Чак Паланик - Незримые твари

Фишка в том, что если мы переберемся через границу, то поедем в Сиэтл, где кругом дискотеки и ночные клубы, где мальчики и девочки из тусовки выстроятся в очередь, чтобы начисто раскупить содержимое кармашков моей сумочки. Нам нужно вести себя тихо, потому что у полиции по обе стороны границы есть микрофоны: как в Канаде, так и в Соединенных Штатах. Чтобы прослушивать людей, готовящихся пересечь границу. Мы ведь можем пытаться провезти кубинские сигары. Сырые фрукты. Бриллианты. Болезни. Наркотики, как рассказывает Брэнди. Она же приказывает нам заткнуться еще за милю до границы, и вот мы тихонько ждем в очереди.

Брэнди разматывает многие ярды парчовой ленты, обвивающей ее голову. Брэнди встряхивает волосы, чтобы они легли на спину, и поверх плеч повязывает шарф, чтобы скрыть торпедовидный вырез платья. Брэнди меняет сережки на обычные золотые. Снимает жемчуга и надевает тонкую цепочку с золотым крестиком. Все это за миг до пограничника.

- Ваша национальная принадлежность? - спрашивает парень-пограничник, сидящий в окошке за компьютерным терминалом, с блокнотом, в синей форме, в укрытии за зеркальными стеклами солнцезащитных очков и по ту сторону золоченого значка.

- Сэр, - произносит Брэнди новым голосом, мягким и тягучим, как овсянка без масла и соли. Она продолжает:

- Сэр, мы граждане Соединенных Штатов Америки - того самого государства, которое звали величайшей страной на Земле, до появления гомосексуалистов и детской порногра...

- Ваши фамилии? - прерывает ее пограничник.

Брэнди наклоняется поперек Альфы, чтобы взглянуть на пограничника.

- Мой муж, - говорит она. - Порядочный человек.

- Вашу фамилию, пожалуйста, - отвечает тот, несомненно разглядывая наши номера, выясняя, что машина взята напрокат в Биллингсе, штат Монтана, три недели назад, может, даже выясняя правду - кто мы на самом деле такие. Может быть, обнаруживая сводку за сводкой со всей западной части Канады, про трех психов, которые воруют наркотики в особняках, выставленных на продажу. Может, все это прокручивается сейчас перед ним на экране компьютера, может, ничего такого. Кто знает.

- Я замужем, - Брэнди почти орет, чтобы привлечь его внимание. - Я жена Преподобного Беженца Элекзендера, - продолжает она, все еще полулежа в объятиях Альфы.

- А это, - говорит она, прочерчивая невидимую линию от улыбки в направлении Альфы. - Это мой зять, Сэт Томас, - ее большая рука взмывает в направлении меня на заднем сиденье.

- Это, - говорит она. - Моя дочь, Бубба-Джоан.

Случается, я терпеть не могу манеру, в которой Брэнди без предупреждения меняет наши жизни. Иногда два раза на день приходится начинать жизнь в новом образе. С новым именем. С новыми отношениями. Недостатками. Я уже едва помню, кем была, отправляясь в дорогу.

Несомненно, похожий стресс должен испытывать постоянно мутирующий вирус СПИДа.

- Сэр? - обращается парень с границы к Сэту, ранее - Альфа Ромео, ранее - Чейз Манхэттен, ранее - Нэш Рэмблер, ранее - Уэллс Фарго, ранее - Эберхард Фэйбер. Охранник говорит:

- Сэр, везете ли вы назад, в Соединенные Штаты, какие-либо покупки?

Острый носок моей туфли дотягивается под переднее сиденье и клюет моего нового мужа. Нас окружают всевозможные детали обстановки. По левую сторону земля повсюду набегает ровным приливом, маленькие волночки катятся друг за дружкой. Цветочные клумбы по другую сторону высажены так, чтобы сложиться в слова, но прочитать их можно только издалека. Вблизи это просто куча красных и желтых восковых бегоний.

