Алексей Слаповский - Заколдованный участок

Он вздохнул и примерился головой к петле. Самое то, по размеру.

А Прохоров в это время, проезжая мимо дома Куропатовых, увидел Лидию, развешивающую белье. Остановился, вышел.

– Здравствуй, Лида!

– Здравствуй, – без особой приветливости отозвалась Лидия.

– Как жизнь?

– Лучше всех.

– Разве? А съехать надумали, я слышал?

– Да еще не знаем... Моста-то не будет, говорят.

– Ну и что? Всё равно работы здесь нормальной нет, школа, я видел, разваливается, куда дети ходить будут?

Лидия кивнула:

– Это проблема, правда. Нестеров предложил дом купить, мы вот думаем с Михаилом.

– Он по моему поручению предложил.

– Да? А тебе зачем?

– Бизнес у меня такой.

Лидия поморщилась от неприятного слова:

– Уж и бизнес – в родном селе дома скупать!

– Это родное село от меня отказалось! – напомнил Прохоров. – Схватили, оклеветали ни за что! С твоей помощью.

– Прямо-таки ни за что? – усмехнулась Лидия.

– Конечно. Следствие не обнаружило состава преступления, всем известно. Даже до суда не дошло.

Лидии не хотелось вдаваться в тонкости или спорить, поэтому она сказала:

– Ну и живи, радуйся.

И, взяв пустой таз, пошла в дом. Прохоров шел следом.

– Я и радуюсь. А тебе с Михаилом печально придется. Это уж так бывает: одному всё, другому ничего. Закон жизни. А еще важно – правильный выбор сделать. Понимаешь?

– Я уже сделала.

Лидия остановилась, обернулась и сказала, не осуждая, а как бы даже сочувствуя:

– Ты, Слава, какой-то просто неугомонный. Сколько лет прошло, у меня детей двое, муж, совсем другая жизнь. А ты всё будто надеешься. На два года успокоился – и пожалуйста, опять те же разговоры!

– Я никогда не успокоюсь, – твердо ответил Прохоров. – Есть вещи, которые не исчезают, Лида. Идея фикс называется по-научному.

– И какой у тебя фикс? От мужа и детей меня увести?

– Зачем от детей? Детей принял бы.

– Слушай, не смеши. Даже говорить об этом не хочу!

– И не надо! – с неожиданной легкостью отказался Прохоров от продолжения разговора на эту тему. И спросил: – Михаил дома?

– Дома. А зачем он тебе?

– Извини, конечно, но такие веши хозяин решать должен.

– Какие вещи?

– Я насчет дома. А ты что подумала?

– Ничего я не думаю.

– Ничего я не думаю и не предполагаю, – сказала Нина в ответ на вопрос Наташи о том, какими она мыслит и предполагает свои отношения с Нестеровым. – И отношений никаких нет. Давай учить дальше.

Они лежали на одеяле, постеленном на траве, в саду. Рядом валялись учебники, стоял магнитофон. Нина включила его, женский голос начал произносить слова, а Нина и Наташа повторяли, отрабатывая произношение.

– Ссэнкью. Ссэнкью. Не просто «с», а язык между зубов, вот так, – поправляла Нина Наташу.

– «Ссс»... «Сссс»... – мучилась Наташа. – Вывихнуть можно.

Тут подошел Нестеров.

– Здравствуйте.

– Здравствуйте. Зэ тейбл, – сказала Наташа.

– Зэ тейбл. Здравствуйте, – сказала Нина.

– А я попрощаться пришел.

– До свидания. Нассинг. Нассинг, – сказала Наташа, повторяя за магнитофоном.

– Насинг. До свидания, – сказала Нина.

– Всего хорошего.

– Счастливо. Ссан. Ссан, – сказала Наташа.

– Всего хорошего. Сан, – сказала Нина.

– А выступление будет или нет? – спросила Наташа. – Объявление висит.

Нестеров, уходя, неопределенно махнул рукой.

– Дура, догони! – прошептала Наташа. – Ты что, не поняла, он с серьезным разговором приходил!

– Не хочу. То есть хочу. Не знаю. Отстань. Зэ боут. Зэ боут.

– Сказала бы, я бы им занялась. Зэ боут.

– Ну и займись. Райт. Райт.

– Райт. Да нет, – сказала Наташа. – Это я тут с голодухи, а поступлю – в городе у меня большой выбор будет. Все-таки я молодая, красивая. Надо знать себе цену. Ес?

– Ес.

Нестеров выходил из сада по тропинке мимо нужника и услышал голос:

– Эй! Эй! Откройте, а?

Нестеров, увидев в дырке-окошке Володьку, удивился:

– Сам, что ли, выйти не можешь?

– Да случайно закрылся!

Нестеров осмотрел бревно:

– Похоже, не случайно. Закрыл кто-то.

– Ну, отец по дури закрыл, ну и что?

– Извини. Если отец, то я ничего не могу.

– Да ты вообще ничего не можешь! Психиатр недоделанный! – заорал Володька.

Нестерова это не обидело. Его вообще уже ничто не могло обидеть. Он пребывал в странном состоянии, похожем на отупение после долгого рабочего дня, хотя сегодня ничего особенного не делал.

Проходя мимо дома Куропатовых, равнодушно посмотрел на машину Прохорова, которая стояла у забора.

Машина Прохорова стояла у забора, а сам он сидел в доме, не отказавшись от обеда, и уже полчаса вел разговор с Михаилом Куропатовым о продаже дома с участком.

– Я не понимаю, в чем сомнения, Михаил? Вы же всё равно собирались продавать.

Куропатов оглянулся на жену, но та стояла у плиты, отвернувшись. Похоже, она не собиралась участвовать в разговоре, хотя обычно бывало иначе. Пришлось рассуждать самому:

– Мы только примеривались. А ты уже сразу деньги даешь.

Прохоров с улыбкой воскликнул:

– Так не беру же, а именно даю, ты радоваться должен! На винзаводе у тебя заработок маленький, я знаю, Лида в яслях работает за копейки тоже...

– Уже не работает, – уточнил Куропатов.

– Почему?

– Детей никто не рожает, кому ясли нужны?

– Ну, тем более. А в городе я тебе помогу, работу подыщу. Вот, например, при доме, где я живу, собственную котельную построили, место отличное.

– Истопником, что ли?

– Почему, техником! Между прочим, у нас там сейчас бывший кандидат наук сидит и радуется. Только мы его выгоним. Работает он именно как кандидат, слабосильно, а пьет, между прочим, как академик. А потом можно и получше что найти, если себя зарекомендуешь. Чего, Лида, ты молчишь? Тоже сомневаешься?

– Какие уж сомнения, – негромко сказала Лидия. – Я теперь должна тебе быть благодарна по гроб жизни.

– Ну, это не обязательно, – великодушно отказался Прохоров.

– Было бы не обязательно, ты бы не пришел.

Прохоров слегка обиделся:

– Думаешь ты обо мне сроду неизвестно что!

Куропатов всё-таки обратился к Лидии:

– В самом деле, ты как? Сама говорила: детей в школу нормальную отдадим, тебе работа там есть, у тебя сестра в детсаду. А я, конечно, не в котельную, я себе и получше место найду. Я и электрик, и механик, и водитель, с руками оторвут. А?

– Чего ты от меня ждешь? Ты хозяин, тебе думать.

– Я советуюсь.

– Не надо со мной советоваться! – раздраженно сказала Лидия.

– Почему это? – не понимал Михаил. – Деньги большие... Вся жизнь на кону, можно сказать.

– Догадался наконец! – одобрил Прохоров. – Ну, по рукам, значит? Или мало тебе? Скажи прямо – добавлю. Сколько? Так сказать, на бедность.

Прохоров, ляпнув это, тут же понял, что ляпнул, поспешил, рано обрадовался. И тут же быстро добавил: