Фиона Кэмпбелл - Смерть клерка

— Хороший денек, правда?

На самом деле в кофейне было жутко темно и мрачно. Шторы, на которых скопилась многолетняя пыль и жир, задернуты. Так что сказать, какой на улице день, не представлялось возможным. Но у Кэндзи было чудесное настроение, может быть, самое лучшее за всю жизнь. И ему не терпелось поделиться им с окружающими. Он научился, выигрывая на одном автомате, присматривать себе машину на следующий день. И дела действительно шли очень даже неплохо. Может быть, не стоит так часто ходить в «Башню»?.. Трех раз в неделю вполне достаточно — за три дня он зарабатывал столько же, сколько в «Эн-би-си» за неделю. Оставшиеся два дня можно сделать выходными. Пойти на курсы. Выучить английский, в конце концов.

— Вы должны заказать что-нибудь или уйти, — шепнула официантка, слегка кивнув головой в сторону барной стойки, из-за которой на Кэндзи смотрел шеф-повар в белой кепке, медленно жующий зубочистку. Каждый раз, когда он открывал рот, желтизна зубов сразу бросалась в глаза.

— Тогда еще кофе, пожалуйста, — заказал Кэндзи.

— Этого мало.

— Ну и пончики в таком случае.

Официантка удалилась.

Через час, выйдя из кофейни, Кэндзи направился в единственное интернет-кафе в Уцуномии — тесную комнатку без окон и кондиционера, находящуюся в подвале. Там никого не оказалось. Дети еще были в школе, и Кэндзи смог сесть за свой любимый компьютер. Он проверил почту, надеясь увидеть сообщение от Доппо. Но новых входящих не было. Потом Кэндзи полазал по сайтам пачинко. С них он черпал новые приемы и информацию об игровых залах Токио. Профессиональные игроки постоянно обновляли сайты: где установили новые автоматы, какие залы только что открылись (в них обычно устанавливалась высокая степень выигрышности, чтобы привлечь посетителей). На других сайтах рекламировались электронные приспособления, способные «качественно улучшить игру». Кэндзи считал, что играет и так неплохо, поэтому не обращал на подобные объявления никакого внимания. Он был, по словам доцента, пуристом.

Затем Кэндзи пообедал в ближайшем ресторане рисом с омлетом, а после пошел в библиотеку. Уже много лет он там не появлялся, но, похоже, ничто не изменилось. Читальный зал был даже не залом, ему отводился уголок на первом этаже без окон, отделенный двумя рядами серых металлических полок с косыми подставками, на которых лежали старые журналы и газеты. Под верхними газетами прятались аккуратные стопки прошлогодних изданий. Низкие, глубокие, широкие кресла выстроились в форме подковы в том же углу. Лак на деревянных ножках и подлокотниках почти совсем облез, на темно-синей ткани, покрывавшей мешковатые подушки, красовались пятна. Сверху на кресла бросали резкий свет флуоресцентные лампы сквозь прямоугольные пластмассовые экраны, внутри которых виднелись засохшие мухи.

Несмотря на убогую обстановку Кэндзи понравилось в библиотеке. Спокойствие и тишина как раз соответствовали его созерцательному настрою. Он подумал, что сюда можно заглядывать чаще. Давно искал подобное место. Большую часть дня здесь не было ни души. Можно спокойно провести час-другой за книгой. Недавно Доппо дал ему почитать детектив. Кэндзи вдруг задумался, как же давно он не брал в руки книгу. Кошмар! Больше двадцати лет!

В шесть вечера он вышел из библиотеки, размышляя, чем бы еще заняться. Домой идти было слишком рано, поэтому он решил заглянуть в местный игровой зал. Не для того, чтобы заработать деньги, дал себе установку Кэндзи, а просто чтобы убить время. Он пошел по направлению к станции метро, когда заприметил вдалеке игровое заведение. Фасад здания был украшен яркими неоновыми огнями, мигающими всеми цветами радуги. А когда посетитель заходил через автоматическую дверь, раздавался звук падающих металлических шариков и победные фанфары. Почти дойдя до здания, Кэндзи почувствовал, как в кармане завибрировал телефон. На экране определился номер.

— Доцент, привет! — радостно воскликнул в трубку Кэндзи, отходя подальше от двери, чтобы лучше слышать. — Как дела? Многому научился в Осаке?

Доцент тяжело вздохнул.

— Я должен тебе кое-что сообщить. Даже не знаю, с чего начать…

У Кэндзи похолодело все тело, словно его окатили ведром ледяной воды. Желудок сжался.

— Говори! Что?! Что случилось?!

— Доппо… — едва слышно проговорил доцент, — …умер. Инфаркт сегодня утром.

Телефон Кэндзи упал на землю и разлетелся на две половинки.

С первого взгляда было понятно, кто дочь Доппо. У нее оказались такие же круглые розовые щеки, маленькие яркие карие глаза и блестящие черные волосы. Доппо коротко подстригал волосы «ежиком», а у дочери они были длинные и гладкие. И под определенным углом света, казалось, что у нее над головой появлялся нимб.

Священник опустился на колени на подушечку у гроба Доппо, затянув молитву низким вибрирующим голосом. Дочь заплакала. А взглянув на улыбающегося с фотографии отца в знаменитой гавайке, зарыдала во всю мощь. Высокий худой мужчина во время всей службы держал ее за плечи, будто она могла в любую минуту упасть. Испуганный маленький мальчик сжимал ее левую руку. Дочь Доппо словно повисла между ними. Кэндзи рассматривал их, схватившись за ворот пальто. Ему не было холодно, просто ему тоже нужно было за что-нибудь держаться. Люди искоса поглядывали на его гавайскую рубашку, надетую, чтобы отдать дань уважения покойному. Но она, похоже, смотрелась наоборот неуважительно, по крайней мере, по мнению большинства собравшихся.

В последний раз Кэндзи был на похоронах коллеги, умершего от кароси — переутомления на работе. Заработал себе инфаркт, вызванный хроническим стрессом. Кэндзи помнил, как после похорон пообещал себе бросить курить, меньше пить и не засиживаться допоздна на работе. Он даже начал заниматься калланетикой по утрам и совершать пешие прогулки в выходные. Правда, недолго. Кэндзи вспомнил об этих обещаниях вновь, потеряв друга.

Вскоре священник вышел из комнаты. На столы поставили тарелки с едой, безалкогольные напитки, виски и пиво. Больше из вежливости, чем из-за голода, Кэндзи, доцент и Мити поели немного и уединились в уголке. Они не знали никого из присутствующих, да и никто не проявлял желания с ними поговорить. Кэндзи даже запаниковал, заметив приближающуюся к ним дочь Доппо, так похожую на умершего друга.

— Что мы ей скажем?

Кэндзи беспокойно переводил взгляд с доцента на Мити и обратно. Мити посмотрела на него красными опухшими глазами и ничего не ответила. Она вообще мало говорила сегодня. Кэндзи даже не узнал ее сначала, когда старушка встала с ним рядом. Он всегда видел ее в спортивных штанах и футболке, а сегодня она надела простое черное платье.