- Только не рассказывайте мне, что никогда не смотрели наш Христианский Целительный Канал, - говорит Брэнди. Ее пальцы играют с маленьким золотым крестиком у глотки. - Посмотри вы хоть одну передачу, знали бы, что Господь в своей мудрости сделал моего зятя немым, и он не может говорить.

Парень с границы делает несколько коротких щелчков по клавиатуре. Может быть, он набрал "ПРЕСТУПЛЕНИЕ". Или "НАРКОТИКИ". Или РАССТРЕЛ. Может, это КОНТРАБАНДИСТЫ. Или АРЕСТ.

- Ни слова, - шепчет Брэнди в ухо Сэта. - Заговори мне, и в Сиэтле я сделаю тебя Харви Стенотрахером.

Парень с границы говорит:

- Прежде, чем пустить вас на территорию Соединенных Штатов, я прошу предъявить паспорта.

Брэнди облизывает губы до влажного блеска, ее глаза ясно и влажно сияют. Парчовый шарф сползает вниз, открывая вырез, когда она смотрит на охранника и просит:

- Извините нас на минутку.

Брэнди возвращается на свое сиденье, окно Сэта с гудением поднимается.

Большие торпеды Брэнди вздымаются со вдохом и опадают в выдохе.

- Всем сохранять спокойствие, - говорит она, открывая тюбик помады. Шлет поцелуй зеркалу заднего обзора и проводит помадой по краю большого рта в стиле "Незабудка", при этом дрожит так, что ей приходится поддерживать помаду в неподвижности другой большой рукой.

- Я смогу вернуть нас в Соединенные Штаты, - говорит она. - Но мне понадобится презерватив и мята для рта.

Окружая тюбик помады, ее губы произносят:

- Бубба-Джоан, будь умницей, подай мне один "Эстрадерм", ага?

Сэт дает ей мяту и презерватив.

Она продолжает:

- Посмотрим, надолго ли его хватит, прежде чем ему в зад стечет недельная норма женского сока.

Она защелкивает тюбик помады и говорит:

- Промокните с меня пот, пожалуйста.

Передаю ей платок и эстрогеновый пластырь.

Перенесемся назад, в один день, к "Магазину Брамбаха", когда люди остановились посмотреть, как чья-то собака задрала ногу на рождественскую сценку, - мы с Эви в том числе. Потом собака усаживается, откатывается на спину и лижет собственную сморщенную псиную дыру, а Эви толкает меня локтем. Люди хлопают в ладоши и швыряют мелочь.

Потом мы внутри "Брамбаха" пробуем помаду на тыльной стороне ладони, а я спрашиваю:

- Почему собаки лижут у себя?

- Просто потому что могут... - отвечает Эви. - У них же не как у людей.

Это было прямо после того, как мы убили восьмичасовой день в модельной школе, разглядывая собственную кожу в зеркала, поэтому я говорю:

- Эви, себя -то хоть не обманывай.

Курсы в модельной школе я посещала лишь потому, что Эви начала катиться по наклонной. Она носила такие оттенки помады, которые нетрудно представить себе у основания пениса. Носила столько теней для глаз, что ее можно было принять за животное по испытанию продукции. От одного ее лака для волос, наверное, над Модельной академией Тейлора образовалась огромная озоновая дыра.

Это было задолго до происшествия, когда жизнь еще казалась мне такой прекрасной.

В "Магазине Брамбаха", где мы убивали время после занятий, весь девятый этаж отведен под мебель. По краям демонстрационные комнаты: спальни, столовые, гостиные, кабинеты, библиотеки, детские, общие семейные, китайские кухоньки, домашние офисы, - все это открыто внутрь магазина для просмотра. Невидимая четвертая стена. Все в совершенстве чистое, все покрыто коврами, со вкусом заполнено мебелью и нагрето подсветкой и избытком ламп. Из скрытых динамиков бормочет белый шум. Вдоль комнат по затемненным линолеумным проходам шествуют покупатели; проходы бегут между демонстрационными комнатами и подсвеченными островками, заполняющими центральную часть этажа: беседками и кольцевыми группами диванов, направленными лампами в полу и искусственными пальмами. Тихие островки из света и цвета во тьме, кишащей незнакомцами.