Алексей Слаповский - Заколдованный участок

Юлюкин и в этом оказался сведущ:

– Известно, зачем. Прохоров его попросил. Для спекуляции. Ввиду моста полноценное сельское хозяйство вести тут нельзя будет, а дачи построить или коттеджи – самое то. Вот он и придумал: купить дешево, продать дорого. Может, он тут второе Поле Чудес построить задумал. С какими-нибудь компаньонами.

– И мы на это спокойно смотрели? – вопросил Лев Ильич.

Андрей Ильич защитился:

– Мы не смотрели, а... Я с ним говорил. И с Прохоровым собирался. А главное, как ты людям запретишь, если они сами хотят?

– Пусть сворачивает свою деятельность и уезжает к чертовой матери! – распорядился Лев Ильич по праву старшинства и характера. – Но напоследок сеанс обязан провести! Сегодня же вечером! И, чтобы не отказывался, объявление прямо сейчас повесить! Сразу же после кино его пустим. Ты его предупреди, Андрей Ильич!

– Почему я-то?

– Ты у нас власть, ты администрация!

Андрей Ильич с неохотой согласился и с неохотой пошел к Нестерову.

Он с неохотой пошел к Нестерову и застал его за необычным делом: прополкой огорода.

– Сельским хозяйством заинтересовались?

– Зарастает всё, неудобно. Бывшая хозяйка и помидоры высадила, и огурцы, и лук... Много всего. Люба Кублакова мне рассказала, как и что делать. Вот, пробую...

– То есть совсем здесь освоились?

– Ну, до совсем далеко...

– Именно, что далеко, – зацепился за слово Андрей Ильич. – Как еще люди к вам отнесутся, когда узнают, что моста никакого не будет, а вы под это дело дома скупаете!

Нестеров не шутя удивился:

– Как не будет?

– А так и не будет!

– Планы изменились?

– Никогда их и не было! Напутали, геодезистов не туда послали. Да Ваучер набрехал с чужого голоса. И вы тут как тут. И вам больше всего поверили, как интеллигентному человеку! – укорил Андрей Ильич. – Я вот, между прочим, всегда думал, что нашему народу без интеллигенции не выжить. Земля в России плохая, климат дрянь, люди выпить любят от безнадежности. Кто успеха у нас добивается? – философствовал Андрей Ильич, словно забыв, зачем пришел. – Производитель? Да ни за что? Кто ворует и кто торгует. И кто нефть с газом качают из общей земли. Но нефть с газом кончатся, а мозги останутся. Мозги – единственное наше настоящее богатство, вот что я понял. То есть интеллигенция опять же. Почему? Потому что человек любит всё делать за деньги или еще за что-нибудь, а думает он – даром. Понимаете меня? Не всегда, конечно, но часто. Вот я и надеялся: придумает интеллигенция что-нибудь не для своей выгоды, а для общей пользы. А что у вас получилось?

Андрей Ильич не заметил, что вину всей интеллигенции свалил на Нестерова. Нестеров, впрочем, тоже этого не заметил, его волновал конкретный вопрос.

– Я тоже ничего не знал, мне тоже сказали. Прохоров, в частности.

Услышав фамилию ненавистного Прохорова, Андрей Ильич начал заводиться по-настоящему:

– Вот именно, Прохоров. Я еще в прошлый раз спросить хотел, с чего у вас с ним такая дружба?

– Никакой дружбы. Я его лечу, я оказался здесь и... И он попросил помочь.

– Вот и помогли! Хорошо, народ, как почуял, не продал вам ничего! Одна Клавдия пострадала!

– Почему пострадала? Я за деньги дом взял, не даром.

– Какие деньги? Если бы не этот мост выдуманный, она бы, может, в три раза дороже продала! Или вообще бы не уехала! Искалечили женщине судьбу, я это так расцениваю! Короче, Александр Юрьевич, извините за откровенность, будем прощаться. Если с кем уже договорились или, не дай бог, аванс выдали, сворачивайте всё обратно. И спасибо за психологическую поддержку! За помощь, так сказать, интеллигенции селу! Кстати, будьте любезны, у вас сегодня сеанс после кино. Объявление уже повесили.

– Я не уверен, что могу...

– А это уже нас не касается! Можете не можете – надо! Проведете сеанс, и хоть прямо сразу домой. Извините, не держим!

И Андрей Ильич удалился. С одной стороны, он был доволен, что выдержал марку, поступил, как строгий руководитель, обязанный заботиться о подчиненных людях и смело идти на конфликты с теми, кто пытается этим людям навредить. С другой – имея характер мягкий и добрый, он не мог не переживать, что испортил отношения с Нестеровым, который был ему, в общем-то, симпатичен.

А Нестеров немедленно позвонил Прохорову. Он почему-то думал, что Прохоров знал про мост и учитывал ложные слухи, когда выстраивал свою махинацию: напуганные анисовцы продадут по дешевке дома, а потом обнаружится – никто на их земли не собирался посягать. Зато прекрасное место над рекой вблизи от новой дороги может стать вторым Полем Чудес, участки подскочат в цене, Прохоров славно нагреет руки.

Но тот был совершенно искренне удивлен. Нестеров разбирается в интонациях: так натурально врать невозможно. Тем не менее он твердо сказал:

– В любом случае, Вячеслав Иванович, я этим больше заниматься не буду!

Прохоров попросил не горячиться, подождать его приезда.

Анисовка же была вся взволнована новостью. В каждом доме она отозвалась по-своему.

В каждом доме новость отозвалась по-своему: Наталья Сурикова, например, не обрадовалась, а огорчилась.

Самому Василию было не до этого, он смотрел утренний повтор вечернего футбольного матча, который пропустил из-за работы.

– Валяешься? – спросила Наталья, придя из магазина.

– Не валяюсь, а лежу.

– Это же вчера играли вроде? – увидела Наталья в телевизоре что-то знакомое. Она не увлекалась футболом, просто вчера телевизор молотил, как обычно, она невольно запомнила: эти в красных футболках, а те в полосатых.

– Играли, а меня-то дома не было. Только счет не говори! – предупредил Суриков. – И не мешай.

Но Наталья не была настроена оберегать равнодушный покой мужа.

– Слышал, не будет никакого моста, оказывается? Никто нас не тронет.

– Ну и радоваться надо. Будем жить, как жили.

– Да то-то и оно. Я надеялась: переедем в город, дети в нормальную школу пойдут, ты в хороший коллектив устроишься, на виду будешь. Пить, может, меньше бы стал: всё-таки чужие люди. Это здесь при своих тебе не стыдно.

– Куда ты прешь, левый край пустой! Дубина! Налево дай, говорю тебе! – закричал Суриков.

Наталья отомстила за такое невнимание к ее словам, сказав:

– Всё равно не забьют. Два – ноль, мы проиграли!

Суриков тут же выключил телевизор.

– Ну и вредная ты женщина! Как я с тобой живу вообще?

– А я с тобой как живу?

– Не нравится?

– Нравится! Еще бы! Красота: ты три дня работаешь, неделю пьешь. И вообще, Василий, устала я. Денег вечно не хватает, ты вечно то пропадаешь, то пьешь, живу при муже как вдова какая-нибудь!

Василия это слово просто ошарашило.

– Что?! Ты меня похоронила уже?

– Сам помрешь, если будешь так жить!