Сабир Мартышев - Дурная кровь (редакция 2003 г)

Украдкой осмотревшись вокруг, я убедился, что поблизости никого нет и можно спокойно разговаривать. Пока байкеры обсуждают свои подвиги, я вышел вроде как по нужде. На самом деле я спрятался под мостом, чтобы созвониться с Выкидышами.

– Алло, алло, Денис? – негромко говорил я в сложенную у трубки ладонь, чтобы меня не было слышно.

– Наконец-то! Я уж думал, пора некрологи в газетах просматривать. Как ты там, живой еще?

– Да нормально, то есть, более менее, – облегченно вздохнул я, услышав его голос.

– Тогда подожди.

На том конце я услышал, какой-то писк, а затем громкую речь Толика, причем совершенно не в наш адрес.

– …да. Алло? Ну, чего там?

– Вы уже в сауне? – озадаченно спросил я.

– Вот ты тормоз!.. – воскликнул Денис. – О конференц-связи никогда не слышал?

– Я в Тимирязевке сейчас, – пояснил Толик. – А он в городе.

Решив не выяснять технические подробности, я рассказал им про гонки на трассе. Выкидыши молчали в течение всего моего рассказа. Первым высказался Дёня:

– Паша, по-моему, тут все ясно. Она хочет от тебя избавиться.

– Дурак, что ли? – возмутился Толик. – Верка без башни, конечно. Но зачем ей на мокруху-то идти?

– Да я не о том! Вера показывает Паше, что он ей надоел. Так яснее?

– Ну, – буркнул Толик. – То есть, нет.

– Тогда мне непонятно, почему она на мосту себя так странно вела, – сказал я.

– Пашок, чё у тебя голос как из задницы? – опять Толик.

– Под мостом сижу, приходится тихо говорить! Не отвлекайтесь. Что скажете?

Денис ничего не ответил, наверное, задумался. Толик что-то пропыхтел, а потом раздраженно заявил в трубку:

– Да ну тебя, Пашок. Нам-то, на хрен, откуда все известно? Это же ты с Веркой гуляешь, ты ее трахаешь. Вот и действуй сам, а мы подтра… тьфу! подстрахуем если чё.

– О майн Гот, о майн Гот, – пробормотал Денис. – Я, кажется… Постойте! Я, кажется, начинаю все понимать. Слушай! Слушай меня, друг мой! Вера аллегорически показывает, что твоя жизнь в ее руках. Но с точки зрения традиций патриархата, преобладающих в нашем обществе, все должно быть наоборот. Ты – мужчина, и получается, ты должен обладать женщиной, а не она тобой. Понимаешь, к чему я клоню?

– Это ты со мной разговариваешь?

– Не язви. Дело не в аморфности, как я говорил прежде, а, скорее, в активности… так сказать, мужском, руководящем начале. Ты привык, что все за тебя решает Вера, но разве женщина может выдержать это? Сам подумай, ей нужна опора, а не размазня какая-то под боком…

– Ну вас… – сказал Толик и отключился.

– …поэтому решения нужно принимать тебе. Командовать, быть более жестким, что ли. Как конкретно, не знаю. Думай. Ради всего святого думай!

– Пашка?

Закончив разговор, я уже собрался вылезать из-под моста, но увидел, как на табло трубки высветился номер Толика.

– Да? Слушаю, только быстро.

Наверху уже с минуту ревели моторы.

– Ты это… говорил, там Ямашка какая-то была, да?

– Да здесь полно их. Ямаха, Чезет, два Днепра и два Урала еще.

– Это… продиктуй пару их номеров. Глянь, по-быстрому.

– Зачем? – вырвалось у меня.

Наверху завелся еще один мотор. В таком шуме невозможно было нормально разговаривать, и потому я без лишних споров выглянул наружу. Осторожно, чтобы меня не заметили, я вытянул шею и продиктовал Толику четыре первых попавшихся номера. Надеюсь, он правильно их записал во всем этом гаме.

– Ага, хорошо, понял.

– А зачем тебе? – все-таки спросил я.

– Чего? Ни хрена не слышно.

– Зачем тебе номера?

– Бля, звук как из консервной банки.

Он еще что-то пробормотал, но я ничего не расслышал. Отключившись, я пошел наверх. Под мостом сидеть, конечно, хорошо, безопасно. Да только впереди меня ждет тест, а его надо бы пройти.

Глава двадцать шестая

Рождение Доктора

Пока я карабкался по обледенелой земле, выбираясь из-под моста на дорогу, в голове не переставали крутиться слова Дениса. Почему он так волновался, когда читал свои наставления? Не думаю, что он заботился обо мне с таким рвением. Уж больно это попахивало личным, но чем конкретно, мне было неизвестно.

Я вылез наружу, и байкеры встретили меня взрывом дружного хохота.

– О, Павлик! Что, никак просраться не мог? – покатываясь от смеха, простонал Микки. – Прохватило бедолагу после такой-то поездочки?

Неприятно, когда оказываешься предметом тупой и злобной шутки. Вдвойне неприятно, когда над ней все смеются и смотрят при этом на тебя.

Вера сидела за рулем «Урала» с опущенным забралом шлема. Не знаю, смеялась ли она вместе с остальными. Надеюсь, что нет.

– Мы тебя уже семь минут ждем, – холодно сказала она, повернувшись в мою сторону.

Я лишь пожал плечами и, растолкав оставшиеся в коляске дрова, уселся на свое законное место.

Поднявшись в гору, да проехав мимо местного кладбища, мы оказались в деревне Аникино. Дорога надвое рассекла деревню, которая состояла из небольших бревенчатых домов обычных для Сибири. В это время года здесь не было ничего примечательного, ни на чем не задерживался одержимый первобытной романтикой взгляд байкера. Даже люди, обитавшие здесь, не могли занять его внимание. Ведь какой интерес красоваться перед ними? Деревня и в Африке деревня.

После случая на спуске Вагнер стал внимательнее следить за построением. Он высказал мысль, что произвольное движение, хоть и отражает дух байкеров, но так и до аварии не далеко, и предложил потренироваться в организованном передвижении. Так как парами мы уже ездили, следующей была «цепь».

Мотоциклы выстроились наподобие звеньев цепи: ведущий байк как бы зажали с двух сторон два других мотоцикла, ехавших чуть позади – их передние колеса шли вровень с его задним. Следующий мотоцикл расположился между ними, но еще чуть дальше – его переднее колесо находилось между их задними и двигалось вровень с ними. И так далее.

До места мы добрались без приключений. Правда, благодаря моему водителю, цепь то и дело рвалась. Сказывалась Верина неопытность и ее назойливое желание прибавить скорость на любом мало-мальски прямом участке. Вагнер, конечно, тоже обожал быструю езду, и недавнее происшествие ничуть не повлияло на эту его страсть, да только сама идея строя требовала не единоличного, а совместного ускорения. Он сердился, помногу раз повторяя простейшие указания, а иногда даже пропускал крепкие словечки в наш адрес. Вместе с ним злились и остальные байкеры – наш мотоцикл превращался в белую ворону, в безупречно слаженной компании. Хоть за рулем была Вера, все равно часть вины почему-то ощущал я. Наверное, так себя чувствует невольный соучастник преступления. Думаю, Вера прекрасно понимала это и легко могла исправиться, но действовала наперекор всем назло. Почему, я терялся в догадках.