Джонатон Китс - Патология лжи

Дмитрий закуривает вторую сигарету, оставив первую, недокуренную и до половины, дымиться в пепельнице. Он проводит свободной рукой по своей лысой голове, закрывает глаза и раскачивается, пока не чувствует, что принял решение.

– Я не хочу в «Алгонкин», мне и здесь хорошо.

– Тогда ты уберешь эту статью.

– Дмитрий, если ты хочешь от меня избавиться, какого хрена этого не сделаешь? Мне нужна твоя поддержка, а ты отворачиваешься, предаешь меня. Я не могу этого выносить. Пи-Джею повезло, что он умер.

Адам начинает сердиться и говорит, что я не желаю с ним сотрудничать. Мы спорим, какой длины должна быть моя юбка. Адам считает, что выше колен. Иначе, говорит он, я выйду чопорной и холодной. Я, с другой стороны, думаю, что должна выглядеть более профессионально. Если у меня будет вид сучки с задранной юбкой, это может навести на мысль, что для меня нет иного пути выиграть.

– Глория, я руковожу съемкой. Это означает, что решения здесь принимаю я один. Я не могу работать, когда фотограф говорит одно, эта «расческа-помада» – другое, а модель – третье. В таком случае, зачем здесь нужен я? Мне требуется твое содействие, так что позволь мне самому решать.

Я напоминаю Адаму, что я – главный редактор «Портфолио», и это означает, что я его босс.

– Вот эта хренотень все и обламывает, – хнычет Адам. – Зачем нам нужна эта статья про тебя? Ты уверена, что Дмитрий дал на нее «добро» перед отъездом в Лондон? Это бросает тень на журнал. – Он стаскивает свитер. В десятый раз, с начала съемки, приглаживает волосы. – Это непрофессионально. Ты не можешь решать все сама. Я не хочу Перри Нэша на своей обложке, я не хочу тебя на страницах номера, я работаю здесь дольше тебя. Это не твой журнал, Глория.

– Журнал – не демократическое общество.

Адам вышагивает по комнате.

– Может, нам пригласить модель сыграть твою роль?

Адам ничего не понимает. Я – модель. Модель, изображающая саму себя.

Похищение считается серьезным преступлением в штате Калифорния, хоть из меня и хреновый заложник, а Эмили и Дейрдре – и того хуже в качестве похитителей. Но Дейрдре говорит, что это, блин, не шутка, а Эмили из своего черного кожаного рюкзака вытаскивает пару наручников. Они без стука вломились в мой кабинет.

– Тебе нужна помощь, Глория.

– Ты не обращаешь внимания на наши советы.

– Ты нас игнорируешь.

– Променяла на Перри Нэша.

– Мы говорили тебе, будь осторожнее.

– Мы предлагали тебе нанять адвоката.

– Но ты не хочешь слушать.

– Ты даже не пригласила нас на вечеринку по поводу выхода журнала.

– Нравится тебе это или нет, но ты пойдешь с нами.

Я качаю головой, я говорю «нет». Звонит телефон, я его игнорирую и объясняю им, что у нас кризис, а они мешают мне сосредоточиться. Мне нужно закончить редактуру статьи Джорджии, у нас дедлайн.

Для начала пойдет интервью с однокашником Перри, помогавшим ему жульничать в медицинской школе: Перри в итоге рассказал мне об этом. Потом интервью о допросе – оно похоже на отрывок из постмодернистского романа, чистый «поток сознания». В статье Джорджия доказывает, что ФБР, зная все о Перри, так ничего и не предприняло за эти четыре дня. Джорджия даже не осознает, насколько безупречна ее статья или каким чертовски неприятным сюрпризом станет это интервью для агента Броди и Дмитрия.

Мы припомнили ФБР и эту дурацкую историю с телефонной карточкой и отыскали телефонные счета нашего офиса, в то время как они были заняты своими повестками. В результате должно получиться хорошее чтиво, созданное твердой рукой верной Джорджии для тех, кому нравится копаться в грязи. Она выяснила, что я очень часто звонила Пи-Джею на протяжении года, особенно когда он был вне офиса, много ночных звонков, часто после полуночи, любовные звонки. Кульминация – код 212 [36]за неделю до его убийства – ту самую неделю, когда он проходил собеседование в «Алгонкине». А потом – ничего, ни единого звонка за последнюю неделю. Смертельная ссора? Переключились на прямое соединение? Один вопрос способен породить множество других. О некоторых вещах не подозревает даже Джорджия. Судить тебе, дорогой читатель. И присяжным. Как-никак без конкретных доказательств все это выглядит довольно смехотворно, особенно способность ФБР провести настоящее расследование, учитывая прошлый опыт и то, как ФБР показало свою некомпетентность в тушении политических скандалов. Можете себе представить, каковы будут последствия, когда они столкнутся с такой непростой штукой, как моя жизнь.

– По-моему, вы обе должны быть на работе? – напоминаю я Эмили и Дейрдре. – И как вы прошли мимо Спивви? Сегодня у меня нет времени на похищения.

– У тебя нет времени… для нас? – Голос у Дейрдре дрожит.

– Это же моя карьера, ребята, кому как не вам это знать. Мне нужно за месяц продать триста тысяч журналов. Закон может и подождать.

– Надевай наручники, – командует Дейрдре, Эмили заводит мои руки за спину и сковывает их.

– Это нелепо. – Холодный металл врезается в мои запястья, я не сопротивляюсь, потому что боюсь испачкать манжеты блузки. Дейрдре и Эмили привязывают мои ноги к ножкам кресла. – Это все чертовски банально.

– Может, ее кляпом заткнуть?

– Вы меня перепачкаете, ну пожалуйста, не надо.

– И что ты сделаешь с нами, расчленишь?

Дейрдре набрасывает мне на голову плотное шерстяное одеяло, мы куда-то движемся.

– Вот решили поменять сломанную мебель, – объясняет Эмили Спивви. Колесики моего кресла клацают о порог лифта.

– Спускаемся, – хихикает Дейрдре. Они увозят меня в Леви-Плаза, свалив кресло, одеяло и все остальное в кузов «кролика» Эмили. Дейрдре приковывает меня к себе, начинается борьба за то, чтобы втиснуться на заднее сиденье вместе, не переломав при этом костей. Борьба на выходе усугубляется тем, что мы на темной подземной парковке, и я не заинтересована в сотрудничестве.

– Мать твою, Глория, ты меня поцарапала. – Наручник придавил ее симпатичный браслет, зацепив четырнадцатикаратную подвеску-домик, слишком крошечный даже для персонажей «Монополии». Она наклоняется, чтобы подобрать его. Я все еще на виниловом сиденье автомобиля Эмили, бедра у меня стали липкими от теплого пота, моя рука свешивается почти до маслянисто-гладкого асфальта.

– Да помогите же мне.

Эмили выручает нас, скоординировав сперва поиски четырнадцатикаратного домика Дейрдре, а затем мое извлечение из машины.

– Немного правее. Вперед. Вперед. Хорошая девочка. Теперь налево.

– Да заткнись ты наконец, – шиплю я, выбираясь из машины. – И не могла бы ты снять с меня эти гребаные… кандалы? Я, мать вашу, пока все же не на каторге.

– Пока.

– Вы что, не понимаете, что мне нужно работать? Мы завтра сдаем номер в девять вечера, а я еще не закончила редактуру, и если я ее не закончу, вот тогда мне точно понадобится адвокат.