Скарлетт Томас - Операция «Выход»

– Не уверена, что из меня получится хороший менеджер, – говорит Джули. – Мне придется составлять финансовые сметы, командовать людьми и корчить из себя босса. Вряд ли мне это понравится.

– Может, ты перестала бы замыкаться в себе.

– Наверное.

– И ты не можешь вечно жить здесь. Не то чтобы мы хотели от тебя избавиться, – быстро добавляет Дона. – Но ты сама в один прекрасный день захочешь двигаться дальше, и нынче все стало так дорого… а стоит тебе заняться менеджментом – и карьера, считай, обеспечена, правда?

– Да. Хм… А что, папа снова заговорил о том, что мне пора отселяться?

– Вообще-то нет. Но, понимаешь, тебе двадцать пять, и нам любопытно: покинешь ли ты когда-нибудь отчий дом? – Дона смеется. – Но нынче люди живут с родителями и дольше, так ведь? Плюс у тебя под боком есть Люк, а Джин вряд ли станет его выселять. Об этом я и говорю твоему папе. Я говорю: «Когда он съедет, съедет и она». Когда Люк покинет свой дом, ты последуешь за ним – но не раньше. Я, честно говоря, не совсем понимаю, почему он не может этого сделать. Его спальня – не единственное место в мире, где можно укрыться за шторами.

– Я думаю, ему безразлично, где он находится, – говорит Джули, – раз ему все равно нельзя выходить наружу. Он с тем же успехом может вечно оставаться там, где он сейчас.

– Угнетающая мысль, а? Только представь, каково это – всю жизнь провести в одной и той же комнате. Бедный Люк. Неудивительно, что Джин так беспокоится. Знаешь, она к нему очень добра. Она могла снова выйти на работу после той операции на бедре, но ведь нет же – сидит дома, присматривает за ним, день и ночь, сутки прочь. Ты к нему, конечно, тоже добра, все так считают. Но ты смотри, будь осторожнее – а то, знаешь, можно в это дело по самые уши влипнуть. Вряд ли ты захочешь жить его жизнью. Помни об этом.

– Дона, уже пятнадцать лет как я по самые уши влипла в это дело. И я – его лучший друг, а не приходящая домработница, так что на самом деле неважно, насколько я влипла.

– Может, эти курсы менеджмента – как раз то, что тебе нужно. Знаешь, чтобы их пройти, нужно жить при учебном заведении.

– Ой. Правда? Господи. – У Джули в голове возникает видение: большое здание типа казармы, благоустроенный кампус, вокруг незнакомые автострады, магистрали и дороги местного значения – единственные, по которым Джули в состоянии вести машину. Она больше не может ездить на поездах – как, спрашивается, она туда доберется? И зачем ей думать об этом? Она вообще-то не собирается ни на какие курсы менеджмента. И на самом деле не знает, почему рассказала про них Доне. Само как-то вырвалось.

– О да, – говорит Дона. – Типа уезжаешь туда обычным человеком, а возвращаешься уже другая. Как по волшебству.

– О. Что ж, мне нужно подумать.

– Думать тут особо не о чем, если хочешь знать мое мнение.

– Конечно. Слушай, Дона?

– Да?

– А почему ты на ногах? Ты же в это время обычно спишь?

– Ну, я пытаюсь себя переломать.

– Перестроить режим?

– Типа того. Мы с твоим отцом опять поругались из-за того, что я допоздна не ложусь, поэтому я пытаюсь стать «жаворонком». Ощущение странное. Просто я плохо сплю по ночам. Но мы совсем перестали заниматься сексом, я постоянно ворочаюсь, бужу его, а он говорит, что не может без меня уснуть…

Джули краснеет.

Дона смеется.

– О! Слишком много новой информации? Прости.

Дона выключила звук у телевизора, но Джули видит, что как раз заканчивается программа «Акварельная дуэль».

– Нет, все в порядке. – Джули встает. – Пойду проверю электронную почту, потом Люка навещу.

