Мишель Фейбер - Дождь прольется вдруг и другие рассказы

— Половые акты на расстоянии вытянутой руки!

— Мы нашли дырку в законе, парни, и можем показать вам такое, что раньше запрещалось!

— Здесь исполняются самые откровенные ваши фантазии, живьем!

— Да, у нас вы встретите женщин, которые делают то, что вам всегда хотелось увидеть!

Но, несмотря на все это, посетителей не прибавилось.

Нет, постоянные клиенты нам не изменили: японские туристы, коммивояжеры, забредавшие время от времени пьянчуги. А вот притока свежей крови — или еще какой из телесных жидкостей — не наблюдалось. На другой стороне улицы стояла у дверей магазина готового платья толстая женщина, уверявшая — чуть слышно, с безысходной монотонностью, — что за ее спиной кроется кладезь возможностей, которые грех упускать. И прохожие один за другим покорно входили в магазин.

— Ну, как идут дела, задавака? — это была Карен, возвращающаяся с обеденного перерыва.

— Хуже, чем у нее, — и я указал на зазывалу одежного магазина, как раз в этот миг умолкшую и потупившуюся, словно ей стало неловко за энтузиазм своих покупателей.

— Вот чего я не понимаю, — сказал я.

Карен улыбнулась, полные губы ее разделились, показав странно большие резцы. Встречая ее при свете дня, я всякий раз дивился тому, до чего же она настоящая — морщинки в углах глаз, мягкие волосы, стежки на швах жакета.

— Да, конечно, в этот магазин люди заходят все время, — согласилась Карен. — Но они и выходят из него все время, пробыв там примерно тридцать секунд. Вот и весь секрет.

— То есть?

— Ты входишь в одежный магазин, — пустилась в объяснения Карен, — оглядываешься, возможно, берешь с прилавка рубашку и тут же кладешь ее обратно, и, если не видишь ничего, что тебе нравится, просто уходишь. Плевое дело. А с заведениями вроде нашего все обстоит по-другому. Человек, решивший заглянуть в него, знает , что ему придется так или иначе заплатить. Я имею в виду — знает, что подумают, увидев, как он входит туда, люди на улице: «Глянь-ка, этот подонок завалился в секс-шоп». А оказавшись внутри, он знает, что думают все вокруг. «Глянь-ка на этого неудачника, стоять у него стоит, а вставить некому — да и откуда у такого урода баба возьмется?» Потом он выходит, и уже другие прохожие думают: «Глянь-ка, этот подонок был в секс-шопе — интересно, что он там делал? Дрочил, не иначе!» Ты же не думаешь, что человек согласится пройти через это, совсем ничего взамен не получив? Да ни в коем разе!! Он собирается потратить кучу денег — посмотреть грязный фильм, может быть, стриптиз, купить журналы, — сделать хоть что-то, способное оправдать его приход сюда. И все мужчины, которых ты зазываешь, понимают это. Потому и не заходят.

— Так что же мне делать?

— То же, что делают проститутки. Заглядывать им в глаза.

— И все?

— И все.

Тут я наконец заметил, что и она, разговаривая со мной, смотрит мне прямо в глаза, и понял, что нахожу ее все более привлекательной.

Впрочем, просто так, на слово, я ей не поверил и потому решил поинтересоваться мнением Мэнди, которая зарабатывала на жизнь не только эротическими танцами, но и проституцией.

— Ну да, правильно, — сказала она. — Стоит мужику посмотреть тебе в глаза, и он твой, девять из десяти. И не потому, что он тебя хорошо разглядел, — иногда совсем наоборот. Просто, если вы заглянули друг другу в глаза, между вами словно что-то уже произошло. Ну, отношения какие-то завязались, понимаешь? После этого ему трудно отвести взгляд в сторону — получается, что он тебя отвергает, да еще и оскорбительно, словно вы с ним давно женаты и устроили на людях скандал или еще что, и женщина вроде как вправе сорваться, заплакать, наброситься на него с кулаками и прочее. Странно, но это срабатывает. По телефону, ты уж мне поверь, все иначе. По телефону они хотят получить подробности, как будто ты какая-нибудь подержанная машина. Мне попадались мужики, пытавшиеся точно выяснить, насколько у меня тугая попа — можно подумать, я обязана ради них измерения проводить. Но я знаю точно, если я столкнусь с одним из них на улице и смогу заглянуть ему в глаза, он просто спросит о цене, после чего поплетется за мной, как ягненок.

На следующий день я, выйдя с Карен перекусить, повторил ей услышанное от Мэнди. Я надеялся, что кошмарная еда, которую подавали в кафе, сблизит меня и Карен, — ну вот и сказал ей, что она, похоже, была права.

— Конечно, права, — подтвердила Карен, отводя ото рта прядь волос, словно она опасалась съесть и их заодно со своим блюдом, что, впрочем, лишь улучшило бы его вкус.

— Вопрос в том, — продолжал я, — как это использовать в моей работе? Я же мужчина и клиенты тоже.

— А это неважно, — пробормотала набившая полный рот Карен. — Как только они останавливаются и заглядывают тебе в глаза, между вами уже возникают отношения. И если они уходят, то практически дают тебе право бежать за ними по улице с криками: «Что с тобой? Разве мы не друзья? Почему ты так со мной поступаешь?» — ну и так далее.

— Картина пугающая.

— Ты шутишь? А как же настоящие друзья? Или настоящие супруги?

Я вглядывался в ее лицо, пытаясь понять, насколько она серьезна. Похоже, более чем. Собственно говоря, она вдруг разозлилась — и, судя по всему, на меня.

— Знаешь, что думаю я? — поинтересовалась она, наклоняясь над тарелкой со своей недоеденной дрянью и впиваясь в меня взглядом сузившихся глаз. — Я думаю, что вся реклама — дерьмо.

— О, тут я согласен, — я улыбнулся, надеясь, что это меня спасет, но нет, не спасло.

— Реклама, — с нажимом продолжала Карен, — это трусливый, жеманный и жульнический метод продаж. Куча дрочил в деловых костюмах заседает в советах директоров и выдумывает идиотские теории. Никто из них никогда не выходит в реальный мир, чтобы вцепиться в человека и сказать ему: «А ну, купи вот это!» Кишка тонка. Вы присуждаете друг другу премии, а в том, что такое искусство убеждения, не смыслите ни аза.

— Ну, не знаю, Карен, — ответил я, тоже начиная заводиться. — Зато знаю, что моя реклама «Софтсана» дала этим гигиеническим прокладкам от четырех до пяти тысяч новых покупательниц в год и так быстро, что всего через шесть недель после ее выхода мы получили от компании «Софт…»

— Херня! — воскликнула Карен уже настолько громко, что привлекла к нам внимание других посетителей кафе. — Давай попробуй продать гигиеническую прокладку мне, вот прямо здесь! Ну, валяй: я же женщина — что может быть проще!

— Потише, Карен, — прошипел я, сердито прихлопнув ладонями по столу между нами — словно в надежде волшебным образом загнать джинна обратно в бутылку. — Нас же люди слышат!

— Ну и что! Разве ты не для того и обзавелся этим твоим похожим на хер микрофоном?!