Чезаре Дзаваттини - Слова через край

— Я кончаю в шесть, господин Блит…

— Мне, молодой человек, нужно уйти по срочному делу. Статейку…

— Но ведь есть главный редактор, господин Блит…

Ох, он собрался туда, туда… Никогда он не уходил из редакции так рано. Ни разу!

Блит с минуту подумал, потом сказал:

— Нанзер с завтрашнего дня заменит вас. А вы займете его место. Радуйтесь, молодой человек, теперь главный редактор — вы.

Он взял шляпу, трость и, поспешно ушел. Между тем, признаюсь, вернись он вдруг, он бы увидел меня в необычной позе — я делал стойку на руках. Только так я мог убедить самого себя, что просто обезумел от счастья.

В половине седьмого я почти закончил статью. Я писал:. «Искусство пребывает в полном забвении, в то время как…» — и тут вошел господин Блит.

Позвонил в колокольчик и позвал:

— Нанзер!

Вошел Нанзер.

— С завтрашнего дня кавалер Ришелье — я. — Он стукнул кулаком по столу. — Этот молодой человек уволен.

Наутро я зашел в газету забрать свой убогий заработок за конец месяца. Было это тридцать первого. Прощайте, ротационные машины, прощайте, шрифты семь и девять.

У подъезда я увидел нежное создание — госпожу Блит. Белокурую, розовую, хрупкую. Как мне хотелось сказать ей: «Я люблю тебя», или же: «Ваш муж пишет „ассистент“ с одним „с“». Она шла мне навстречу, как на экране, крупным планом. Что случилось с ее глазами? Нет, это уже не были нежные, мягкие глаза, они горели яростью.

Она прошла мимо, окинула меня презрительным взглядом и пробормотала несколько слов, пожалуй, не меньше двадцати. Но я расслышал лишь четыре:

— Обелиск… шесть часов… доносчик…

Лондон, 15 марта 1930

Уважаемый господин Поптон!

Я вынужден вторично пожаловаться на жильца Карлисона с пятого этажа. Он возвращается к себе поздно ночью, громко хлопает дверьми, а главное — тут, господин Поптон, у меня не хватает слов, — кажется, будто разновидности всех шести тысяч шумов, недавно закаталогизированных одним ученым, господин Карлисон проверяет на полу своей комнаты. А по воле господней, в наказание, видно, за мои грехи, я живу как раз под ним. Прошу вас, примите меры, иначе я вынуждена буду в знак протеста не платить вам квартирную плату за текущий квартал.

С наилучшими чувствами

Анна Пирс

Лондон, 17 марта 1930

Уважаемый господин Поптон!

Хорошо, я буду в вашей конторе завтра в одиннадцать. Клянусь вам, ничто так меня не огорчает, как несправедливые наветы. Моя соседка Анна Пирс хотела бы, чтобы я ходил на цыпочках. Я ношу ботинки с резиновой подметкой и по старой доброй привычке надеваю домашние туфли, едва вхожу в квартиру. Впрочем, мы объяснимся с госпожой Пирс в вашем присутствии.

Джей Карлисон

Лондон, 22 мая 1930

Уважаемый господин Поптон!

К великому сожалению, вынужден вас побеспокоить. Я, как вы знаете, не люблю жаловаться, но сейчас без этого просто не обойтись. Вот уже десять дней, как жилица с четвертого этажа, чья квартира прямо над моей, словно всбесилась. Фантазия у меня небогатая, но, по-моему, на пол с грохотом падают стулья, столы, во всяком случае какая-то мебель. Через привратницу я выразил госпоже Пирс свое недовольство, но эффекта это не возымело: час спустя от мощного удара какого-то предмета об пол задрожал весь дом. Не стану вас утомлять дальнейшими подробностями, господин Поптон, в надежде, что вы примете действенные меры.

С почтением Бен Свифт

Лондон, 12 июня 1930

Уважаемый господин Поптон!

Посылаю плату за последний квартал и сообщаю, что с 1 января я освобождаю квартиру. С наилучшими чувствами

Анна Пирс

Лондон, 30 декабря 1930

Уважаемый господин Поптон!

Вношу деньги за весь квартал. Рад сообщить, что в ближайшие дни зайду в вашу контору, чтобы возобновить контракт.

С приветом

Джей Карлисон

Лондон, 4 февраля 1931

Уважаемый господин Поптон!

Это невероятно, может, тут виновны призраки, но адские шумы на четвертом этаже не прекращаются. У нового жильца те же скверные привычки, что и у госпожи Пирс. Впрочем, с ней я помирился: вчера она пригласила меня выпить рюмочку портвейна по случаю ее предстоящего бракосочетания с господином Джеем Карлисоном. Они, как вы знаете, уже некоторое время живут вместе, и, по правде говоря, это произвело не самое лучшее впечатление на остальных жильцов. Но я, кажется, отвлекся от сути дела, господин Поптон, а потому выражаю вам свое почтение в надежде, что вы призовете к порядку нового жильца Исайю Келлога.

Бен Свифт

Лондон, 10 февраля 1931

Уважаемый господин Поптон!

Считаю своим долгом поставить вас в известность о том, что произошло сегодня утром. Жилец Исайя Келлог встретил на лестнице госпожу Анну Пирс и, похоже, попросил ее ходить по своей комнате потише, так как он страдает головными болями, а шаги супругов Карлисон отдаются в голове, точно пушечные залпы. Госпожа Анна Пирс, по мужу Карлисон, ответила ему грубостью, и между двумя жильцами вспыхнула ссора, которая, однако, вскоре закончилась благодаря моему вмешательству. Господин Исайя Келлог, обращаясь к госпоже Пирс, произнес малоприятную для меня фразу: «Видите, вы даже привратницу заставили выступить в роли примирительницы…» Надеюсь, что вы, достопочтенный господин Поптон, укажете Исайе Келлогу на неуместность подобных слов.

Джудит Белборн

Лондон, 29 февраля 1931

Уважаемый господин Поптон!

Пусть будет по-вашему, завтра я приеду в вашу контору и объяснюсь начистоту с госпожой Пирс, по мужу Карлисон. Но никакие объяснения не понадобились бы, знай супруги Карлисон правила приличного поведения. Они ссорятся с утра до вечера, дерутся, кидаются друг в друга шкафами и комодами. Судя по грохоту, это точно шкафы и комоды. Я погибаю от головных болей, и мне, господин Поптон, увы, придется покинуть ваш прекрасный дом.

Исайя Келлог

Лондон, 29 августа 1931

Уважаемый господин Поптон!

После короткой передышки господин Исайя Келлог вновь начал донимать своих соседей. Глубокой ночью меня будят сильные шумы, точное происхождение которых я определить, затрудняюсь. Господин Келлог не кажется мне плохим человеком, и, верно, вина тут целиком его жены, госпожи Анны Пирс, на поведение которой жильцы в свое время уже жаловались. Ее первый муж Джей Карлисон намекает на ее бешеный темперамент, а что это значит, вы и сами понимаете. Вынужден со всей решительностью просить вас — примите меры…

С почтением

Бен Свифт

Лондон, 30 августа 1931

Уважаемый господин Поптон!

Вы столько раз делали мне добро, что я просто не могу не исполнить вашу просьбу — прийти в вашу контору и объясниться с жильцом Беном Свифтом. Собственно, вы пригласили моего мужа, но Исайю приковал к постели ишиас. Впрочем, так даже будет лучше — этот господин нуждается в паре точных и крепких слов, и я их найду. Мужчины либо мирятся, либо говорят лишь половину того, что думают.