Сергей Рок - Алехандро Вартан [СИ]

— В ДЖС всегда есть депо, — нашелся я, — это — самое важное место. Дом — там интересно, но там темно. А в депо весело и светло, депо — это перекресток. Все жизни сходятся в одну в депо, но не только одного человека, а вообще — всех людей, и здесь ты можешь встречаться и с живыми, и с мертвыми, и даже с теми, кто живёт в будущем. Депо!

— Отлично, — сказала Надя.

Вскоре прилетел поезд, мы сели на него и двинулись вперед. Куда мы ехали? Я не знаю. Это не имело значения. Наверное, по прибытию мир должен был проснуться.

И потом, многие часы, мы продолжали ехать. На самом деле, это земля двигалась мимо нас. Я думал о всей череде теней, которую я встретил в самом начале. Ведь их было много. Десять, двадцать, не меньше. Что они там делали? Я имел к ним какое-то отношение? Третьим от меня стоял какой-то моряк, тень моряка, из Шотландии. Быть может, останови я свой взгляд на нём, все последующие события пошли бы по другому сценарию. Но, разумеется, я выбрал самую последнюю личность….

Стоит напомнить о том, что Субконтур — это плёнка, которая есть везде. И мне тут надо нарисовать некую картину в словах, чтобы попытаться это дело растолковать. С высоты всех своих перемещений я могу сказать, что вся структура мироздания напоминает Дом.

Вы скажете — домов много. Так и есть. Каждый Дом — дверь между комнатами. Подвал Дома — мир мертвых. Есть еще технические помещение, есть еще чердак. Субконтур — это стены, снабженные определенными техническими характеристиками. Я и раньше предполагал, что он, то есть, этот объект для окаймления одного пространственно-временного континуума, способен пропускать через себя человека. И, стало быть, можно представить и такую картину — вы выходите на абсолютную дорогу. Там к вашим услугам некий набор механизмов, потому что стена — это не просто кирпичная кладка, это весьма сложная структура, это машина в машине. Визуально она может быть весьма избыточна — во всяком случае, первая настоящая вылазка внутрь Субконтура укрепила меня в этих мыслях.

Вместе с этим, я был уверен, что Дома — это далеко не все двери, а главные Дома — это фильтры и шлюзы. Обычный Дом способен пропустить вас в пространство, которое, хотя и не находится в одной плоскости с нами, каким-то образом входит в общую систему координат. Об этом говорили и визиты в Козлово людей, который жили как бы не здесь, и я не мог встретить их нигде в целом мире — но письма от них доходили, и вот, было очередной письмо от Ивана:

«Привет. Получаю письма от тебя раз в три года. А ты говоришь, что раз в три месяца. Значит, время у нас идёт иначе. Ты знаешь, сколько прошло времени? Судя по всему, для тебя мало, для меня — много. У меня уже взрослые дети. У тебя же почти ничего не изменилось. Это невероятно, но ты сразу этого не заметил, а теперь я ощущаю неподдельную грусть — а я так мечтал, чтобы ты приехал к нам и посмотрел — я давно не пенсии, потому что спортсмены рано уходят на пенсию, но не подумай, что я старый, мне только скоро будет пятьдесят, и я работаю тренером. Но мне кажется, тебе надо срочно приехать в Козлово, иначе, если ты забудешь, или ты не получишь письма, так как будешь где-нибудь в поездке, то будет уже поздно. Ты пребудешь в Козлово, но окажется, что будучи стариком, я был там двадцать лет назад, а теперь тебе ничего не остается, как познакомиться с моими внуками, так как и дети уже стали пожилыми».

Размышляя логически, я представлял себе несколько вариантов, и мне казалось, что Иван этот — вовсе не Иван, а кто-то другой. Хотя, какая разница? Разве мы были друзьями? Другой вопрос — это условия, которые, проникая в душу, прошивали ее своими нитками, я уже был не я. Но всё же — мне стоило собираться с мыслями, я внутренне готовился — и это не просто так. Дорога — это еще одна вещь, которая существует наряду со стенами Дома, и тут не стоит забывать про невероятный туман, а попросту — сжиженное время.

Я знал о цыганах по книге Батхало, которая не была предназначена мне, хотя теперь я не мог сказать, так ли это было. Я знал, что часть цыган осталась у нас, обосновавшись в различных районах города. В тот день я пришел в кафе, и это было кафе как кафе в стиле русского фастфуда — чебуреки и томатный сок, прочие пирожки и минимальный шашлык на тонких палочках, дешевая по сути но дорогая по факту водка. Вокруг стояло прекрасное съедобное облако. Дух еды приглашал — люди курсировали словно эритроциты.

В этот я раз я прошел на кухню. Прежде, в дверях, мною был встречен хозяин, и он был также из цыган, но — не их Цыган. Впрочем, он был в курсе дела — у всех цыган присутствует коллективное сознание.

— Как же твои успехи? — спросил он.

— Всё очень сложно, — ответил я.

— Сдаётся мне, что не идешь ты, но летишь, — ответил он.

— Этого я не знаю, — ответил я.

Мы еще раз поговорили о Субконтуре. Я и раньше знал, что мест, подобных Козлово, достаточно много, и ни одно из них не входит в общую линейку — то есть, на своей земле оно одно единственное, как маяк, и если выйти и идти, покуривая сигаретку, то вообще никуда не придёшь.

Что касается тумана, то, по словам Цыган, это были Волосы Бога, и, оставив всё, забыв о жизни и может быть — о судьбе, идя по этому туману, ты рано или поздно, придешь к Голове, и там ты можешь поговорить. Очень просто. Вроде того, что — здравствуйте, это я. А Он ответит — о, привет, как ты умудрился дойти сюда?

Из этого разговора было ясно, что я знаю далеко не всё, но это не было новостью. Было бы странно, если бы я всё знал. Со слов одного из цыган, Алмаза, всё выглядело примерно так: человек очень ничтожен. Что бы он о себе ни думал, он — меньше песчинки в куче песка. Но в куче может быть и хорошо — кругом песчинки всё однородные, и ты не один, и тут ты можешь выделиться. Но если ты отправишься в путешествие, если ты поймешь, как идти, и что такое Дорога, то не будет этому конца и края. У идущего есть свои преимущества, но многое он и теряет — ты можешь и сам потеряться, ибо твое путешествие, это нечто большее, а уровень затерянности — это посерьезнее, нежели чем бросить в океан бутылку. Нет, бутылку можно найти, и таких случаев много, а здесь ты имеешь возможность не вернуться никогда, или вернуться, например, через сто или двести лет — и что тебе тогда делать? Твой ли это мир? И будет совершенно понятно, что весь твой мир — это Дорога, без конца и без края. Но и это неверно — есть и конечный пункт, потому что надо суметь удержаться. Волосы Бога ведут к Главному Существу. Идти далеко. Можно сбиться, можно и совсем потеряться, но были и те, кто приходил. А что они там нашли, собственно, не важно. Мы же думаем, что всё лежит в сетке координат — ценности, богатство, реализация. Пусть даже свобода — внутри одного большого племени людей. А здесь ты предоставлен сам себе.