Андрей Никулин - Я - АЛКАШ

Как только весной мы пришли в свой затон, неугомонный Леонидыч договорился о комиссии, и я ничего, так и не выучив и не раскрыв за навигацию ни одной умной книги попёрся сдавать экзамен. Там я с треском провалился. Трое суровых мужчин в форме и с множеством шевронов на рукавах кителей долго качали головами, о чём-то шептались, выслушивая мой бред, а потом велели подождать в коридоре и позвать к ним моего наставника. Минут через двадцать красный как рак Леонидыч выскочил из комнаты, где заседала комиссия, и не глядя мне в глаза, сказал, чтобы я бежал в магазин и купил литр водки и чего-нибудь закусить. Вечером того же дня механик вернулся на ледокол и протянул мне красные корочки. Так я получил рабочий диплом.

На следующий день после моего позора на комиссии, механик оказавшись в машинном отделении со мной один на один как-то устало вздохнул и сказал, не обращаясь ко мне конкретно и даже не глядя в мою сторону:

- Эх, мне бы твои годы! Сидел бы я тут, на этом корыте! – Леонидыч ещё раз вздохнул, присел на лавку и закурил свой «Беломор».

Я тоже достал сигарету и стал ждать продолжения.

- Вот ты, вроде бы неглупый парень, - это уже было сказано лично мне, - язык без костей, высшее образование имеешь. Какого хрена ты на этом сраном ледоколе делаешь, а?

- Работаю…

- Да хера ты работаешь. На фиг тебе всё это не сдалось, - механик покачал головой. - Я же вижу. Не флотский ты человек.

- Ну, почему…

- Да, ладно! – Леонидыч махнул рукой. - Правильно. Не хрен тут делать. Флот – это для стариков и для дураков. Беги отсюда парень! Беги пока не спился, и тебя это болото не засосало!

Я немного опешил от таких заявлений и просто молчал. Механик затушил папиросу, ещё раз махнул рукой, и тяжело поднявшись с лавочки, вышёл из машины.

Я стал думать над его словами, и через пару недель отнёс в управление базы флота заявление на увольнение по собственному желанию. Старших надо слушать, иногда. Так толком и не начавшись, закончилась моя флотская карьера. А на полученные отпускные я купил новый холодильник.

И опять встал вопрос: куда бедному крестьянину, то бишь инженеру-механику, податься? Ну, «страна неограниченных возможностей», вот он я – на, бери! Но почему-то, ни кто так и не рванул тащить меня в светлое капиталистическое будущее. Странно, не правда ли?

август 1989-июль 1991г.г.

Случай в нашей жизни решает многое. Однажды мы выпивали у Сан Саныча. Помните, тот, который учил меня одеколон пить и водку чесноком закусывать. Вспомнили? Его жена, и все соседи по общежитию артистов оперного театра, были на гастролях. Выпиваем, значит, мы в гордом одиночестве, и тут Саныч мне и говорит: можно устроиться на мясокомбинат грузчиком, есть местечко. Платят мало, но кусок мяса всегда, мол, будешь иметь. В подтверждение сказанному Саня указал на аппетитные кусочки жареной свинины, которыми мы закусывали. Сам-то он уже работал в этом «царстве вырезки и филейки». Я долго не раздумывал и буквально на следующий день был отведён «папой Сашей» на бойню. В смысле работать, конечно.

Вот оно государство в государстве! «Тайга – закон, медведь – хозяин». Работа была тяжёлая, грязная, но живая, а потому интересная. А какие вокруг типажи! Весь «личный состав» холодильника ходил прямо-таки в униформе. Поясняю: кирзовые сапоги (за голенищем нож, о предназначении которого я узнал в первый же день), на тело одевался сначала белый халат (ну, естественно уже не белый, а бурый от крови), далее рабочие брюки и куртка (также заскорузлые от крови), а поверх синий халат, подпоясанный (внимание!) офицерским ремнём. О назначение ремня, именно офицерского, позже. На голове белый колпак, тоже весь в кровяных подтёках. Но и это ещё не всё. Картину завершал обязательный золотой крест на цепочке толщиною в полпальца, который покоился на распахнутой зимой и летом груди. Густой запах спиртного был везде, пили все и всегда. Начиналось питие с утра и продолжалось до вечера, до конца смены. Мужики все были здоровущие, поэтому конкретно пьяных казалось, и не было. Просто все находились в лёгком подпитие, но видели бы вы дозы выпитого за смену, ужаснулись бы! Мне сразу всё очень понравилось, люблю простоту в общении, когда нет интеллигентских заморочек и все вещи называют своими именами. А особенно понравилась «шабашка» в конце каждой смены.

Давайте не будем лицемерами, все прекрасно знали, что на мясокомбинатах воровали и воровали все, от грузчиков до начальства. Только одни воровали мясом, рискуя каждый день попасться в руки агентов ОБХСС (помните, надеюсь такую организацию), или просто патрульных ментов, а другие - бумагами, т. е. «живыми» деньгами, извините, в технологию не вдавался. Так вот «шабашка» - это мясо, которое ты должен украсть. Украсть официально. Я серьёзно. Нам, грузчикам холодильника, после каждой смены выделяли «задок» на двоих, а это килограммов 12-15 филейного мяса, а остальное надо было «нарезать» (вот для чего ножи за голенищем!) самому в течение смены, и желательно не попадаясь на глаза начальству и приёмосдатчицам. Куда ты потом денешь это мясо, никого не волновало. «Твои проблемы» - как сейчас модно говорить (кстати, ненавижу эту фразу!).

Помню первый свой кусок, я засунул в плавки (мясо было в целлофановом пакете, не беспокойтесь), и, трясясь, как осиновый лист, прошёл через проходную. Надо сказать, что все работники ППСа (Первичная Переработка Скота, «бойня» – если по-простому) с работы шли, гораздо увеличенные в объёме. Мясо накручивалось с помощью эластичного бинта на всё что можно (живот, спина, икры ног, руки и т. д.), а вот для «транспортировки» внутри холодильника, втихаря от кладовщиц нарезанного мяса, предназначались офицерские ремни. Иногда с засунутым за ремень и спрятанным под халатом здоровенным куском филейки мы внагляк выходили из проходной и бежали до ближайшего шинка за водкой. Думаете, что вахтёров это как-то трогало – хуя лысого! Этих служак ждала своя «шабашка», которую они спокойненько, прямо в сумках несли домой. И так каждый день. Зарплата грузчика на холодильники ППСа была 100 р. в месяц.

Первоё своё «мясо» я продал в этот же день. А вы думали я в семейное «гнёздышко» понёс? Эта «идея» уже тогда начинала себя понемногу изжевать. Мы в втроем, все инженеры-механики – а Сан Саныч приобщил ещё одного нашего товарища - часть «добычи» продали, часть оставили на жарёху. И купив водки на вырученные деньги, гуляли всю ночь. Открывалась новая страница в моей жизни.

И понеслась душа в рай! Дни летели стремительно, весело, но однообразно. Я вот хотел припомнить, хотя бы какой-нибудь наиболее яркий эпизод, так и не смог. Шесть дней в неделю: работа, вечером «шабашка», приползали домой за полночь, тут же сортировка «добычи» и сон, глубокий и спокойный. Именно такой сон у самых отпетых мерзавцев и жуликов. С утра подъём и работа с «клиентурой» (недостатка в желающих дешёвого и свежего мяса не было) и опять на работу. И всё это в сопровождении литров водки, ничего другого я тогда и не пил. Питейные вкусы у меня явно сформировались именно на мясокомбинате, и теперь предпочитаю водку всем другим напиткам.