Семен Данилюк - Милицейская сага

В лицо пахнуло ночным ознобом и тающим, порхающим под станционным фонарем снегом. Отойдя вглубь платформы, постояли, желая убедиться, что никто, кроме них, из электрички не вышел. Однако из первого вагона вылезло трое и, переваливаясь под тяжестью сумок, двинулись к центру перрона, к лестнице.

- Местные, - успокоил Мороз своего запаниковавшего провожатого.

- Оружия нэт, как договорились? - уточнил Вартан.

- Сказал - нет. А вот ты, похоже, не пустой, - он давно обратил внимание на то, что левая рука Вартана то и дело непроизвольно терлась о дубленку.

- Жутковато. Ну, пошли! - выдохнул Тариэл, поднял воротник дубленки и, вздохнув, первым шагнул на ведущие с платформы ступени.

Подоспевшие к лестнице пассажиры поспешили уступить незнакомцам дорогу. Здесь, в полумраке пустынного полустанка, при качающихся на гудящем ветру плафонах фонарей, люди чувствовали себя особенно слабыми и беззащитными.

Несмотря на темноту, Тариэл петлял по улицам поселка достаточно споро. Виталий поначалу пытался запомнить маршрут. Но после того, как они дважды перескочили через забор и прошли дворами, окончательно махнул рукой и ориентировался единственно по сопению идущего впереди.

Здесь! - они остановились у слабоосвещенного деревянного домика.

- Что это?

- Дом, - резонно объяснил Тариэл. - Когда-то под дачу купил. Жди, проверюсь. Значит, как договорились. Стучу. Ответит. Сразу отдашь. Так? Нет?

- Так. Не мельтеши.

Тариэл пропал во дворе, оставив Виталия на окраине глухого станционного переулка. Далее угадывалось сплошное темное пятно - за полем начинался лес. От ватной тишины сделалось жутковато. Случись с ним что-то сейчас, и ни одна душа там, в далеком УВД, не хватится его по крайней мере до понедельника. И уж во всяком случае никто не догадается искать его здесь, в сорока километрах от города, на маленьком полустаночке, название которого он и сам так и не разобрал. Впрочем, ему, вероятно, будет и вовсе все равно, где и когда найдут его тело. Может, всплывет из-подо льда. А может, по весне обнаружат торчащие меж набросанных веток обглоданные зверьем босые ступни.

- Сюда давай, - послышалось из темноты.

Следом за грузином, зубы которого теперь принялись выбивать неудержимую нервную дробь, Мороз подошел к двери.

- Приготовь, - прошептал тот и - коротко, с интервалами постучал.

Мороз напрягся в ожидании шагов. Но их не было.

- Кто? - послышалось из-за двери. Обладатель голоса, а это, несомненно, был Добрыня, сам, стоя у входа, караулил чужие звуки.

- Мы, - тихо произнес Тариэл, требовательно пошевелив укутанными в золотые перстни пальцами, в которые Мороз и вложил заветную расписку.

- Пусть он ответит, - послышалось изнутри.

- Это я, Валентин, - подтвердил Мороз.

Дверь раскрылась. Сильная рука подхватила Виталия и втянула в темный коридор.

- А ты давай что принес и - подождешь на улице.

- Так холодно, слушай!

- Попрыгай зайчиком. Через часик что от тебя останется - то впущу.

Послышался скрежет запираемого засова. Та же рука обхватила запястье Мороза и уверенно повлекла его наверх.

- Осторожно. Здесь двух ступенек нет. Оступившийся Мороз определил, что нет и перил.

Скрип двери. Тусклый свет сорокаваттной лампочки поначалу ослепил Виталия, заставив зажмуриться. А когда, проморгавшись, он открыл глаза, то в трех шагах за накрытым клеенкой столом сидел перед ним Валька Добрыня и, прищурившись, его рассматривал. Взгляд его, насмешливо-требовательный, остался тем же. Но внешность сильно изменилась. Крупная облысевшая голова с тяжелыми вислыми усами казалась намертво спаянной с туловищем мощной шеей, выпирающей из-под джемпера, и придавала ему сходство с обрюзгшим, усталым моржом.

