Александр Покровский - Бортовой журнал 3

А санкционирует применение всего этого безобразия на флоте сам Главнокомандующий.

Так что (еще раз) всем спасибо и (еще раз) огромная просьба, чтоб то есть все это не потерялось в недрах жопы его замечательного Главного штаба – ведь одна нога там и вовсе не ведает, что делает другая, – и дошло бы, в конце всех концов, до несчастных подводников и не только до них.

А то ведь если оседлать быка, сделанного матушкой природой, то и пенять в том случае, если он тебя покалечит, можно только к его прародительнице, а если сесть на подводную лодку, ни о чем не подозревая, то к кому потом адресовать все эти проклятья, как вы считаете?

И еще хочется сказать, что мы отличаемся от летчиков-испытателей тем, что им-то порой говорят, на чем они будут летать и в чем там основная штука, а вот нам – нет. А посему…

Подводника надо учить!

Хочется повторить это еще раз, потому что с первого раза до нашего флотского начальства эта мысль ну никак не доходит. Так что еще раз: подводника надо учить!

Нет, вы знаете, я все-таки не уверен, что они услышали. Давайте большими буквами напишем: ПОДВОДНИКА НАДО УЧИТЬ! УЧИТЬ! УЧИТЬ! УЧИТЬ, ЕБ ВАШУ МАТЬ!!!

Вот теперь хорошо! Вот теперь просто здорово! Замечательно просто! Дивно! Чудно! Теперь можно опиться чего-нибудь горючего, а потом обрыдаться!

Пусть теперь попробуют сказать, что им никто это не говорил и что подводник учится сам по себе.

Потихонечку.

Когда заборы красит.

Да, да, да! Чуть не забыл вот еще что: в подводники не надо набирать кого попало.

Я думаю, и эту мысль надо выделить большими буквами.

Так что еще раз: В ПОДВОДНИКИ! НЕ НАДО!!! НАБИРАТЬ!!! КОГО!!! ПОПАЛО!!!

Набирать – по росту там или же по размеру, на улице или во время какой-нибудь облавы.

Они же должны сохранять все качества своей чудесной души в полном одиночестве, при крене и дифференте, когда все встает на попа, когда все летит к чертовой матери, вперемешку с запасными частями, когда все взрывается или катится куда-то в полной темноте, в ледяной воде, в дыму и при пожаре.

Они же не должны удивляться тому, что на них наплевали, что их забыли, что от них отреклись, бросили в отсеке, оставили догорать или умирать.

Это специальные люди, поймите вы, наконец! Это штучный товар, их мало. Их очень мало водится в природе.

Их надо искать, находить, ублажать, нянчить, лелеять и готовить всячески, чтоб потом посадить их на корабль, где уже они потом и повстречаются со многими и многими неприятностями.

И вот еще что. Было бы здорово, если б корабль строился на глазах у экипажа.

Чтоб они участвовали в монтаже, наладке и всех испытания.

А то ведь у нас «два пишем, а три в уме».

Вот хотелось бы, чтоб подводники были в курсе того, что в уме.

Да, и вот еще что! У нас есть Курс боевой подготовки, согласно которому подводника и учат, учат, учат. Так вот он, этот Курс, предусматривает, что при смене экипажа на 30 процентов он должен быть выведен из линии!!! То есть это уже не экипаж, это сброд, толпа, это сборище! А чтоб они снова стали экипажем, надо ЗАНОВО ПРОХОДИТЬ ВЕСЬ КУРС ПОДГОТОВКИ!

И из отпуска людей не надо отзывать!

Отпуск – он для того и дается, чтоб силенки восстановить и опять за дело приняться.

И сразу после автономки нельзя загонять людей в море! НЕЛЬЗЯ!

Почему? Потому что они такого наделают – три института не разберутся.

А у нас загоняют, у нас отзывают из отпуска, у нас если человек ходит в море, то его этим море так затрахают, так затрахают – так! и так! и так! – что он уже и на человека-то не будет похож.

А потом – как ахнет! АХНЕТ КАК!

Просто до самых небес! На весь мир! И так, чтоб на века!

Вот тогда и появляются те, кто нас в море загоняли, и вот тогда они и спрашивают с оставшихся в живых: как это вы так здорово служили, что все вокруг погубили?

Блядь! Блядь! Блядь! Других слов просто нет!

А я вам расскажу, как надо подводника готовить. Надо завязать ему глаза, надо раскрутить его в отсеке, а потом оставить в покое, и чтоб он на ощупь определил: где у корабля нос, а где корма и что там за приборы он только что ощупал. И еще он должен знать, что дыма у пола меньше, и еще он должен уметь задерживать дыхание на минуту, и во время этой минуты он должен искать и находить выход из отсека.

А еще он должен в это время находить и включаться в индивидуальные средства защиты органов дыхания.

Я уж не говорю про легководолазную подготовку. Ее надо проводить как в специально оборудованных помещениях, так и у пирса, погружаясь в море. Да, да, именно так, чтоб подводника ужас не охватывал при надевании на себя этого кошмарного индивидуального дыхательного аппарата ИДА-59 и этого жуткого гидрокомбинезона от ИСП-60.

Господи, сколько раз я выходил в море на неисправной технике, с межпоходовым ремонтом, сделанным только на бумаге, с людьми, прикомандированными на корабль в последний момент, в последний день, в последний час, в последний миг.

Сколько раз мы приходили с моря и нас тут же разворачивали под замену ракет и выгрузку торпед, под пополнение боезапаса, под погрузку продуктов до полных норм.

Сколько раз мы сдавали все задачи, сваленные в одну кучу, принимали корабль в диком вихре, впопыхах и наспех, как попало.

Сколько раз нас вызывали из отпуска, засовывали на борт и выпихивали в море.

Служба навсегда, все двадцать четыре часа, контрольные выходы без сна, боевые тревоги, боевое дежурство, боевые выходы, боевые стрельбы, боевые зачеты, боевые комиссии, предъявления и еще черт-те что.

Только разменяешь новый год – и его уже нет. Кончился. Потом – следующий, и еще, и еще…

– Разрешите в Академию?

– А плавать кто будет? Эти идиоты? С кем я останусь? Ты что, уже в должности восемь лет? Нет? Вот когда будешь в должности восемь лет, тогда и подойдешь!

Через несколько лет, когда в должности уже восемь лет:

– Разрешите в Академию!

– А ты рапорт написал?

– Нет!

– Пиши!

– И когда мне разрешат?

– Ну, через год рассмотрим твой рапорт, и тогда.

– Так я же тогда прослужу уже девять лет!

– Ну и что?

Через десять лет предложили сами:

– Чего не пишешь рапорт в Академию? На что я ответил:

– Идите на хуй!

Поговорим об образовании. Образование подводника проходит в специальных учебных центрах, но в базах таковых не имеется, а то, что имеется, центром подготовки подводников язык не поворачивается назвать. Да и времени нет, так что все учатся как попало, друг у друга. Матросы учат матросов, мичмана мичманов, а офицеры учатся сами. При этом все несут катастрофическое количество нарядов, вахт и участвуют во всяких работах по благоустройству территории, так что на самом деле не учится никто.