Максуд Ибрагимбеков - Обжалованию не подлежит

Он отпустил шею, и вместе с ней на пол рухнуло все остальное. Самандар лежал на спине посередине своего кабинета с закрытыми глазами, из его носа стекала на мундир тонкой струйкой кровь. С давно не испытываемым чувством удовлетворения Сеймур подошел к умывальнику и умылся. О неизбежных последствиях происходящего он думал, но не испытывал при этом ни малейшего страха. Сеймур потянулся за полотенцем и вдруг увидел, что Самандар очнулся и внимательно наблюдает за ним. Тот сразу же закрыл глаза, но было уже поздно.

— Ах ты, мошенник! — наклонившись над ним, с легким упреком сказал Сеймур. — Прошел, значит, у барышни обморок, а она молчит?

Несмотря на шутливый тон, Самандар истолковал эти слова как сигнал опасности и машинально закрыл лицо руками.

— Бить не буду. Я уже руки вымыл, — успокоил его Сеймур. — Пожалуй, побегу. Ты можешь себе такое представить, какой-то мерзавец ранил мою собаку? Вот вспомнил сейчас, и меня всего опять затрясло от злости. Ты случайно не знаешь, кто бы это мог быть? Знаешь?

Самандар с сожалением покачал головой, проникновенным взглядом давая собеседнику понять, что он скорбит вместе с ним, но ему, Самандару, ничего по поводу раненой собаки неизвестно.

Выйдя из кабинета, Сеймур увидел во дворе Газанфара, который, судя по дымящимся судкам на большом подносе, привез Самандару обед.

— Ты здесь прогуливаешься, а твой больной дядя как раз в этот момент лежит без сознания в кабинете на полу, — сообщил ему Сеймур. — Если помрет, тебе от этого лучше не будет.

Побледневший Газанфар застыл на месте.

— Как болен? Что с ним?

— Уши. Нужно срочно сделать горячий компресс на оба уха. Иначе помрет от боли. Сковородка у тебя есть? Надо на сковородке сильно нагреть соль, завернуть ее в тряпочку и приложить поочередно к обоим ушам. Беги! — несмотря на сочувственный тон Сеймура, Газанфар все-таки насторожился.

— А ты что здесь делаешь?!

— Блестящую карьеру я здесь делаю… А дядя твой как раз в эту минуту помирает в судорогах. Беги, дурачок, пока не поздно!

Газанфар положил поднос на землю и, невнятно причитая, побежал к крыльцу.

Охранник Гахраман ждал Сеймура у ворот.

— Я боялся, что тебя не отпустят, — с заметным облегчением сказал Гахраман.

— Кто меня не отпустит?

— Как кто? Самандар! Я боялся, что тебя посадят за то, что ты ушел, а меня за то, что я тебя выпустил. Стоял и ждал прихода Самандара или Газанфара, а тут смотрю, ты идешь, обрадовался.

— Рано обрадовался. Все еще впереди, — пообещал Сеймур. — Ты не знаешь, Фаталиев здесь?

— С утра здесь и никуда не уходил. Он весь день у себя в лаборатории.

— Ладно, пойду к Фаталиеву. Гахраман… Если у тебя будут неприятности, вина моя, извини.

— Если будут неприятности, какая мне разница, кто виноват, — подумав, сказал Гахраман.

Прежде чем идти в лабораторию, он зашел в кочегарку проведать раненого.

Алби не спал. Завидев Сеймура, пес попытался встать и слабо вильнул хвостом, а когда Сеймур наклонился долить в поилку свежей воды, все-таки изловчился и лизнул его в нос.

Фаталиев что-то объяснял двум лаборанткам. Марьям не было. К приходу Сеймура он отнесся как к обычному явлению, скорее даже приятному, приветливо улыбнулся и провел его в свой кабинет.

Сеймур сказал, что пришел к нему с просьбой. Дело необычное, но для него, Сеймура, чрезвычайно важное. Обратиться, кроме Фаталиева, не к кому. После этого, давшегося с трудом предисловия, он попросил Фаталиева позаботиться о собаке в связи с предстоящим отсутствием ее хозяина. Просил в убедительных и теплых выражениях.

— С твоей собакой все уладится. Я обещаю. Теперь поговорим о тебе, дорогой друг. Может быть, расскажешь, что произошло?

Слушая Сеймура, общественный представитель внутренних органов Ахлиман Фаталиев старел на глазах.

— А нельзя было без этого обойтись? — спросил он, так как будто теперь это могло иметь значение.

— Нет. Невозможно.

— Понимаю. Ты из-за минутного удовольствия поставил под угрозу свое будущее, а может быть, даже жизнь. