Игорь Дуэль - Тельняшка математика

– Спасибо, сестричка, – завопил Халин.

Кондукторша прошла к своему месту, уселась и вытащила блокнотик.

Но старпому мало было достигнутого успеха. Он устремился вслед за кондукторшей и, усевшись рядом, стал что-то ей нашептывать. Она краснела и пофыркивала.

Минут через пятнадцать мы оказались в центре города. Уже поднявшись, чтобы выходить, старпом неожиданно схватил кондукторшу за руку и страстно поцеловал не очень чистую руку:

– Так жду в Питере, Маша! Рейс до Кронштадта за мной!

На площадь старпом выпрыгнул ловко, как резиновый мячик. Остановил компанию молодых парней и спросил их:

– А не укажете ли, мужички, как пройти к городской ресторации?

Наиболее сообразительный переспросил:

– Ресторан, что ли? Так вы прямо на него идете.

Я сказал старпому, что знаю, где ресторан, могу довести.

– Но зачем тебе это при наших финансах? – спросил я.

Халин лишь рукой махнул и у следующей компании парней снова стал выяснять про ресторан.

На городской площади Халин вдруг остановился и, подождав, пока мы подошли вплотную, спросил у меня:

– Ты про теорию относительности слыхал?

Я хмыкнул:

– Да, вроде.

– Вот именно – вроде. А я тебе конкретно могу объяснить, чему учил нас великий Эйзенштейн.

– Эйнштейн, расхлебай! – воткнулся Герка.

– Не перебивать лектора! – топнул ногой старпом. – Так вот учит Эйзенштейн, что иногда сотняга – не деньги, иногда десятка – сумма. Для нас сейчас червонец-полтора – золотая мечта. Если б здесь мы через кого-нибудь полтора червонца добыли, в Архангельске б отвалили благодетелю полсотни. Так?

– Как пить дать! – согласился Герка.

– Ну вот. А политэкономия учит: товар – деньги, деньги – товар. – И он обратился ко мне: – Можно поглядеть твой свитер?

– Гляди!

Свитер был старый, весьма потасканный. Я носил его, почти не снимая, два последних года в университете. Потом он хранился в стенном шкафу, который мы с матерью именовали «барахольным». Мать все собиралась перевязать его, но так и не собралась. Вот он и лежал, пока не возникла в нем надобность.

Халин, встряхнув, расправил свитер и оглядел его.

– Может, забашляем по дешевке, а? В Архангельске скинемся и у морячков оторвем тебе что-нибудь люкс – «маде ин где-то». Как? Согласен?

Расставаться со свитером было жалко, покупал я его вместе с той единственной женщиной, которую любил. Однако сказать об этом старпому я не мог. Оставалось пуститься на хитрость.

– Погляди, – сказал я Халину, сунув ладонь в дырку на локте.

– Да! – чмокнул губами старпом, – не товар, – и отдал мне свитер.

– Давай мой! – завопил Герка. – Смотри, какой клевый!

Геркин джемпер был настоящим произведением искусства. Голубой, из тонкой шерсти – и легкий, и теплый, и мохнатый.

Халин рассмотрел его еще внимательнее, чем мой.

– Вещь, – констатировал он. – Товар! Ну, если жертвуешь обществу – башляем швейцару. И гуляем.

– Жертвую!

– Бросьте, парни! – сказал я. – Обойдемся без водки. Да и где мы такую отличную вещь достанем?

– Ха! Где? Ну даешь! В портовом городе тряпку не добыть! Ну математик! – Герка проговорил это быстро, впадая в восторженное веселое состояние.

– От жены тебе влетит, – бросил я последний козырь.

Герка ответил торопливым речитативом:

– И кто бы что ни говорил, я сам добыл и сам пропил. И дальше буду так же! – И почти без паузы перешел на прозу: – Пошли, расхлебаи! Кабак закроют!

Что мне было делать? Я потащился за ними. По дороге все пытался уговорить Герку не продавать джемпер. Но мои слова только сильнее распаляли его. Он вошел в экстаз и лихо сыпал суждениями про то, что, мол, жизнь одна, за шмотки держатся только куркули. А у нас так – сегодня пан, завтра бедняк. Все едино. Главное, жить весело. Друзья, компания – вот что мужика держит, на прочее наплевать.

– Верно, старпом?

– У тебя своя голова, – рассудительно заметил Халин. – Тебя никто не агитирует. Хошь – продай, хошь – носи. Дело добровольное.

– О чем речь! Это вот Юрка буровит.

Швейцар оказался толстым и осанистым мужиком.

– Нет, – сказал он, выслушав Герку, – торговлей не занимаемся. Тут был один, выперли за торговлю. Аж с треском. А мне терять место не расчет.

Герка что-то еще хотел сказать. Но старпом остановил его:

– Ладно. Не уговаривай!

Я от души порадовался, что предприятие сорвалось. Однако старпом надежды не терял.

– Полный вперед! – приказал он. – Местные волосаны выручат.

Мы вышли на площадь. Возле старинного здания купеческих лабазов стояли стайками парни. Старпом оглядел их и, выбрав одну группу, уверенно двинулся туда.

– Эй, мужики, кто хочет по дешевке прибарахлиться?

Высокий белобрысый парень лет двадцати с круглой физиономией осторожно спросил:

– А что предложите?

Он, как и все здешние, волжане, приятно окал.

– Вот, гляди.

Джемпер Герка небрежно нес на одном плече, словно гусарский ментик.

– Потрогай, не бойся, – он едва шевельнул туловищем и сбросил джемпер на руки белобрысому.

– А сколько хотите?

– Полтора червонца!

Белобрысый крякнул.

– Хороша вещь! – сказал он. – А что так дешево?

– Выпить надо! – торопливо объяснил Герка. – Торговаться некогда. Берешь, что ли?

– Взял бы, – солидно ответил Белобрысый, – вещь нужная. Только вот денег нет.

– Тогда чего воздух трясти! – зло резанул Герка, отбирая джемпер.

– Ты погоди, не серчай, – заокал белобрысый. – Дело понятное – выпить. Помочь вам, морячки, надо. Сейчас сообразим. Найдем, кому продать.

Чувствовалось, что нужду нашу он воспринял как свою кровную, отчего взялся за дело всерьез, с рвением. Белобрысый одного за другим стал останавливать приятелей, уговаривал их купить Геркин джемпер. Так как знал он весь Углич, то потенциальных покупщиков у нас оказалось несметное число, однако дело от этого не двигалось с места. Все восхищались, поражались дешевизной, но покупать отказывались.

Сперва в ход шли только пешие, затем белобрысый стал стопорить и велосипедистов. Все без пользы. Наконец на площадь выехал мотоцикл с коляской.

– Колька! – закричал наш благодетель. – Колька! Стой!

Мотоциклист остановился. Белобрысый быстро изложил ему суть дела. Сухонький, востроглазый водитель уловил все сходу. Не вставая с седла, осмотрел джемпер и сообщил, что покупает его.

– Только деньги дома, – перекрывая рев своего агрегата, крикнул он. – Прыгай один в коляску – до дома доскочим.

– А далеко? – спросил старпом.

– Да нет, ерунда. Триста метров.

Герка сел в коляску и мотоциклист умчался.

Минут через десять появился Герка – уже без джемпера. Он шел, словно летел – веселый, бесшабашный, счастливый. Так разлетелся, что даже мимо нас проскочил. Старпом ему крикнул: