Сергей Алиханов - Оленька, Живчик и туз

Сидевший открыл ящик стола, достал пистолет с лазерным прицелом, наставил красную точку на грудь Венедикта Васильевича и потребовал:

— Говори прямо — какие у твоей телки дела в Тузпроме! Мне с тобой валандаться некогда!

Венедикт Васильевич на этот раз испугался не на шутку и с обидой на Оленьку, из-за которой он, собственно, и попал в эту дурацкую передрягу, с горечью высказал свои ревнивые подозрения:

— Какие у телки могут быть дела — хромчит…

Венедикт Васильевич в очередной раз осознал, что как ни старайся, Оленьку ему не удержать. Хотя это обстоятельство нисколько не оправдывает его мстительного желания обзвонить все телефонные номера “досугов” из “эмкашки”. Все равно, боясь огорчить Оленьку, он никогда бы не набрал ни одного предосудительного номера. Однако как раз за это желание, за этот мыслительный грех он сейчас и поплатился, попав в лапы к этим негодяям.

— Ты дырочник? — спросил парень в парчовом халате.

— Кто? — не понял Венедикт Васильевич.

— Ты сутенер?

— Выходит, что да, — усмехнулся Венедикт Васильевич.

— Кого же твоя телка обслуживает в Тузпроме?

“Похоже, этот малый спрашивает о том, что уже сам знает. Причем, знает наверняка. Только откуда?!” — подумал Венедикт Васильевич. И ответил так, как оно есть на самом деле — или как он думал, что так оно есть:

— Фортепьянова, кого же еще.

— В Тузпроме начальников много, там есть, в какой кабинет зайти и у кого подработать. А твоя телка сразу до главного добралась. Выходит, сообразительная она у тебя, а ты, вроде, не очень доволен. Любишь ее?

— Люблю, как собака палку, — скривил рот Венедикт Васильевич.

— А за сколько она у него исполняет? — парень в парчевом халате не моргая, в упор глядел на пленника.

Венедикт Васильевич хотел было ответить уклончиво, но потом посмотрел на пистолет, вспомнил о стоящем сзади Слюнтяе и опять честно сказал:

— Не знаю. Как сами договорятся.

— А за сколько ты был бы доволен, чтобы она не продешевила?

— Она не за деньги, она за энергозачеты с Фортепьяновым интимничает.

— Вот это номер! Ты только посмотри, что этот пидор делает! Разбазаривает мои бабки! Кончать надо Фортепьянова, и чем скорее — тем лучше! — возмутился голубоглазый, вскочил и прошелся взад и вперед по залу.

— А ну развяжи ему руки!

Парень в черном прикиде достал нож, разрезал веревку, связывавшую кисти пленника.

— Дайте воды! — попросил Венедикт Васильевич.

— Сходи с ним в туалет, пусть попьет, — разрешил хозяин.

Как только Пыльцов в сопровождении пацана вернулся, допрос продолжился:

— И как, ты говоришь, тебя звать?

Пыльцов в туалете успел убедиться, что бумажник у него ошмонали. Но, наверное, не сам хозяин лазил по его карманам, а этот парень в черном.

— Венедикт.

— Зови меня Живчиком, — разрешил хозяин. — Что ж, Веня, колись дальше. Я тебя внимательно слушаю.

— Да уж все — до пупа раскололся.

— Может, тебя все-таки пристрелить? Зачем ты, падаль, со своей телкой попилил в Тузпром?

— Мы хотели помочь нашим новокостромским предприятиям расплатиться с долгами за туз. Для этого мы пробились на прием к Фортепьянову. Но тут моя баба решила поглубже в это дело нырнуть, осталась у Фортепьянова, а меня выперла из кабинета.

— А какой из себя этот Форпепьянов?

— Плюгавый такой. В газетах его часто печатают, разве не видел?

— Такой гнида и есть. Теперь давай дальше по порядку.

— Я тебе уже все рассказал. Тузпром по долгам накатил на Новокостромской Химкомбинат, производственники в панике, а моя телка изыскивает возможности, как им выкрутиться, — сказал Венедикт Васильевич и подумал: “Словно Жанна д’Арк”.

— Сколько же Кострома должна? — спросил Живчик.

— До фига и больше.

— Вы меня попросили бы, я заимодавцам позвонил бы и договорился с ними по-человечески. А ваш должок мы бы раздербанили и по-братски разделили.

— Мы с тобой раньше знакомы не были, теперь будем знать, к кому по долгам обращаться, — осторожно пошутил Венедикт Васильевич и всерьез продолжил: — С государством не договоришься, его только обмануть можно или чиновников купить. Мы должны шесть миллиардов только в федеральный бюджет.

— Как же вас так угораздило? — удивился Живчик.

— Обычное дело — наш Новокостромской химкомбинат выпускает покрышки, каучук, все продает, а живых денег потребители не платят. Соответственно и налоги платить нечем. А недоимки огромные…

— А ты со своей телкой тут при чем? Ты что — на Новокостромском химкомбинате работаешь?

— Мы в магазинчике своем работаем, а возле Химкомбината крутимся, хотим заработать энергозачетную копейку. Но пока у нас не получается федеральные налоги оптимизировать.

— Каким образом вы хотите это сделать?

— Гендиректор нашего химкомбината господин Лапидевский-Гаврилов очень хорошо относится к Оленьке — ну, к моей телке. Вот Лапидевский-Гаврилов и выдал нам доверенность от химкомбината на проведение энергозачетов. А Оленька у Фотепьянова как раз и пытается провести энергозачет, а заодно сбить цену за уже поставленный ранее туз, чтобы оптимизировать федеральные налоги…

Тут Живчик окончательно запутался и потому заорал:

— Сука! Что ты мне мозги (ударение на “о”) компостируешь?! Надо было тебя сразу пристрелить, все равно толку нет никакого! Я тебя спрашиваю, как мне Фортепьянова за жопу взять, а ты мне муть какую-то гонишь. Говори в последний раз — может твоя телка выдернуть Фортепьянова из Тузпрома? Мне надо этого выродка вычислить и кокнуть! У меня терпение кончилось! — Живчик снял пистолет с предохранителя.

Тут Венедикт Васильевич по-настоящему пришел в ужас. Все, что он попытался объяснить этому парчевому питекантропу, тот все равно никогда не поймет! Живчик спрашивает его о том—о сем, а на самом деле хочет поймать его на слове, вообще не понимая, о чем идет речь. Да и где ему?! Все трудности энерго- и взаимозачетного бизнеса Венедикт Васильевич и сам еще прочувствовал весьма смутно, и пока что они вместе с Оленькой пытались и пытаются справиться с ними, в сущности, напротырку, то есть самым упрощенным образом — со всеми этими немыслимыми сложностями, связанными не только с налаживанием прекрасных отношений с руководством Тузпрома, то есть с господином Фортепьяновым и его людьми, но и с предварительной договоренностью с недоимщиком, то есть с Новокостромским химкомбинатом в лице латексного короля господина Лапидевского-Гаврилова, а еще и с уполномоченными по проведению энергозачетов банками, и с открытием специальных зачетных счетов, и с разрешениями налоговых органов на проведение этих зачетных проводок, и с дальнейшими тонкими вексельными манипуляциями, именно благодаря которым и непосредственному владельцу долгов, то есть Лапидевскому-Гаврилову, а также господину Фортепьянову и им, посредникам, достанется в осадке черный нал — ведь только ради этого черного нала, собственно, и развели весь этот зачетный сыр-бор! Но только в случае удачного проведения всех этих операций они смогут, в конце концов, этот черный нал получить и разделить между собой. А этот тупой уголовник в парчовом халате, этот ублюдок с идиотской кличкой “Живчик”, хочет решить сложные проблемы бизнеса еще более простым, чем они с Оленькой, способом — он хочет просто замочить Основного Диспетчера Тузпрома.