Аркадий Стругацкий - Ведьма

— Тысячу?

— Да. Это вам?

— «Зачем мне деньги? Сегодня утром у меня опять шла кровь из горла». Это я цитирую. Джек Лондон. Да, деньги мне. Ей о деньгах вообще говорить не рекомендую. Она порядочная женщина. Давайте.

Максим достает из стола банкноту.

— У меня только банковский билет, — произносит он со значением. — Купюр помельче не оказалось.

— И прекрасно. У меня тоже. Давайте сюда.

Максим отстраняет банкноту от протянутой руки Оскара.

— А собственно, какие у меня гарантии? — произносит он.

— А не нужно вам никаких гарантий, — отвечает Оскар. — Вы сами себе гарантия. Вы отправитесь к ней и будете просить, чтобы она вас спасла. Удастся — вы спасены.

Не удастся...

— Ага, значит, может и не удаться?

— Ну, это вам лучше знать. У вас как с этим делом — всё в порядке?

— С каким делом?

— Ну, с темпераментом... способностями... Вы не импотент, надеюсь?

— Послушайте, Оскар!

— Вот то-то и оно. А вы о гарантиях... Тут другое главное. А впрочем, для вас это, может быть, и не главное. В общем, как я вам уже сказал, кажется, она — исключительно порядочная женщина. Странная, удивительная, но очень тонкая и чуткая женщина. Кого попало она к себе в постель не пустит, уж будьте уверены. Так что это уже от вас самого зависит. Поняли?

— Понял.

— Тогда давайте сюда деньги, что вы дурака валяете?

Максим протягивает банкноту. Оскар разглядывает ее на свет, затем достает из кармана крошечные маникюрные ножницы и разрезает банкноту пополам. Одну половину прячет за пазуху, другую протягивает обратно Максиму.

— Возьмите. Отдадите, когда и если исцелитесь.

Максим молча берет половинку и вертит в пальцах, не спуская глаз с Оскара.

— Вот так, — говорит Оскар удовлетворенно. — С этим, значит, у нас все в порядке. Адрес такой: улица Сапожников, дом шестнадцать, квартира двадцать три. Зовут ее Марта. Марта... впрочем, фамилия ее вам не нужна. Завтра после девяти вечера. Еще раз предупреждаю: будьте предельно... как это... кавалерственны, что ли. Она хоть и портниха, но ведьма, а значит — дама.

У меня всё.

Он встает и идет к своим вещам, надевает плащ и напяливает на голову берет. Задумчиво глядит на мокрые ботинки, затем в окно.

— Хм... Знаете что, профессор, выпустите-ка вы меня через парадное, не бойтесь, я не наслежу...

Он берет свои промокшие ботинки и портфель и на цыпочках, балансируя руками, направляется к двери кабинета. Максим молча следует за ним.

Поздний вечер. Чистенькая, опрятная комната Марты. Марта готовится ко сну — расстилает постель. Видно, что она только что из душа: она в халатике и шлепанцах на босу ногу, лицо разрумянилось, на голове — огромный тюрбан из махрового полотенца. Покончив с постелью, она ставит на стол зеркало и баночки с кремами, садится и едва лишь принимается за свое лицо, как в прихожей раздается звонок. Она встает и выходит в прихожую.

— Кто там?

Мужской голос отзывается глухо:

— Извините, пожалуйста. Это Марта?

— Да. А вы кто?

— Я... Меня зовут Максим. У меня крайняя нужда поговорить с вами. Если вы ничего не имеете против, конечно...

— Максим... Не знаю я никакого Максима. Что вам нужно?

— Я не могу так... через дверь. Но только крайне важно, вы мне поверьте...

Марта щелкает замком и приоткрывает дверь. За дверью возвышается Максим, невероятно элегантный, в длинном обтягивающем пальто, в левой руке модная шляпа и наводящие изумление перчатки, на шее умопомрачительное кашне из восточных стран. Он слегка кланяется и произносит:

— Здравствуйте, Марта. Вы мне позволите? На несколько минут.

— По... пожалуйста... Заходите...

Марта, придерживая халатик у шеи, отступает от порога. Максим вдвигается в прихожую.

— Право, мне очень неловко... Поверьте, если бы не крайняя необходимость...

Очевидная его робость и растерянность успокаивают Марту.

— Входите, входите, — говорит она, захлопывает дверь и проходит в комнату.

Максим входит за нею и украдкой осматривается. Марта поспешно убирает со стола коробочки с кремами и набрасывает откинутый край одеяла на подушку.

— Вы извините, я не ждала...

— Напротив, это вы извините...

— Я уже спать собралась... и наряд на мне не для гостей...

— Поверьте, это вам идет...

— Ну, уж вы скажете... Да вы садитесь.

— Может быть, позволите раздеться?

— Да зачем же вам раздеваться, беспокоиться? Садитесь как есть, ничего тут такого особенного...

Максим садится на стул, держа шляпу и перчатки на коленях. Марта присаживается на край постели.

Пауза. Марта, деликатно кашлянув, произносит:

— Так чего вы хотели, извините?

Максим решается.

— Это очень трудно... — говорит он, запинаясь. — И неделикатно, и я бы никогда... Вы сочтете это за бред, за безумие... Но я даю честное слово! Только вы одна во всем свете можете меня спасти. Если вы не согласитесь, я погибну... просто умру, и всё... Это не наглость, не самонадеянность... я понимаю, явиться вот так к порядочной женщине и просить... Но у меня нет выхода! Сжальтесь надо мной, спасите меня, а уж я — все, что вам будет угодно... Только спасите...

Говоря, он все больше наклоняется вперед, к ней, а она, изумленно и испуганно глядя на него, все дальше отклоняется назад, от него. Наконец она вскакивает и протягивает руку, словно отталкивая его.

— Что это вы... как вас...

— Максим! Меня зовут Максим! Погодите, Марта, не отказывайте сразу...

— Нет уж, это вы погодите. Ишь как разлетелся... Впервые меня видит, я его в первый раз вижу, и пожалуйста, спаси его, погибнет он...

— Марта, поверьте, я говорю правду! Жалости, только жалости прошу!..

— Да что вам, Максим, молоденьких мало? Такой солидный, самостоятельный... Что это вас вдруг на старуху потянуло?

— При чем здесь молоденькие? Только вы меня можете спасти, а не какие-то там молоденькие!.. В ваших руках моя жизнь, вы же это знаете, у вас же есть сердце... или у вас нет сердца?

— Ах, сердце? — Глаза Марты сужаются. — А вы уж не из той ли породы, что давеча приходил? Кругломордый такой...

— Какой кругломордый?

— Тоже все насчет сердца интересовался! А нога вас хромая не интересует?

— Я не понимаю... При чем здесь нога?

— И понимать нечего. Мне сорок лет, я вам не девочка — в разные ваши игры со мною играть. Уж если мне понадобится фигура в брюках, я сама найду, без всяких ваших таких подходцев...

— Марта, Марта, как вы можете?..

— Вот что, друг мой. Ступайте-ка вы отсюда. Я за день намоталась, устала, мне спать пора. Ступайте, ступайте. Ответа не будет, как говорится.

Максим потерянно встает, шляпа и перчатки падают на пол. Марта поднимает и подает их ему. Он берет, не спуская с нее глаз, и она со смятением видит в его глазах слезы.

— Ступайте же... — шепотом произносит она.