Анатолий Гаврилов - Вопль впередсмотрящего [Повесть. Рассказы. Пьеса]

Ничего.

Пойду сегодня.

Идти не хочется, но нужно.

Или подождать возвращения из санатория Виктора Ивановича?

Но жрэповцы сказали, что сделать нужно быстро.

Значит, нужно идти.

Нужно преодолеть себя и идти.

Нужно бороться.

Октябрь.

Вот-вот позвонит Сергей Беринский и скажет: «Ну где ты там? Давай, приезжай!»

И ты автобусом поедешь в Иваново с короткой остановкой в Суздале. А там от вокзала троллейбусами, с пересадкой доберёшься до окраины и пойдёшь, лавируя по раскисшей улице, через Афанасово. И через полчаса будешь на месте, в ДТК «Иваново».

ДТК «Иваново» — это Дом творчества композиторов, Это тёмный пруд, золотая берёзовая роща, тёмные ели и сосны, похожая на минарет кирпичная водонапорная башня, котельная, закопчённая вверху труба котельной, здание бывшей барской усадьбы, а ныне — столовая, где всегда вкусно и вежливо кормят, библиотека, усыпанные опавшей листвой аллеи, композиторские скромные дачи, где когда-то сочиняли свои шедевры и Шостакович, и Прокофьев, и другие, это….

Это то, чего уже никогда не будет. И это то, что всегда с тобой.

Одно из последних своих сочинений он посвятил мне. Называется «Ночная музыка».

Недавно случайно наткнулся на неё в ночном телевизоре в переложении на аккордеон, в исполнении ученика Фридриха Липса Сергея Осокина.

Октябрь.

Тепло уже дали, ремонт подъезда и кровли завершён, окна заклеены. Дачные яблоки на подоконнике среди горшков с цветами, некоторые из них цветут, названий не знаю.

Что-то молчит голландец.

Весной приезжал голландец по поводу перевода моих рассказов, один уже перевёл, намерен переводить и другие. Издательство готово заключить договор, будет приглашение в Амстердам. И вот уже осень, и — тишина.

Неужели из-за пресловутых двойных стандартов? Как только я имел неосторожность о них заговорить, как тут же его живое лицо замкнулось. Неужели показалось? Или что-то другое?

Двойные стандарты… Будто у нас их нет, будто мы уже в царстве уважения и любви друг к другу…

Хемингуэй, избранное, издательство «Картя Молдовеняскэ», Кишинёв, 1972 год.

«Фиеста», «Прощай, оружие!», рассказы, очерки, «Праздник, который всегда с тобой».

Что-то молчит Павел Владимирович, убежавший в Кишинёв от дождей и душевных травм.

Что молчишь, Павел Владимирович?

Молчит и Николай Евгеньевич, Коля, который открыл мне Хемингуэя на окраине Мариуполя, в посёлке Волонтёровка, в школе-интернате № 4.

В чём дело, Коля? Или всё уже кончилось?

«А потом погода испортилась…» — по сути так начинается «Праздник, который всегда с тобой».

Париж, молодость, рассказы не идут, денег нет, иногда просто нечего есть. И Гертруда Стайн подкармливает его и советует ему не писать непроходные рассказы. Но он продолжает делать так. Как ему хочется.

Он не заискивал перед читающей публикой, не льстил своим соотечественникам, Нью-Йорк считал лицемерным, заносчивым и мёртвым городом. И большую часть своей жизни провёл на Кубе.

«Мы высоко возвышаемся над другими и поэтому видим дальше, чем все остальные».

Слова принадлежат миссис Олбрайт, жирной политической проститутке. Но не будем гнать антиамериканскую волну, тем более сейчас. Постараемся думать о себе, о своём поведении.

И вернёмся к «Празднику, который всегда с тобой».

Там много замечательных страниц, среди которых вдруг обнаруживается клочок бумаги в клеточку и на нем: «Ты вчера вёл себя очень плохо».

Такое послание оставила тебе твоя жена, уходя на работу. Я помню. Было это четверть века тому назад, когда в поисках праздника я вёл себя очень плохо.

Можно вспомнить и прочие поиски «праздников». Но вчера я вёл себя хорошо. Вчера в ОДРИ был творческий вечер нашего замечательного поэта Владимира Пучкова. И вечер прошёл на очень хорошем уровне, и вёл я себя хорошо, за что получил благодарность от жены. Нужно держаться. Осталось немного.

Мороз и солнце.

Что-то снегири перестали прилетать.

В прошлый раз они вместе с воронами улетели в сторону воинской части, вороны вернулись, а снегири — нет. Почему?

Нужно подумать.

Кончилась картошка, нужно идти в сарай.

Когда это лучше сделать — сейчас или после обеда?

Нужно подумать.

Нужно постоянно думать, нужно постоянно тренировать свой ум.

«Устав учить — ум точить», — висело когда-то у нас в казарме.

Почему деревья в инее?

Нужно подумать.

Почему вороны вернулись из воинской части, а снегири не вернулись?

Почему Зина в 1970 году не захотела ехать со мной на мотоцикле в Анадольский лес?

Не сходить ли хотя бы раз в жизни на последний лов?

Нужно подумать.

Не сходить ли хотя бы раз в жизни на охоту?

А ружьё?

Ружьё можно купить.

Да, но при наличии ружья в доме и…

Что я хотел сказать? Почему я боюсь до конца выразить свою мысль?

Нужно подумать.

Компьютер я осваиваю.

Я уже сообщал, что зять и дочь подарили мне ноутбук, и я его осваиваю и уже могу его открывать и закрывать, а скоро подключусь к Интернету.

А вдруг — вирусы?

Нужно подумать.

Поппер. Карл Раймонд Поппер. Карл Раймонд Поппер — австрийский философ, логик и социолог. Свою философскую концепцию построил как антитезу неопозитивизму .

Что это нам даёт?

Нужно подумать.

Чем лучше доставить из сарая картошку: на тележке или на санках?

Нужно подумать.

По какой дороге лучше пойти к сараю: по той, где закусочная, или по той, где закусочной нет?

Нужно подумать.

Поппер. Карл Раймонд Поппер. Почему он построил свою философию на критике неопозитивизма?

Нужно подумать.

Что-то опять левое ухо побаливает. Идти в поликлинику или не идти? При слове «поликлиника» моя рука тянется к пистолету. Недавно простоял в очереди к терапевту несколько часов, но так и не достоялся.

А не устроить ли в поликлинике акцию гражданского неповиновения?

Нужно подумать.

Недавно пошёл в военкомат сниматься с воинского учета, а девушка мне говорит: да вы что?! Да вы ещё мужчина хоть куда! Зачем же вам сниматься с воинского учета?! Вы ещё — ого-го! И я пригласил её в ресторан, и…

Ничего этого не было, это я так… шучу…

Но что тут смешного, остроумного?

Может, вычеркнуть?

Нужно подумать.

Картошку я выращиваю на даче.

Продолжать это делать или пора завязывать?

Нужно подумать.

Идти сегодня в библиотеку на встречу с читателями или не идти?

Нужно подумать.

Но что тут делать, если уже дал согласие?

Но сначала нужно доставить из сарая картошку.

Доставил на санках. При приближении к закусочной ускорил шаг и стал думать о Поппере.

Поппер, Поппер, Поппер, думал я, проходя мимо закусочной.

А потом пошёл в библиотеку на встречу с читателями и, чтобы сбить волнение, думал о Поппере.