Андрей Волос - Предатель

— Вот глупость какая! — подумал Шегаев, рассердившись на самого себя. — Сколько через грабки Карпия прошло таких, как я! Чушь полная! Ни черта не вспомнит.

Так и вышло — Карпий не вспомнил.

Не узнал.

Надо сказать, он и сам очень изменился.

Прежде это был молодой великан, пышущий здоровьем и силой, с какого рисовать пахарей для сборничков русских былин. «Сошел Святогор с добра коня, захватил сумочку рукою, — не мог и пошевелить, только сам по колена в землю ушел. — Что это у тебя в сумочку накладено? — В сумочке у меня тяга земная. — Да кто ж ты есть и как тебя зовут? — Я есть Микулушка Селянинович!»

Теперь же…

Впрочем, фигура осталась почти прежней — только, пожалуй, стала сутуловатой, а вместо тогдашней костной мощи в ней проглядывала костлявость. Кроме того, Карпий и впрямь совершенно поседел — взамен смоляного чуба на лоб падал теперь белый. А лицо стало каким-то изжеванным, мятым, будто по нему сначала безжалостно били колотушками, а потом безуспешно пытались отформовать по-прежнему.

Но больше всего изменились глаза. По ним прошлись мочальной кистью с белилами: водянистые, напряженные, навыкате, с расширенными отчего-то зрачками, они смотрели стеклянным, отталкивающим взглядом.

— Добрый день, — сказал Шегаев, останавливаясь посреди кабинета. — Гражданин начальник, я топограф, прибыл по приказу Управления лагеря. Ознакомьтесь, пожалуйста.

— Топограф? — переспросил Карпий. Не сводя с Шегаева своего мертвого взгляда, он уперся кулаками в стол, медленно поднялся, сделал несколько шагов, обходя вокруг и все так же не спуская с него немигающих глаз. — Да неужели? Вот здорово — топограф! Топограф нам в о т как нужен! — оживленно сказал он, одной рукой чиркнув себя большим пальцем по горлу, а другой беря протянутые бумаги. И при этом впервые моргнул, но глаза так и остались мертвыми. — Наконец-то! Задыхаемся мы тут. Бездорожье, дичь! Дорога нам во́т как нужна! — и опять по горлу пальцем. — Расконвоированный, значит, — бормотал он, просматривая документы. — Так-так… Пятьдесят восьмая десять… ну хорошо, забирай!

Шегаев взял свои удостоверения, а Карпий снова стал расхаживать по небольшому пространству кабинета, всякий раз едва не задевая. При этом то и дело останавливался и замирал, упираясь взглядом.

— Ни со станции привезти, ни на станцию отправить! А продукцию осенью как сдавать? Понимаешь? Ты мне дорогу дай, топограф! Нам без дороги никак! Край! Позарез, позарез надо! Погибнет хозяйство без дороги! Себя не прокормим, не то что людям овощ!..

И все чиркал и чиркал пальцем по горлу.

Карпий толковал про вывоз овощей, и Шегаев невольно представил себе подводу, груженную горой зелени, салата и розово-лиловой редиски. Между тем в окно отчаянно билась метель, и происходящее в кабинете, расположенном где-то за шестидесятым градусом северной широты, казалось подернутым рябью не то сна, не то бреда.

— Так что уж ты, топограф, дорогу дай! Средства нам отпущены, дело за тобой!

Впрочем, забота Карпия была Шегаеву куда как понятна — сам вчера ехал. Овощ не овощ, а даже мешок муки привезти, и то дорога нужна.

Однако строить лежневую дорогу через заболоченную тайгу — дело нешуточное. Тем более что, как он уже знал, поговорив в конторе, сельхоз не располагал ни техникой, ни мастерами, не говоря уж о дорожном инвентаре.

— Какой инвентарь?! — горячился Карпий. — Ерунда! Ты, главное, прямую проложи! Пробей линию! От ворот — прямо на станцию Песчанка! Р-р-р-раз! И все! Будешь идти впереди и показывать, а я за тобой бригады пошлю! Ты идешь — заключенные просеку рубят! Да мы в три дня пробьемся!..

Замолчал, стал чиркать спичками, прикуривать. Руки подрагивали.

Шегаев молчал, подбирая слова.

Он мог бы сказать правду — ту именно, что, к сожалению, начальник сельхоза не имеет ни малейшего понятия о дорожном строительстве. Тем более о строительстве дорог через заболоченную северную тайгу, где встречаются не только топи, но и реки, через каждую из которых придется сооружать мост. И что не только мост, а даже прямую проложить — это довольно сложная инженерная задача, никоим образом не решаемая с кондачка. И еще много разных сторон правды мог бы сейчас Шегаев обрисовать.

Но он хорошо понимал, что Карпий, специалист по «физическим воздействиям», все равно ему не поверит. Карпию некогда и неоткуда было набраться знаний хотя бы в такой степени, чтобы признать их неохватность, а затем, признав, доверять специалистам. Попреками дела не поправишь. Остается лишь констатировать, что назначить Карпия — человека, не сведущего ни в какой технике, кроме техники рукоприкладства, — начальником, доверив ему людей и хозяйство, могли только такие же ненормальные, как сам Карпий. Либо, конечно, те, кого ни в коей мере не волнует ни судьба доверяемого хозяйства, ни будущее доверяемых людей.

— Я понимаю, — осторожно сказал Шегаев. — Конечно, дорога сельхозу очень нужна. Вы совершенно правы. Но давайте по порядку. Это дело не одного дня, не двух. Поэтому распорядитесь, пожалуйста, насчет того, где мне жить и хранить инструменты…

Карпий оскорбленно вскинул брови, нахмурился.

— Что значит — где жить? Жить где все — в бараке. Инструменты в конторе держи, не пропадут.

— Почему в бараке? Я на вольном хождении.

Начальник просверлил его недобрым взглядом.

— Пока больше негде. Потом организуем что-нибудь.

— Хорошо. Затем, если можно, определите, какая рабсила в моем распоряжении. Каждый шаг будет связан с прокладкой визирок и просек. То есть с лесоповальными работами.

Карпий раздраженно постучал пальцами по папиросной пачке.

— Ты о мелочах не думай! Ты думай о главном! О дороге думай!

— Конечно, конечно! — поспешил успокоить Шегаев. — Именно о дороге! Я ведь и говорю: покажите мне имеющийся изыскательский материал. Есть он? Вы же не в случайном месте лагерь ставили? Какие-то привязки у вас были?

Карпий так туманно посмотрел и так пожал плечами, что Шегаев и без слов понял: в случайном месте ставили! Без привязки!.. Господи, да разве он сам не знает, как это делается! Пригнали этап невесть куда, начальник топнул ногой: тут будете жить!..

— Погоди! — оживился Карпий, что-то припомнив. — Погоди, погоди! Как же! У агронома у моего карта есть! Рыбовед оставил! Он тут озера обследовал! Мы с ним мараковали! Рыбы тут — как грязи! Была бы дорога, так мы бы эту рыбу!.. Эх, топограф! Дорогу, дорогу давай! Режет она, режет! Давай! Иди! Занимайся! Я саботажа не потерплю!..

— Это Камбала, что ли? Есть такой. — Богданов кивнул. — В бараке ищи.

— Какая камбала? — удивился Шегаев.

— Да агроном-то. Кличка у него такая. Уголовник.