Зуфар Гареев - Хроники сексуальных неврозов

Она роняет голову на дневник. Записки сумасшедшего мокнут, им тоже всплакнулось…

Рита гордо поднимает голову и снова включает знаменитый хит Эдит Пиаф.

– А какая ты была, Эдди? Такая вэ, как я?

Второй день Ксю твердит:

– Поехали посмотрим на Камри, я поплачу горькими слезами…

В автосалоне на Дмитровской в эти утренние часы пока довольно пустынно.

Подруги проворно забираются в салон Камри. Лия забрасывает ноги на руль (видны белые трусики), Ксюша ее фотографирует.

– Мечта, Ли! Как это эротично, правда?

Менеджер салона Мавсуд опять озабочен непорядком. Это неказистый парнишка в мешковатом костюме. Его сюда пристроили по родственной линии. Он с сожалением цокает языком.

– Нельзя ноги. Георгий будет ругаться.

Лия игриво откликается:

– Мавсудик, неужели тебе не любопытно посмотреть на трусики дамы?

На Мавсуда нападает странная истеричность, по причине борьбы между искушением и запретом.

– Нельзя!

Как всегда он чудит – отбегает:

– Нельзя!

А сегодня просто цирк. Отбежав, Мавсуд достает из салона машины фуражку и почему-то надевает, видимо для строгости:

– Нельзя!

– Мавсудик, ну ты же не лох, правда? Не чмо, правда? Я три дня их стирала, чтобы пофотографироваться…

– Три дня? – обалдел Мавсуд. – Они чистые, да?

Мимо торопливо проходит Георгий.

– Ладно, Мавсуд, оставь девушек в покое, я сегодня разрешаю.

Мавсуд скрылся за Ауди и не подает звуков.

Георгий заглядывает за Ауди. Парнишку объяла мелкая дрожь, вот-вот начнется истерика.

– Э-э, парень… – рассуждает Георгий. – Ты явно хочешь в туалет. Хочешь? Ну, иди… И сними фуражку, не выгляди дураком.

Мавсуд, не выглядя дураком, удаляется.

Кстати, девушкам и дела нет, почему иной раз парней лихо заносит в туалет – это еще одна женская жестокость.

Туалетная дверь ритмично поскрипывает (Мавсуд прислонился спиной к ней). Доносятся всхлипы – мастурбация до слез унижает паренька. Слышны бормотания:

– Сучки… Сучки драные…

Ксюша между тем говорит:

– Ты помнишь «Мужчины любят порнографию»? Помнишь, как она там хватала его за задницу?

– Это же «Горячая биомасса»!

– «Горячая биомасса», помнишь? Где она говорила: возьми меня в прихожей внезапно, без подготовки?

– Нет, это «Подозрения садовника»…

– Ну да, садовника… Я не помню, он взял ее?

– Конечно, взял!

– Блять… Что я должна сказать этому?

– Садовник спрашивал: там у тебя уже мокро, Джейн?

– У меня не будет мокро. Как только представлю его эту долбанную молочницу!

– Постарайся быть секси, умоляю, Ксю!

Вечер. Офис крупной фармацевтической компании стихает. Ну, а когда наступает совсем поздний вечер – совсем стихает. Во всяком случае в кабинете медиапланера Мищенко слышны только звуки пылесоса – это где-то орудует уборщица.

Ксюша, кажется, очень сексуальна.

Она завершает поцелуй такими словами (обоссаться!):

– Я хочу, чтобы у тебя была большая штука. Она выросла? Это можно потрогать?

– Нельзя.

– Почему, милый?

– Тут стоит веб-камера. Это может попасть сисадмину или в Интернет.

– Заклей ее жвачкой. Нет, не заклеивай. Мы это будем делать красиво, как в «Подозрениях садовника».

– Я несвеж, как свинья.

«А то я не знаю! Долбанная молочница!»

– А я – как свинюшка. Мы говорим на одном языке. Представь, что мы в свинарнике.

– У садовника не было свинарника…

– Тогда я – роза после поливки. Я вся мокрая. Возьми меня. Я – роза садовника, а ты – садовник.

– Должна быть прелюдия.

– Фигасе! Кто тебе сказал?

– Дядя.

Ксюша начинает раздражаться.

– Что тебе еще сказал этот твой тупой дядя?

– Он не тупой. Он член общественной наблюдательной комиссии городского сообщества слабовидящих и слепых.

– Он что – слепой?

– Да.

– А что он наблюдает, если он слепой? Комиссию?

– Ну, вообще… Все наблюдает… Ну, в основном ушами.

– Как можно наблюдать ушами?

– Он может запросто сказать по звуку воды, когда сварилось яйцо…

Ксюша игриво держит тему:

– Я тоже могу сказать, что твое яйцо уже сварилось.

Мищенко стыдливо отстраняет ее руку.

– Это нельзя трогать.

– Это круто, если нельзя трогать. Знаешь что? Если не ты, то твой дядя. Я хочу с наблюдательным дядей. Он сделает это как надо? Сколько ему лет?

– Нет. Он уже старый.

– Сколько ему лет?

– Сорок два.

– И он сказал, что нужна прелюдия? Откуда он знает?

– Дядя прослушал много аудиокниг. Должна быть красивая прелюдия.

– Что-о-о?

Она дает пощечину этому уроду.

– Скот! Получи прелюдию! – еще одна пощечина.

Сегодня у девушек на Ширяевке вечерняя аренда корта. Лия и Ксюша на разминочной площадке завершают разогрев – бег приставными шагами по кругу. Их богатая клиентка еще не подъехала.

– Может не будет ее? Когда она звонила?

Лия негодует:

– Баран! Пусть сидит со своей молочницей и прелюдией!

– Надо все дела иметь с дядей, а не с этим гнилым хреном. Пусть сидит и нюхает свою молочницу до конца жизни!

– Дядя нажмет на него – и заказ наш! Только подумай «Тойота Камри»!

– Ли, а как он нас будет? По очереди?

– Да ну на фиг! Оптом веселее. Давай пошлем Дэна, пусть договорится.

– Как здорово все! Мы такие классные, правда?

Они останавливаются, целуются.

– Я не знаю, что бы без тебя делала на свете, Ли!

– Я тоже, Ксю! Знаешь, как я тебя люблю! Вот так!

Много раз чмокает.

– Чмоки-чмоки-чмоки…

Сколько может тупить этот Дэн?! Сколько он может спорить с несравненной Лией? Сейчас весь супермаркет узнает, каково это спорить с Лией.

Лия в бешенстве переворачивает тележку с продуктами на пол, начинает топтать.

– Идиот! Я сказала, поедешь к слепому!

Она остервенело опускает большой пакет пельменей на голову этого осла Дэна.

– Сказала, поедешь!

Пинает мешок с морожеными креветками:

– Ой, ноготь подай! Ноготь ищи!

Какой-то пьяный парень с красивыми бараньими глазами, привлеченный ссорой, топчется рядом.

– Какого он цвета? – уточняет парень, тараща глаза.

– Ты не видишь, какого цвета у меня ногти?! Не видишь?

Она сует пальцы с разноцветными ногтями ему под нос. Потом больно впивается в его волосы:

– Урод! Не видишь, да?

Дэн ползает по полу:

– Синего? Желтого? Чума…

– Откуда я знаю, ищи! Как я поеду без ногтя?

Она плачет; вдруг спохватилась:

– А ну посмотри глаз… Посмотри глаз, кому я сказала! Линза не выпала?

Подходит менеджер.

– Добрый вечер! Могу я чем-нибудь помочь?

– А пошли вы все!