Зуфар Гареев - Хроники сексуальных неврозов

Тополь ласкова необычайно:

– Сергей Иванович, ну давайте я Вас отвезу к жене?

Шеин отмахивается:

– Да вот, Льва Александровича можно…

– Меня? Да вы что?! Нет, меня не надо.

Зайцев тычет пальцем в старика:

– Вот его надо!

Мармышкин тоже пугается.

– Не надо… Ну, пожалуйста, не надо меня к жене.

– А Вы, вообще, кто? – допытывается Зайцев. – Откуда и что, любезный?

– Врач я. Врач на пенсии.

– Психиатр, наверно… – свирепо догадывается Зайцев.

– Точно! Как Вы угадали, коллега!

– Да что тут угадывать, что? Было бы что!

Мармышкин соглашается:

– Ну да, психиатры не пьянеют. Так уж повелось.

– А что, господин Мармышкин, как бы нам повальсировать? – говорит тепло Поликарпов. – За психиатрию, а? Вальс психиатров, а?

– Всегда готов! – вскидывается старик.

Они вальсируют, а Ромик, пользуясь моментом, успевает привязать к запястью Зайцева веревку со старушкой.

Зайцев, тем не менее, бдителен – психиатры, точно, не пьянеют. Он вопросительно смотрит на Ромика.

– Вы обещали еще с вечера на полчаса… – Перешел на шепот. – Я ее ща быстренько чих-пых, на посошок… На посошок – дело святое…

– Только в память о Булате Шалвовиче…

Марья Николаевна показывает Зайцеву провокативные жесты:

– И теперь, приятель, ты увидищь фак, фак!

– Ах, бросьте, любезная, бросьте…

Мы как-то опять забыли про Влада, который давненько не получал пиздюлей от любимой. Это заметное упущение. Ведь с тех пор как ему на голову надели торт прошло довольно много времени. Его чистенькое лицо нынче опять свежо, – настолько, что хочется в него законным образом плюнуть.

Впрочем, Ксюша уже все сделала как надо. Примерно минуту назад она гневно взбрыкнула своей мускулистой ноги профи-спортсменки и припечатала пяткой фингал под левый глаз Влада.

А теперь она этого урода выпихивает из квартиры.

– Все, проваливай, достал своим занудством!

Мальчик для битья хнычет за дверью:

– Нет, ты скажи: тебе приятно с ним было?

– Да.

– Почему?

– Он слепой и я его совсем не знаю.

– Слепой… Слепой… – Влад тычет себе в фингальный глаз. – Вот у меня глаза! А он? Чего он видит?

Тишина.

Влад тарабанит в дверь:

– Подруга, тебя надо в дурку отправить! Ты на всю голову, поняла, да!

Как всегда бабуля-соседка на посту; ехидно выглядывает:

– Иди, милый, иди!

Влад уходит, бормоча:

– Скажи кому такое… Да еще эта калоша… Тут как тут.

И он прав – тут как тут. Как черт из табакерки.

Расправа ждет и Дэна.

Дэн, как мы знаем, – необычайный логик и умница. Насладимся и мы его острыми беспощадными вопросами, пока он в машине Лии, пока его не вышвырнули как щенка.

– А зачем вы ездите вдвоем? Ему одной Ксюхи мало? А если он влюбится в тебя?

– Без глаз? – с сомнением отвечает Лия.

В голосе ее вдруг появляется настоящая теплота и милое женское любопытство.

– А ты знаешь, что он говорит? Он говорит, что у женщин там внутри у всех устроено по-разному.

– Не знаю, не замечал.

– А он замечал.

– Чем же он замечал, если он слепой?

– Он сказал, внутренним зрением.

– А где оно у него?

– Я тоже всегда думала, что одинаково у всех, а теперь поняла, что по-разному.

– Да кто это сказал? – возмущен Дэн.

– Он.

