Ирина Лобановская - После третьего звонка

На следующее утро Виктор разыскал Татку в институтских коридорах еще до начала лекций и, неучтиво схватив ее за рукав, решительно оттащил в сторону.

— Ты сбрендил? — спросила откровенная и тоже не очень вежливая Татка. — Можно поделикатнее обращаться с дамой!

— Татусик! — зашептал, не обращая внимания на ее реплику, Виктор. — Скажи мне, как поживает Таня?

— Нет, ты окончательно ополоумел! — возмутилась Татка. — Вы только вчера вечером с ней расстались! Позвони, в конце концов, и спроси!

— Почему ты завсегда такая жестокая, Татулечка? — грустно спросил Виктор. — Я еле-еле дожил до утра, с трудом дотянул, чтобы узнать у тебя, как там Танюша, а ты кричишь… Я любознательный.

— Уже сто раз слышала! — крикнула Татка. — Таня хочет замуж за дядю Володю! Съел?

— За какого дядю Володю? — растерялся Виктор. — Сосед, что ли? Или папашин друг?

— Сам ты папашин друг! — отпарировала Татка. — За дядю Володю из вечерней сказки "Спокойной ночи, малыши!" Усек, туповатый? Говорит, что человек, который так любит детей, должен быть очень хорошим.

— Не факт, — пробурчал Виктор. — А что, она тоже любит детей?

— Не детей, бестолочь, а хороших людей, в данном случае — дядю Володю! Дошло, наконец?

— Тата, — сказал вдруг Виктор, резко меняя интонацию и тему, — послушай меня, Кроха! Это очень серьезно, то, что я тебе сейчас скажу! И это должно остаться между нами. Ну, да ты никогда не выдашь, я знаю. Так вот, у тебя есть дача… Подожди, не перебивай!

Он сделал молящий жест, и она умолкла, уже собравшись его прервать.

— Я сейчас объясню… Мне нужны ключи от твоей дачи… Там ведь осенью никто не живет, правда? Я умоляю тебя всеми святыми, Татка!

— Неужели ты уговорил Таньку? — в замешательстве пробормотала Тата. — Но это просто невероятно! И она что, согласилась? За один только вечер?

Виктор шел напролом, забыв обо всем на свете. Он знал лишь одно: если не выиграть сегодня — значит, не победить никогда.

— Да! — соврал он легко и вдохновенно.

Его несло все дальше, и нервы закручивались до предела, содрогались в неистовом напряжении, не позволяя остановиться или хотя бы ненадолго сосредоточиться.

— Да, Татка, она согласилась! И я не знаю теперь, что мне делать… Ну, войди в мое положение!

Прикусив губу, ошеломленная Татка долго молчала.

— Ты даешь… — наконец прошептала она, как-то сразу поникнув и сжавшись.

Или ему только показалось?..

— Я ничего не хочу обещать тебе, Витя, но я попробую… Подожди несколько дней. Хоть это ты можешь сделать?

— Могу, — сказал, мгновенно расслабившись, Виктор.

Что с ним случилось сегодня, надо же… Словно моментальное короткое безумие…

— Я могу подождать несколько дней. Но ты только очень постарайся, я прошу тебя, Кроха!

В его голосе звучала такая страстная мольба, что Татка, знавшая Виктора не первый год, изумилась по-настоящему и сбилась с толку. Она не предполагала в Викторе, легкомысленном и забавном, всегда всех развлекающем, даже малейшей возможности каких бы то ни было чувств, не говоря уже о глубоких и серьезных. Видно, Татьяна здорово пленила пустомелю-Витеньку. Но дача…

Татка надолго задумалась, посвятив этому занятию целый день. Ей почему-то хотелось помочь Тане и Виктору, но как взять ключи у родителей? Что бы такое придумать, что выдумать пооригинальнее для разъяснения ситуации? Не бухнешь же папе-маме с ходу, что вот, дескать, у Танюшки с Витюшкой нежданно-негаданно окаянная и нечаянная любовь приключилась, и теперь хата им позарез необходима, потому как известно, у обоих дома предки…

До воровства Тата опуститься не могла: оно было слишком унизительно для Крохи. А если сказать, что у нее самой любовь вышла?..

Тата вздохнула и посмотрела на себя в окно аудитории. Нет, это чересчур даже для ее родителей — и они не поверят. Оставался единственно подходящий и приемлемый вариант — Гера. На него не распространяется запрет Виктора о соблюдении строжайшей тайны.

Георгий был сыном закадычных друзей Таткиных родителей, тоже художников, поэтому его Тата знала, казалось, с самого дня своего появления на свет. И Гере, всегда столь безупречному, столь безукоризненному в поведении и учебе, ни в чем не откажут обожающие его Крохины. А он, в свою очередь, не сможет отказать Виктору, своему лучшему другу и любимцу.

На перемене Татка с непроницаемым лицом отвела Геру в уголок.

— Ты знаешь, что такое бремя греха? — напрямик спросила она.

Сероглазый, крепенький, но очень пластичный в движениях Георгий отнесся к вопросу абсолютно хладнокровно.

— Ты хочешь, чтобы я, наконец, это познал? — полуутвердительно осведомился он с полным самообладанием.

— Значительно хуже, — не моргнув глазом, заявила Татка. — Я предлагаю тебе совершить двойной грех — преднамеренно обмануть многих и сознательно уничтожить свою хрустальную репутацию. В общем, под ударом может оказаться вся твоя дальнейшая судьба!

— Не темни, Нателла, и не занимайся словоблудием, а скоренько выкладывай, в чем дело, — сказал Гера. — Мне очень некогда!

Татка быстренько изложила суть: чтобы помочь Виктору, Георгию предлагалось стать Таниным воздыхателем и фиктивным любовником, сгорающим от страсти, а ради него Таткины родители согласятся на дачу, ключи и все такое прочее…

Гера удивленно пожал плечами.

— И что ты тут плела несусветное о грехе и репутации? Сказала бы просто сразу: Витьке нужно! И все! Расфилософствовалась! Аж напугала. Я Бог знает чего подумал. А это же святой обман! Значит, план действий таков…

Гера моментально изложил примерное содержание их беседы с Таткиными родителями.

— А Таня? — робко пискнула Тата.

— При чем тут Таня? — удивился Георгий. — Ее совершенно незачем вовлекать даже в святую ложь. Она вообще ничего не должна знать обо мне.

— Как же так? — попыталась несмело возразить Тата. — Ты не учитываешь, что обман может открыться… То есть не сам обман, а про тебя и Таню… Понимаешь? Совсем я с этим Витькой запуталась!

— Да, с ним запутаешься, — согласился Гера. — Но твое опасение несерьезно: Таня не в курсе событий, а мы с тобой будем немы, как гипсовые статуи. Ну, не Витюша же нас выдаст! Не враг же он самому себе.

— А мои предки? — спросила Тата.

— Предки? — Георгий задумчиво сдвинул брови. — Предки… Но каким образом? Скажут моим? Это не страшно… А кому еще?

— Ой, ну мало ли кому! — заныла Татка. — Я не знаю кому, но это вполне вероятно! И в институте могут узнать, что ты с Таней, и дойдет до нее, и тогда…

— Ну, хватит! — решительно прервал ее Гера. — Так можно додуматься Бог знает до чего! Не нужно столько фантазировать! Сегодня я буду у вас часов в семь. Подготовься морально и скажи своим, что у меня к ним очень важный разговор. Поняла?