Розамунда Пилчер - В канун Рождества

Мы вернулись с Сэмом, высадили Рори у дома священника и потом приехали домой. Кэрри приготовила тортилью, такое огромное блюдо. Туда входит картошка, лук-порей, яйца, бекон и еще много чего. Пока она готовила тортилью, я закончила накрывать стол для рождественского обеда, поставила свечи в подсвечниках, крекеры и конфеты и свернула салфетки. Посередине стоит ваза с остролистом, и все выглядит так празднично, а когда мы зажжем свечи, то будет совсем здорово, как на рождественской открытке. Кэрри сказала, что нам не хватает только бобового короля.

После тортильи мы собираемся играть в карты, чтобы скоротать долгий вечер, а потом пойдем на полночную службу в церковь, все, кроме Оскара, который говорит, что ему не хочется.

Не знаю, сколько времени пройдет до переезда в Корридэйл, ведь там много чего надо сделать. Мне бы хотелось перебраться туда к лету, но Элфрида говорит «поживем — увидим». А пока мне и здесь хорошо. И Сэм собирается к нам переехать, он будет жильцом, пока все окончательно не устроится.

Не могу поверить, что один день можно быть такой несчастной и печальной, а на другой стать самой счастливой на свете. В следующий раз, когда я снова буду писать в дневнике, уже наступит Рождество.

С трудом удерживая веером огромное количество карт, Элфрида пыталась решить, что можно сбросить. У нее уже не было двоек и троек, и она мучилась, не зная, есть ли у Кэрри на руках пара, и если есть, то пара чего? Сброшенных карт было уже очень много, игра приближалась к концу, и если Кэрри сейчас покроет, то они с Сэмом проиграют.

— Ну, давай, Элфрида, ходи, — сказал Оскар, утомленный долгим ожиданием. — Прояви мужество. Сбрось то, что тебе не нужно.

С тайным вздохом Элфрида сбросила восьмерку червей и с замиранием сердца ожидала услышать торжествующий вопль Кэрри и увидеть, как она молниеносно выкладывает свои козыри. Однако та покачала головой.

— Если бы не надо было идти в церковь, я бы опрокинула еще стаканчик шерри, — призналась Элфрида.

Было уже десять минут двенадцатого, и карты сдали в последний раз. Сэм и Элфрида выигрывали, однако все еще могло измениться. Элфрида уже давно не играла в самбу. Когда был жив Джимбо, они иногда коротали вечер с парой друзей, но она уже позабыла некоторые правила, а нужные приемы и уловки вспоминались лишь в процессе игры. Оскар и Сэм были старыми бойцами и досконально знали все нюансы, а Кэрри и Люси — новичками. Кэрри быстро усвоила правила, а Люси играла в паре с Сэмом, который терпеливо все ей объяснял и к концу первого захода даже позволил самой выбирать, какие карты сбросить.

Кэрри взяла две карты и могла теперь выйти из игры. Оскар одобрительно хмыкнул: она сбросила четверку червей.

— Осталось всего четыре карты, — вздохнула Люси.

— И когда они кончатся, игре конец, — предупредил Сэм. — Бери, Люси, две, и посмотрим, что у нас на руках.

На лестничной площадке зазвонил телефон.

— Черт его побери, — огрызнулся Оскар, — кто может звонить в такой час!

— Я подойду, — вызвалась Элфрида, но Оскар уже положил карты на стол и встал. Он вышел из комнаты, плотно закрыв за собой дверь, но Элфрида слышала, как он отозвался:

— Усадьба.

И затем наступила пауза, видимо, говорил звонивший. Ответ она не расслышала. Оскар снова появился в гостиной, уселся на прежнее место и опять взял карты в руки.

— Кто это был? — полюбопытствовала Элфрида.

— Да так, кто-то ошибся.

— Хочешь сказать, кто-то неправильно набрал номер?

Но Оскар уже сосредоточенно глядел в карты. Однако и Сэм поинтересовался:

— Но если номер набрали неправильно, то о чем же вы говорили?

Люси хихикнула — это был шутливый вопрос из старого анекдота. Она сидела, склонив голову набок, и все решала, какие карты сбросить.

В конце концов колода кончилась и никто не выиграл, но Сэм подтянул к себе блокнот, подсчитал персональные очки и провозгласил победителями себя и Элфриду, выразив надежду, что Оскар выдаст им заслуженную «премию».

— Ничего подобного делать не собираюсь, — с достоинством возразил Оскар, — вам просто очень повезло, а к умению играть это не имеет никакого отношения. — С этими словами он положил карты и встал: — Пойду прогуляюсь с Горацио.

Элфрида удивленно взглянула на него. Оскар частенько выгуливал Горацио по вечерам, но еще никогда не отправлялся на прогулку в такое позднее время.

— Прогуляешься? Куда же ты пойдешь? На берег?

— Не знаю. Просто мне нужно подышать свежим воздухом и размять ноги. Может, я не вернусь к тому времени, когда вы уйдете в церковь, но не запирайте дом. Я буду ждать вашего возвращения.

— Хорошо, — пообещала Элфрида.

Он ушел, захлопнув за собой входную дверь. А Элфрида пребывала в изумлении.

— Странно, и даже забавно. Будто он не нагулялся сегодня на неделю вперед.

— Да ладно, Элфрида, — сказала Кэрри, собирая карты и раскладывая их по разным колодам: синюю, красную и в цветочек. — Какая увлекательная игра. В какой-то момент самба переходит в канасту. Хотя система подсчета очков довольно сложна, и вы, Сэм, должны мне ее записать, иначе я позабуду.

— Хорошо, сделаю.

Карты разложили и убрали. Элфрида обошла гостиную, взбивая диванные подушки и собирая брошенные на пол газеты. Огонь в камине догорал, но она его не погасила, просто поставила перед тлеющими угольками экран.

— Наверное, нам пора уже отправляться. Сегодня будет очень много народу, и надо занять места.

— Мы словно в театр идем, — сказала Люси. — А в церкви холодно? Надеть мне красную куртку?

— Обязательно. И зимние сапоги тоже.

Одна в своей спальне, Элфрида причесалась, еще немного подкрасила губы и брызнула на шею духами. Она достала из гардероба пальто-накидку, застегнула его на все пуговицы до самого верха и надела шапку, напоминавшую грелку для чайника. Затем села на кровать и натянула отороченные мехом сапоги. Взяла деньги для церковных сборов, носовой платок на тот случай, если растрогается, слушая рождественские гимны, и перчатки.

Готова. Она оглядела себя в длинном зеркале, себя, Элфриду Фиппс, которая скоро должна стать миссис Оскар Бланделл. И подумала, что выглядит потрясающе. Это я. Господи. Благодарю Тебя!

Элфрида вышла, спустилась по лестнице и заглянула на кухню проверить, все ли готово для рождественского обеда, и убедиться, что она выключила газ и не оставила на огне чайник с уже выкипевшей водой. В кухне в своей корзине спал Горацио.

Элфрида нахмурилась:

— Горацио, а я думала, что ты ушел с Оскаром погулять.

Пес посмотрел на нее и замолотил хвостом.

— Так он тебя не взял? Куда же он пошел?

Горацио закрыл глаза и ничего не ответил.

Она снова поднялась наверх, в гостиную.