В скупых движениях его впрочем угадывалась прежняя резкость и взрывная сила.

- Не узнать тебя, - признался Мороз.

- Да и ты изменился. Все сыскаришь?

Мороз сунул руку под куртку. И тут же то же сделал Добрыня.

- Совсем мы друг от друга отвыкли, - Виталий вытянул и бросил на стол удостоверение.

Под выжидающим взглядом расстегнул молнию и широко развел полы в стороны, поднял низ джемпера:

- Прежде тебе моего слова хватало.

- Прежде! Где оно? - Добрыня кивком разрешил Виталию опуститься на стул, неспешно развернул удостоверение:

- Ишь ты, капитан.

- Капитан, капитан.

- А чего не майор?

- Скоро буду.

- За меня, что ль, рассчитываешь? А номер-то у нас какой! ФО 7301. Фо - это что? Фуфло сокращенное? - кинул удостоверение назад, через стол. - Ну, и с чем пожаловал, капитан?

- За тобой.

- М-да, по-прежнему лих, - протянул Добрыня. - Встретились, называется, дружки.

- Моя б воля, я б тебя век не видел. Но... Есть информация, что нычку твою вот-вот накроют. И хорошо еще, если наш РУБОП. А может так случиться, что первым до тебя Будяк доберется. И тогда будет совсем плохо. Потому и пришел, чтоб сдать тебя, пока жив еще.

- Ишь какой орел. Вижу, и впрямь не терпится майоришку за меня схлопотать. Только у меня-то на этот счет свои планы. Мне еще с некоторыми гражданами разобраться предстоит.

- Ни с кем ты не рассчитаешься, - охолонил его Мороз. - Панина и Кравец - ты ведь по ним сохнешь - со всех сторон в охране. А вот тебя убить команда, по моим сведениям, поступила. Так что никаких разборок, Валя, не будет. А будет тебе холодная могила без пламенных речей. И глупей всего, что пришьют тебя за то, чего на самом деле не имеешь. Нет ведь у тебя никакого компромата!

- Цок-цок-цок!

- Хватит пыль пускать. Компромат этот на самом деле совсем в другом месте запрятан.

- Откуда решил?

- Знаю, Валя. Другое объясни - зачем вообще все это затеял?

- Зачем?! Да они карьерой, жизнью мне своей обязаны! И - что? Вешают на меня будяковские разборки. Это ж он сам своих порешил. - Есть доказательства?

- Доказательства ему! Я тебе чего, мент, что ли? Говорю, что знаю. Мужиков моих пересажали, акционерки под Будяка перекинули. А теперь и вовсе додумались самого из списка живущих исключить. И все потому, что делиться не захотелось. Жадность сильнее страха оказалась! Чего пялишься? Комбинат химический, слышал, дербанить принялись?

- Да вроде, - недоуменно припомнил Мороз.

- Вроде! - передразнил Добрыня. - Живешь, как отмороженный. Это - кусище! Под Панинский банк все делается. Но двадцать процентов должны были быть мои. Обещано было! ... Только не рассчитали малек!..Что глядишь? Да, мне здесь не круто. Но, думаю, и они там не больно сладко спят. И если уж договориться не желают, так к глотке ихней подобраться я еще успею!

- Не успеешь, Валя. Потому я и здесь. Злости в тебе много, гляжу, накопилось. Только вот хитрости прежней, видно, от недосыпа поубавилось. Хочешь отомстить? Помогу. Мы едем сейчас вместе. Я тебя привожу в дежурную часть города. При мне пишешь заяву о том, кто на самом деле убил Котовцева. Если и впрямь знаешь. Выдергиваем из дома следователя прокуратуры, фиксируем показания. А я на другой же день публично оглашаю компромат на твоих лепших друзей. И - сгорят оба как свечки. Ну, ты понимаешь. В результате ты жив, а они... Что и требовалось доказать. Акции комбинатовские, конечно, не получишь. Но - живой. И - с врагами поквитаешься. И еще - обещаю, что лично возьмусь за убийство этих парней. А сейчас что ты можешь?