Яков Шехтер - Вокруг себя был никто

Заметив мое замешательство, проводник пустился в объяснения, и все быстро стало на свои места. Кровь принадлежит баранам, которых родственники режут в день смерти воина, узкий мост ведет прямо на кладбище, откуда баранов приволакивают к пирамиде. Сама пирамида стоит на этом месте несколько веков, кто и для чего ее построил, уже никто не помнит. Последние двести лет она олицетворяет мужество и стойкость мамлюкских воинов, наподобие памятников, которыми республика украшает площади городов Франции.

Разница между варварскими обычаями Востока и просвещенным Западом состоит лишь в том, что на торжественный обед в годовщину смерти мы, возвращаясь с кладбища, приносим из лавки уже готовое мясо, а тут его режут в непосредственной близости к могиле. У каждого народа свои традиции, и принимать их нужно такими, какие они есть.

По мосту мы перешли на кладбище. Способ захоронения у мамлюков весьма своеобразен, и мне пришлось задать несколько вопросов, пока порядок процедуры не прояснился окончательно.

Умершего раздевают догола, затем зашивают в специальный мешок из грубой ткани черного цвета и укладывают в могилу. Могила – это глубокая траншея, в одной из боковых сторон которой выкопана ниша. Тело укладывают в нишу, закрывают каменной плитой, и могилу зарывают. На холм водружают напоминающий пирамиду памятник из камней и ждут, пока он обвалится. Каким-то образом время разложения тела связано со временем разрушения пирамиды. Могилу вскрывают, извлекают из ниши кости, тщательно смывают остатки не успевшей до конца разложиться плоти и переносят в Усыпальницу. На освободившееся место укладывают другое тело, и цикл повторяется.

Усыпальницей называется расположенный полукругом холм, по своей длине почти равный северо-восточной стене цитадели. Сторона холма, обращенная к крепости, облицована белым мрамором, и в плитах, словно ячейки в сотах, пробиты ниши, по высоте и ширине равные длине кортика. В нишу укладывают кости и закрывают ее табличкой с именем.

По моей приблизительной оценке, в Усыпальнице за пятьсот лет захоронено около тридцати тысяч мамлюков, следовательно, сегодня под началом асфахсилара не более полка конницы. В масштабах европейских битв Франции такой союзник может показаться просто смешным, но здесь все выглядит совсем иначе, и полк мамлюкской кавалерии может принести Командующему ни с чем не сравнимую пользу.

Пытаясь как можно более точно определить количество захоронений, я, напустив на себя вид скорбной почтительности, прошел от одного края холма до другого, внимательно рассматривая таблички. Некоторые из них были пустыми, видимо ожидая будущих хозяев. Меня удивило, что пустые ниши не сосредоточены в одном месте и спросил об этом проводника. Его ответ оказался совершенно неожиданным, даже после недели пребывания среди мамлюков, я плохо себе представлял, насколько живы в их среде средневековые суеверия и сказки.

С полной серьезностью проводник объяснил, что когда пирамида на могиле не обваливается, ее спустя три года вскрывают, и всегда обнаруживают пустую нишу. Это означает, что воина взял к себе Хозяин Башни.

Произнося имя он выразительно посмотрел на «Слона», давая понять, о какой башне идет речь. На мои дальнейшие вопросы проводник наотрез отказался отвечать: не помогли ни золотые монеты, ни посулы и обещания. Во время нашего разговора из вершины башни вырвался столб пламени и бешено затанцевал над зубцами. Спустя минуту пламя успокоилось и превратилось в колеблющийся под ветром огненный палец. Я наблюдал его и раньше, по объяснениям, огонь служил ориентиром для отрядов мамлюкской кавалерии, патрулирующей по ночам дороги, словно свет маяка для кораблей в океане.

Маяк зажигали незадолго до наступления темноты, и, увидев его, проводник страшно заторопился. Обратную дорогу до ворот мы проделали почти бегом, но на ходу он успел рассказать, что факелом пользуются воины Хозяина Башни, превращенные в ифритов. По ночам они вылетают из окон в верхнем ярусе «Слона» и пьют огонь.

Напившись, ифриты становятся очень злыми и рыщут по окрестностям в поисках добычи. Горе незадачливому путнику, опоздавшему укрыться в стенах крепости или позабывшему плотно запереть за собой дверь. Ифриты высасывают из него кровь, а труп относят в Башню. Хозяин вкладывает в тело душу волка и отправляет на задание. Задание всегда одно: отыскать в указанной Хозяином стране врага мамлюков, приблизиться к нему и заколоть отравленным кинжалом. Волк не боится смерти, почти не нуждается в пище и отдыхе, цель его существования – выполнить приказ Хозяина. Он может неделями поджидать врага в засаде и умрет с радостью и облегчением.

– Вот, – указал проводник на крупную звезду, проступившую сквозь синеву темнеющего неба. – Покровитель Башни, «менкаб зиленнан», а упрощенно «менкалинанан» – страшная Коза. Стоит волку обратиться к ней, как тотчас получает он духовное подкрепление – энергию, позволяющую обходиться без еды и сна.

На мой вопрос, значит ли это, что у мамлюков кроме имама и эмира есть еще один руководитель – Хозяин Башни, а помимо Аллаха милосердного – звезда «менкалинанан», проводник замолк и до возвращения в крепость не произнес ни одного слова.

Все мои дальнейшие расспросы не принесли никаких результатов. Я натыкался на удивленное поднятие бровей и уклончивые ответы. Тем не менее, по реакции собеседников я пришел к совершенно однозначному выводу: в крепости существует некая тайная структура власти, основанная на суевериях и страхах, и ее сила сравнима с силой эмира. Все это нужно иметь в виду при дальнейших контактах с мамлюками».

Здесь заканчивается дневник генерала Луи де Кафарелли, вернее, его часть, имеющая отношение к истории реховотской крепости. Многие страницы генерал посвятил описанию интимных подробностей своей жизни, и сведению счетов с более удачливыми в военной карьере сослуживцами. Поскольку Клари Дезире, последняя любовница генерала, через сводную сестру, вышедшую замуж за Жозефа Бонапарта, стала частью императорской семьи, Талейран, получивший дневник, благоразумно скрыл его в архивах министерства иностранных дел. Муж Клари, Бернадотт, через несколько лет стал королем Швеции, и дневник, компрометирующий королевскую чету, остался на месте, дожидаясь своего часа. Однако, весьма вероятно, что о нем просто-напросто позабыли.

К сожалению, о тайной структуре власти в крепости мамлюков практически ничего, кроме упоминания в записках генерала, не известно. Пожар, уничтоживший крепость, уничтожил вместе с нею и все документы. Сами же мамлюки были почти поголовно истреблены, поэтому сегодня мы можем только строить догадки и высказывать предположения.