Дэн нервно сучит ногами:

– У меня мозги вырывает! Мозги рвет, понимаешь!

– Пофигу твои мозги! Слушай дальше. После ЭТОГО он может определять характер, мечты, недостатки…

– Посмотрев внутренним зрением?

– Да. Там по каким-то конфигурациям влагалища, представляешь? А главное – цвет глаз.

Дэн гневно стучит ладошками по коленкам:

– Засада! Цвет глаз!

– Да. Он сказал, что у меня бирюзовые глаза. И что я натуральная блондинка.

– Бу-га-га… – Дэну очень горько. – Ты что, не знала, что у тебя бирюзовые глаза? И что ты блондинка?

Лия впадает в бешенство от тупости Дэна.

– Ты полный кретин, понимаешь! Даже слепой увидел, что у меня бирюзовые глаза, даже слепой!

– Напрочь моск! Полная засада! Пол-на-я!

– Что тебе не нравится?

Она тормозит Пежо.

– Этот урод меня конкретно достал! Все, иди! Исчезни с моих глаз!

Она выпихает Дэна и уезжает.

На следующий день умницу Лию наконец осеняет. Озарение приходит к ней, когда мать опять сидит тупо уставившись в какой-то сериал и вздыхает, как и две недели назад.

– Я точно должна сегодня сделать что-то очень мерзкое. Ты знаешь, это уже паранойя. Доча, это паранойя!

– Знамо дело, паранойя. Мама, я не могу смотреть на тебя без слез.

– Отомстить однозначно! Я же психолог, я все знаю! В этом что-то есть…

– Все, мать – едем к слепому! Это будет самая мерзкая измена, какую можно придумать! Это чистой воды порнография!

– Да вся моя жизнь порнография, едем!

– Между прочим, в этом что-то есть и чудесное, мам. Я даже не думала. Он работает как Бог… который одну черепаху… помнишь?

Тополь живо откликается из кухни:

– А как назывался тот ликер… Он еще остался?

– Ты хочешь выпить? «Бейлис» он называется.

Достает:

– Вот он!

Разливает.

– Кстати, ты бы хоть фотографию показала этого… гинеколога своего…

– Доча, какие могут быть фотографии в сорок лет?

Лия целует маму, они чокаются.

– Ой, ты моя мамочка… Ой, ты страдалица… Ну, не плачь… Нафиг тебе старый гинеколог? Его пора отправлять к сексопатологу или, вообще, к психиатру.

– У него есть психиатр. Но он сам ку-ку.

– Мы тебе найдем молодого, – не слышит Лия. – Такого козлика, который скач-скач… Ну, скачет вокруг… Скачет и скачет…

– Мне молодой не нужен. Ты забыла, что я уже в климаксе?

– Мама, так это климакс или овуляция? Вообще, ты права, они все козлы. А старые – хотя бы с уважением к даме.

Она набирает Ксюшу.

– Подъезжай! Ты должна отвести нас с мамкой к великому слепцу…

…И вот месть (страшная по силе и чудовищная по мерзости) свершилась!

Юлия Петровна и слепой растерянно топчутся на пороге спальни. Все, что было задумано, исполнилось.

– Не провожайте меня, – говорит Тополь. – Сначала выйду я, потом Вы… Там молодежь, мне стыдно…

Слепой клянется в любви с первого взгляда, – и когда он успел?

– Это случилось с первого взгляда, Юлия Петровна, с первого! Хотите упаду на колени и поклянусь? Ну, останьтесь еще на полчаса… Вдруг это судьба?

– Ну, пожалуйста, не надо… – Тополь обескуражена.

– Хорошо, все будет так, как Вы скажете! Мы взрослые люди.

На кухня Тополь плачет на дочкином плече. Лия не понимает:

– Мам, ну сколько можно? Нет секса – слезы. Есть секс – слезы. Ну сколько можно?

В кухню пытается войти слепой – по стенке.

Тополь вскидывает глаза: