Стив Берри - Проклятие Янтарной комнаты

Моника легонько погладила одну из отполированных стен:

— Никакой напыщенности камня. Почти теплые на ощупь. И гораздо темнее, чем я себе представляла. Намного темнее, чем восстановленные панели в Екатерининском дворце.

— Янтарь темнеет со временем, — пояснил ее отец. — Хотя разрезанный на части, отполированный и склеенный вместе янтарь выдержит века. Янтарная комната восемнадцатого века была бы гораздо более яркой, чем эта комната сегодня.

Лоринг кивнул.

— И хотя кусочкам этих панелей миллионы лет, они хрупкие, как кристаллы, и так же привередливы. Это делает сокровище еще более изумительным.

— Он сверкает, — восхищенно сказал Фелльнер. — Как зимнее солнце. Светит, но не греет.

— Как и оригинал, этот янтарь сзади покрыт серебряной фольгой. Свет просто отражается.

— Что ты имеешь в виду — как и оригинал? — встревожился Фелльнер.

— Как я сказал, отец был разочарован, когда вскрыл пещеру и нашел янтарь. Дуб прогнил, почти все кусочки отвалились. Он заботливо восстановил все и добыл копии фотографий, которые были сделаны в Советском Союзе до войны. Как и нынешние реставраторы в Царском Селе, отец использовал эти фотографии, чтобы реконструировать панели. Единственное различие — он обладал первоначальным янтарем.

— Где он нашел мастеров? — спросила Моника. — Насколько я помню, знание о том, как обращаться с янтарем, было утрачено во время войны. Большинство старых мастеров погибли.

— Некоторые выжили, — парировал Лоринг. — Спасибо Коху. Геринг намеревался создать комнату, идентичную оригиналу, и дал Коху инструкции посадить мастеров в тюрьму, чтобы они были под присмотром. Отец смог найти многих из них еще до конца войны. Он предложил обеспеченную жизнь им и тем членам их семей, которые остались в живых. Многие приняли его предложение и жили здесь в уединении, медленно, по кусочкам, создавая шедевр заново. Несколько их потомков все еще живут здесь и ухаживают за этой комнатой.

— Это не опасно? — спросил Фелльнер.

— Вовсе нет. Эти люди и их семьи верны мне. Жизнь в советской Чехословакии была трудной. Жестокой. Они все до единого были благодарны за щедрость, проявленную Лорингом по отношению к ним. Все, что мы хотели от них, это хорошая работа и соблюдение тайны. Почти десять лет потребовалось, чтобы сделать то, что вы сейчас здесь видите. Слава богу, русские обучали всех своих художников в манере реализма, так что реставраторы были компетентны.

Фелльнер махнул рукой на стены:

— Завершение всего этого стоило целого состояния.

— Отец купил янтарь, необходимый, чтобы заменить недостающие куски, на легальном открытом аукционе, что было очень дорого даже в 1950-е годы. Он также использовал некоторые современные технологии при восстановлении. Новые панели сейчас не дубовые. Вместо цельного дерева слои сосны, ясеня и дуба проварены вместе и склеены. Отдельные слои дают возможность расширения. Кроме этого, между янтарем и деревом добавлен специальный увлажняющий слой. Янтарная комната не только полностью восстановлена, она теперь еще и долговечна.

Сюзанна тихо стояла около дверей и внимательно следила за происходящим. Старый немец не скрывал своего изумления. В мире мало найдется вещей, способных шокировать такого искушенного человека, как Франц Фелльнер, миллиардера с коллекцией, которая восхитила бы любой музей в мире. Сюзанна понимала его шок. Она сама испытала похожие чувства, когда Лоринг впервые ввел ее в эту комнату.

— Куда ведут две другие двери? — поинтересовался Фелльнер.

— Эта комната находится в центре моей закрытой галереи. Мы возвели стены и разместили двери и окна в точности, как в оригинале. Вместо комнат Екатерининского дворца эти двери ведут в другие секции моей частной коллекции.

— Как долго находится здесь эта комната?

— Пятьдесят лет.

— Удивительно, что вам удалось скрывать ее все это время, — сказала Моника. — Советский Союз обмануть трудно.

— Отец наладил хорошие отношения и с Советским Союзом, и с Германией во время войны. Чехословакия представляла удобный маршрут для перевода нацистской валюты и золота в Швейцарию. Наша семья способствовала многим этим трансферам. Советский Союз после войны тоже пользовался этим каналом. Ценой за услуги была свобода поступать так, как мы хотели.

Фелльнер усмехнулся:

— Могу себе представить. Русские не могли позволить информировать американцев или британцев о том, что становилось известным тебе.

— Есть старинное русское выражение: «Не было бы счастья, да несчастье помогло». В иронической форме оно отражает тенденцию российского искусства возрождаться после тяжелых времен. Но это также объясняет, как стало возможным то, что вы сейчас видите.

Сюзанна смотрела, как Фелльнер и Моника подошли к витринам высотой по грудь, обрамлявшим янтарные стены. Внутри было множество предметов. Шахматная доска с фигурами семнадцатого века, самовар и фляжка восемнадцатого века, женский несессер, ложки, медальоны, замысловатые шкатулки. Все из янтаря, созданное, как объяснил Лоринг, кенигсбергскими или гданьскими мастерами.

— Эти вещи прекрасны, — улыбнулась Моника.

— Как Кунсткамера Петра Великого. Я храню вещи из янтаря в своей «комнате любопытства». Большинство из этих вещей было собрано Сюзанной или ее отцом не для всеобщего обозрения. Военные трофеи.

Старик повернулся к Сюзанне и улыбнулся. Затем он снова посмотрел на своих гостей.

— Давайте теперь вернемся в мой кабинет, где мы сможем еще немного посидеть и поговорить.

Замок Луков, Чешская Республика

Среда, 21 мая, 20.00

Сюзанна села неподалеку от Моники, Фелльнера и Лоринга. Она всегда предпочитала смотреть со стороны, позволяя своему боссу наслаждаться моментами триумфа. Дворецкий только что вышел, оставив кофе, бренди и пирожные.

— Меня всегда удивляла способность Иосифа ладить со всеми, — сказал Фелльнер. — Он удивительно хорошо пережил войну.

— Отец ненавидел нацистов, — сказал Лоринг. — Его литейные заводы и фабрики были предоставлены в их распоряжение, но довольно легко было производить хрупкий металл, или ржавеющие пули, или ружья, не переносившие морозов. Это была опасная игра — нацисты фанатично относились к качеству, но тогда помогли его взаимоотношения с Кохом. Его редко расспрашивали о чем-либо. Он с самого начала знал, что немцы проиграют войну, и предсказывал, что Советский Союз займет Восточную Европу, поэтому все время работал под прикрытием советской разведки.

— Я понятия об этом не имел, — проговорил Фелльнер.

— Он был патриотом Богемии, — кивнул Лоринг. — Просто он действовал своими методами. После войны русские были ему признательны. Они тоже нуждались в нем, поэтому оставили его в покое. Я смог продолжить эти взаимоотношения. Наша семья тесно сотрудничала со всеми лидерами Чехословакии начиная с тысяча девятьсот сорок пятого года. Отец оказался прав и насчет Советского Союза, впрочем, так же как и Гитлер.