Алексей Санаев - Золотая книга. Пурана № 19

Секунду спустя мы уже катались по земле, пытаясь определить, кто должен находиться сверху, чтобы дотянуться до ножа, отлетевшего в сторону, к стене одного из домов. От моего партнёра резко разило то ли чесноком, то ли какой-то экзотической приправой, и я теперь предпочитаю думать, что погубил меня именно этот нестерпимый запах: я едва не задохнулся, выпустил из руки его толстую, мощную шею и позволил ему сделать резкое движение влево, в сторону кинжала.

Но, даже оказавшись в его руке, кинжал не принёс коричневому никакого преимущества в борьбе просто потому, что воспользоваться им он не успел. Я почувствовал резкий толчок, услышал негромкий звук хлопка, и индус, обмякнув, мешком свалился прямо на землю рядом со мной.

Я вскочил на ноги. Грузное тело нападавшего лежало без движения. По его спине, прямо на коричневой материи, быстро растекалось тёмное пятно крови, а сзади, со стороны переулка, ко мне быстрым шагом шла Савитри Пали, и тонкая струйка дыма из длинного ствола пистолета, который она держала в руке, ещё не успела рассеяться в воздухе.

– Не трогайте его! – скомандовала она, поспешно пряча пистолет в свой рюкзачок.

Я стоял как вкопанный, тяжело дышал и смотрел на неё. Выражение «вы спасли мне жизнь» звучало бы несколько банально в этой ситуации, но очень точно выражало мои мысли. Однако вместо этого я спросил:

– Откуда?..

Она ничего не ответила мне и быстро опустилась на колени, решительно запустив руки в карманы человека, которого только что застрелила. Издали до меня донёсся шум соседних улиц, но в нашем тупике по-прежнему не было видно ни души. В карманах не оказалось ни удостоверения офицера «Аль-Каиды», ни паспорта, ни на худой конец визитной карточки ночного клуба, при помощи которой обычно раскрываются дела об убийствах в старых, как мир, американских детективах. Там были только несколько смятых банкнот, монеты и чётки – дешёвые деревянные чётки с потемневшими от времени бусинами.

– Ага! – кровожадно воскликнула Савитри, и вдруг сделала неожиданное – резко перевернула лежащего бандита на спину и разорвала ему брюки на поясе, засунув руку буквально между ног. Лицо человека, с которым производили такие удивительные манипуляции, не выразило никаких чувств, и остекленевшие глаза его смотрели строго вертикально – в небо.

– Боже, что вы… – только и успел я проговорить, как она уже переворачивала тяжёлое тело обратно на живот.

– Пошли, – снова отрывисто произнесла она и устремилась прочь из этого места, которого я, видимо, никогда не увижу, но, как и в классической арии, никогда не забуду тоже.

Уже через полминуты мы снова попали в водоворот людских потоков, и я едва мог угнаться за своей сопровождающей, которая ловко маневрировала между тележками с овощами, уличными торговцами, домохозяйками в разноцветных сари и бородатыми садху в ярко-оранжевых балахонах и с белыми полосами через всё лицо. Я уже успел отдышаться и буквально бежал за ней, немного приволакивая ногу: в драке с коричневым я вывихнул её, хотя вначале и не почувствовал этого. Впрочем, гораздо больше меня расстраивало то, что мои светлые брюки были донельзя изодраны и испачканы.

Только когда мы вышли из Старого города к реке, капитан Пали чуть замедлила ход.

– Не волнуйтесь, Алексей, – спокойно произнесла она, вытирая руки влажной салфеткой. – Сейчас мы поймаем такси…

– Да я и не волнуюсь, – ответил я, потому что волноваться мне было теперь уже не о чем – брюки пропали навсегда. – Мы так и оставим его там?

– Да, так будет лучше. Он в любом случае мёртв, а поднимать из-за этого происшествия шум не в наших интересах.

– То, что он мёртв, я уже понял, но ваши коллеги из полиции могли бы установить, кто он такой. Да и вообще со стороны стража порядка несколько странно видеть такое поведение…

– Шутите? – искренне удивилась Савитри и взмахнула рукой, останавливая запылённое такси. – В Старом городе ежедневно убивают дюжину таких. Полиция не будет возиться с ним – закопают в общей части городского кладбища и даже не станут ничего расследовать. А вот нас, если мы сейчас о нём заявим, упекут до выяснения! Хотите?

Я сообразил, что ей лучше знать местные порядки. В конце концов, если бы полиция нашла там мой труп, мне было бы значительно менее приятно.

– Откуда вы там взялись? – меняя тему, задал я вопрос, который меня интересовал больше всего.

– Пошла за вами следом. Я, Алексей, обучена распознавать любую слежку, к тому же именно этого человека я заметила на вокзале в Дели и была уверена, что он отправится вслед за нами. Он и преследовал нас ещё от самой реки, но для того, чтобы понять, кто именно из нас троих интересует его больше всех, я решила рассредоточиться.

– Как это?

– Так это. Шепнула вашему другу, чтобы незаметно скрылся в переулке, а потом сама нырнула в толпу. Бородатый пошёл за вами – следовательно, его интересовали именно вы.

У меня не было слов.

– Прекрасно! – воскликнул я. – То есть вы заранее предполагали, что он на меня нападёт?! Неплохо. Здорово же вы выглядели бы, если бы в этом гадюшнике валялся сейчас мой труп, а не его. Хорошенькое сопровожденьице!

– Если бы да кабы… – по-русски почти безупречно перебила меня Савитри. – Откуда же я знала, что он собирается вас убивать? И что у него с собой эта штуковина? На вид вполне себе незлобивый мусульманин…

– Почему вы решили, что он мусульманин? – Я явно недооценивал дедуктивных способностей этой женщины. – Чётки, по-моему, в вашей стране носят и последователи других индийских религий.

Она победно улыбнулась, выходя из такси:

– Это верно. Но ни индусы, ни джайнисты [16], ни сикхи в нашей стране не делают обрезания – только мусульмане…

Гурьев ждал нас в отеле, беседуя с кем-то по мобильному телефону в удобном кресле в холле. Перед ним уже стоял высокий запотевший стакан холодной воды. Увидев нас, он слишком поспешно нацепил на нос очки, связующие его с образом Летаса Гедвиласа, хотя я уже несколько раз замечал, как Савитри смотрит на эти очки с возрастающим удивлением.

– Обрезание? – удивился Андрей, когда мы рассказали ему историю о покушении на меня. – Откуда вы узнали?

– Проверила, – невозмутимо сказала Савитри не моргнув глазом. – Он мусульманин, но не с востока Индии, не из Бенгалии. Скорее с северо-запада, судя по чертам лица. Возможно, даже из Пакистана, они там все сплошь убийцы, – добавила она как истинная индианка.

Мы с Гурьевым переглянулись: портье отеля «Маджестик», в котором останавливался Гедвилас, говорил о каком-то «пакистанце», который настойчиво наводил справки об исчезнувшем профессоре. С другой стороны, если здесь замешан Пакистан, при чём тогда был сотрудник индийского посольства в Москве, предостерегавший меня от поездки на Сентинель? Ведь именно он говорил мне об опасности для жизни.