек человеку - учитель, надо принимать эту истину всерьез.

Потом, все ваши знания будут утекать вместе со всеми. Река. Потом — емкость для производства закваски. Потом, потом…. Потом я не знаю, что. Но события где-то сохраняются.

Теперь, отстрелявшись в словах, я могу дать определение Дома.

Мы были до этого в Доме — но это был просто Дом. Мы были в Доме Смерти, наконец — есть еще дома, и всё это — совокупность и величин, и тех картин, что там висят, потому что картины там висят в действительности, и я об этом уже говорил. Настоящий путешественник должен сочетать в себе качества разных людей — немного от ваятеля в искусстве, немного от самоубийцы, и еще больше — существо, которое кругом пронюхивает, кругом суёт свой нос. Иначе вы не обнаружите Дома. Вы должны быть волком, с хорошим обонянием.

Но, конечно, есть и Дом, в котором вы живёте, но и вы сами — Дом, и еще больший, если посчитать всё то, что внутри вмещается. Дом духа. Внутри — то устройство, которое раскрывается с течением лет и составляет обязательный интерьер.

Останется многое. И можно будет потеряться в самом себе. Открывать двери, одну за другой, пока не выяснится, что, что вернуться назад проблематично. Это и вся философия мест. Отыскивая их, места эти, вы постепенно разбираетесь, из чего стоит вселенная — хотя бы проекции этих образов, хотя бы — вторичные книги, хотя бы — искаженный смысл, но — несущий частички первичного.

Итого, я приехал в рыбацкий посёлок — именно на его краю и стоял Дом Жизни и Смерти, но двери были еще закрыты. Я не знаю ничего о графике смысла. Это было в первый раз. Второго могло и не быть — тут нет сложных решений.

Рыбацкий посёлок стоял на краю города, а там, на меже, возле протоки — пара заброшенных кафе, мосток, лодки, колышущиеся от лая собак, которые в таких местах лают особенно — в нормальных местах нет ни собак таких, ни эха, которое в чем-то похоже на мировое эхо, тайну которого пока еще никто не разгадал.

В 20-е годы Карл Шермер предположил, что оно, мировое эхо, может быть связано и инопланетным зондом. И тут, если разобраться, всё сходится. Даже теперь, в наши дни, никому не удалось это опровергнуть. Может быть, зонд малозаметный? Были версии и об отражающих способностях стратосферы, и об отражении сигнала от луны, в точку Лагранжа направляли электронное око телескопа, но всё тщетно — а мировое эхо так и живёт.

Но всё это я говорю только для того, чтобы подчеркнуть методы распространения собачьего лая по посёлку. Тут, может быть, больше и нечего сказать, Но, в одном их этих окраинных домов, располагался тайный притон. Я зашел туда, чтобы переждать. И тут было всё, что только бывает в Доме.

Люди делятся на тех, кто знает, и кто не знает. Те, кто знают, тоже могут не знать. Они должны сказать сами себе — пора развязать шнурки, не в облом, пусть глаза видят.

Я курил и пил вино. Сутенершу звали Сашей, это была средняя девушка, средняя во всех отношениях. Вообще, тут было много всяких вещей и невещей, но меня всё это не интересовало, и многое из этого было средним.

— А ты? — спросил я.

— Я смотрю на вход в Дом, там чаще всего закрыто, я делаю свою работу — как видишь, я вообще ничего не делаю. Нет, на самом деле я — хозяйка, моя задача — дисциплина. Бабки считает бухгалтер. Охраной занимается Пёс. Всё, больше нечего делать.

— А чем занята твоя голова? — спросил я.

— Да чем хочешь. Вот смотри, видишь, Дом закрыт, на порожках — полутьма. А открыться он может в любую секунду, и может быть, его двери будут открыты долго, несколько часов, и ты будешь сидеть тут, пить вино, ты можешь сходить к девочкам, вернуться, и двери будут приглашать тебя. Но может — двери и сейчас открыты. Надо присматриваться. Так что я не знаю.