У Джули есть ноутбук, который она купила в прошлом году на скопленные чаевые. У нее собственная телефонная линия – какое-то специальное предложение корпорации «Бритиш Телеком», перед которым отец не устоял, хотя и не мог с ходу придумать, зачем им вторая линия.

– Ей может пользоваться Джули, – предложила Дона.

– Думаю, да, – сказал отец, – покуда будет сама ее оплачивать.

Джули заключила договор о неограниченном времени в Интернете – такой же, как Люк, – и телефонные счета приходят мизерные. Она ведь никому не звонит.

Она нажимает клавишу «соединить». Пока компьютер набирает номер провайдера, Джули смотрит на окно Люковой спальни. Шторы задернуты, и за ними вроде ничего не движется. Не считая «спама» от какой-то американской компании, предлагающей купить университетский диплом, писем нет. Вспомнив о предстоящей вечеринке, Джули стягивает с себя рабочую униформу и идет в душ. Потом, надевая юбку и джемпер, слышит знакомый скрип – это открывается Люково окно – и шипение антибактериального спрея, который Джина распыляет каждый божий день. Отлично. Значит, Люк встал, и Джули может пойти к нему, как только высохнут волосы.

Спустившись по лестнице, она видит отца – он сегодня вернулся раньше.

– …повсюду вода, – рассказывает он.

– Правда? Значит, они закрывают колледж? – спрашивает Дона.

– Я пошла к соседям, – сообщает им Джули.

– Подожди, – говорит ей отец, – чего это ты сегодня так рано?

– Наводнение, – объясняет она. – В «Крае» весь пол испоганило.

– В колледже то же самое, – говорит Дона.

Отец поднимает брови.

– Дона рассказала, что тебе предложили работу.

Джули смотрит в пол.

– Ну, это было не совсем предложение.

– А как бы ты это назвала?

– Ну, это тренинг-программа.

– В наши дни это то же самое. Считай, что ты менеджер – сколько им платят?

– Не знаю.

– Ты что, не спросила?

– Не такой был разговор, чтобы спрашивать. Хизэр – начальница смены – сказала, что я хорошо справилась с этим самым тестом и что они будут рекомендовать меня на курсы менеджмента. У нее это прозвучало так, словно я выиграла приз или типа того, и мне пришлось сделать вид, будто я польщена. Рановато было спрашивать, сколько мне будут платить.

– Вот так людей и эксплуатируют. Я тебе что говорил? Всегда первым делом спрашивай о зарплате.

– Да, папа.

– А почему тебе пришлось делать вид, будто ты польщена?

– Это был просто дурацкий тест на знание правил обслуживания клиентов.

Он пристально смотрит на нее.

– И?

– Ну… Любой чурбан бы его прошел. Не такой уж он был и сложный.

– В таком случае жаль, что чурбан не мог сдать вместо тебя экзамены.

– Дуг! – говорит Дона. – Ради бога, перестань вспоминать ее чертовы экзамены. Это было сто лет назад. Она старалась изо всех сил. Оставь ее в покое.

Отец Джули хохочет, как обычно. Теперь для него эта история с экзаменами – одна большая шутка. Он почти сразу перестал сердиться и превратил весь эпизод в настоящий комедийный номер, на ходу придумывая и рассказывая анекдоты, которые обыкновенно начинались так: «Моя дочь – всем тупицам тупица…», или «Встретились как-то раз англичанин, шотландец и моя дочь…» Если существовал анекдот про ирландца, тещу или дислексика, Джули оказывалась его героиней вместо них. У ее отца всегда было странное чувство юмора. То он – сама политкорректность: «вернем профсоюзы!», «власть народу!» и так далее; через минуту он уже смеется над шуткой про калеку, абсолютно иронически, конечно, – полагая, что, раз он такой политкорректный, есть какой-то особый юмор в том, что он смеется над несмешными или неполиткорректными шутками.