Сергей Морозов - Великий полдень

Это была стандартная схема безопасности, принятая с учетом уроков, извлеченных из минувшего кризиса. Как в пригороде, так и в столице, еще не остывших от недавних сражений, подобные экстраординарные меры, пожалуй, имели определенный смысл, но, увы, не смогли гарантировать защиту от неприятностей на все сто процентов.

Направляясь от Белого Дома в Москву, а точнее, к Шатровому Дворцу, небольшая армия Папиной охраны должна была проделать последнюю часть пути до въезда в единственный из уцелевших после битвы специальных глубоких тоннелей (бывшему метротоннелю), который вел непосредственно к Дворцу и уже находился под усиленной охраной. По нему колонна из нескольких правительственных лимузинов должна была промчаться без эскорта — всего за каких-нибудь десять двадцать секунд. Эта часть маршрута представлялась наименее опасной в случае возможных инцидентов, в отличие, скажем, от наземных вариантов, учитывая поврежденные мосты, а также улицы еще кое где не очищенные от завалов. К тому же армейские подразделения получали время перегруппироваться и подключиться к внешней охране мегаполиса и патрулированию столицы, чтобы начавшемуся празднику и народному ликованию уж точно ничего не помешало.

Но, видно, не везло Папе с этими тоннелями.

Армейскому эскорту была дана команда разделиться и занять соответствующие позиции вокруг Москвы. Правительственные лимузины исчезли в подземной трубе в сопровождении всего лишь нескольких спецназовцев.

Вот тут и началось неладное. На глазах пришедшего в замешательство подразделения, оставшегося дежурить у въезда в тоннель, вдруг сами собой упали железные решетки, начали опускаться мощные чугунные плиты, перекрывающие вход. Перекрытие тоннеля не значилось в перечне, предусмотренных манипуляций. Командир подразделения немедленно связался с вышестоящим начальством и выяснил, что происходящее никем не санкционировано. Застопорить опускавшиеся плиты было нельзя, поскольку в данном случае управление механикой осуществлялось с пульта центральной диспетчерской, расположенной в Концерне. Была объявлена общая тревога. Попытки связаться с пунктом управления не увенчались успехом. Через каких — нибудь три четыре минуты вход в тоннель оказался наглухо заблокирован.

В соответствии с инструкцией все дежурные офицеры подали своим подразделениям знак занять свои места и быть готовыми отразить возможные прорывы террористов. В следующий момент на связь вышел сам Папа и сообщил, что он и те спецназовцы, которые вошли в тоннель вместе с ним, заблокированы в боксах подземного гаража, который находился буквально в нескольких шагах от главного офиса. Еше Папа передал что, судя по всему, главный офис — а возможно и все здание Концерна — находится под контролем неизвестных террористов.

— Какие будут распоряжения, Папа? — интересовались отрезанные от босса телохранители.

— Выставить оцепление вокруг Концерна. Штурм здания начинать только по моему приказу! — отвечал тот.

Затем последовала долгая пауза.

— Что происходит, Папа? — надрывались по рациям охранники.

Лишь через несколько минут Папа снова вышел на связь и сообщил, что один из его бронированных лимузинов со спецназовцами предпринял попытку на полном ходу прорваться обратно в тоннель, но был подожжен несколькими залпами из гранатометов. Из тоннеля валит дым, и слышится беспорядочная автоматная стрельба…

Но стрельба быстро прекратилась. Всего лишь двум из восьми спецназовцам, обожженным и окровавленным, удалось вернуться из тоннеля в гараж. Горящий лимузин был, между тем, потушен шквалом пены, обрушившимся на него из противопожарных форсунок, размещенных на стенах и потолке тоннеля. Папе и его людям не оставалось ничего другого, как занять круговую оборону. Теперь стало очевидно, в какую адскую западню они угодили.

О требованиях, которые выставили террористы, и о том, кого они представляют в теленовостях не сообщалось. Зато сообщалось о заявлениях лидеров России, под эгидой которой к настоящему моменту были объединены практически все партии и движения. Лидеры, только что собравшиеся в наспех задекорированных стенах Шатрового Дворца, чтобы отпраздновать триумф Папы, объявили, что единодушно клеймят позором террористов, которые посмели нанести подлый удар в столь судьбоносный для державы момент, когда к власти, наконец, пришел достойный из достойнейших, и что, вообще, народ не переживет, если, не дай Бог, и на этот раз лишится своего правителя…

Этот высокопарный бред я, конечно, пропускал мимо ушей. Я напряженно ждал еще каких подробностей о случившемся. И такая информация вскоре поступила.

Как выяснялось, террористам удалось блокировать под землей не только Папу и Маму, но, судя по всему, им удалось еще и каким то образом выкрасть и захватить в заложники сына Папы — то есть Косточку. Насколько я понял, Косточку они держали в здании Концерна. Было ли в их планах требование выкупа или же они собирались прикрываться мальчиком на случай штурма здания анти террористической группой?

Эта новость ужаснула меня. Если они решили разобраться с Папой, то причем тут ребенок? Впрочем, мое негодование было по меньшей мере наивно. Когда этих гадов останавливали подобные соображения? Беременные женщины, грудные младенцы, немощные старики, — это просто смешно, когда на кон поставлены деньги и власть… Я вскочил, чтобы бежать в Пансион. Я вспомнил о дяде Володе. Какой удар для нашего чудака! Ведь Косточка, как и все дети, был для него все равно что родной сын. Не помня себя я бежал по саду и вдруг едва не налетел на самого дядю Володю. Я изумился. Он был не один — он держал за руку моего Александра.

— Боже мой, Серж, — воскликнул дядя Володя, — я так и думал, так и думал…

— Они похитили Косточку! — крикнул я.

— Чепуха, — сказал он.

Неужели он еще не был в курсе новостей?

— Эти… гады, террористы…

Дядя Володя в отчаянии махнул рукой.

— Дело гораздо сложнее, Серж.

— Что значит — сложнее?

— Ничего сложного, папочка, — вдруг вмешался Александр. — Просто теперь Косточка стал самым главным. Наступил Великий Полдень. Вот и все.

— Господи, — пробормотал я, переводя взгляд на сына.

Я все понял. Никаких террористов не было в помине. Ну конечно. Просто наступил Великий Полдень. Косточка стал главным. Дети против родителей. Они все таки это устроили. Сын захватил отца. Дети достойны своих родителей. Я затрясся от беззвучного смеха. Я все понял.

Это действительно было забавно. Забавно и страшно. Наш могущественный триумфатор Папа оказался в заложниках у собственного сыночка! Вот уж действительно позор на весь мир! Папа с его адским самолюбием теперь сгрызет собственную печенку от такого унижения. Жалкий, пойманный, как крыса в ловушку, наш всевластный Папа. Я даже испытал к нему что то вроде сочувствия.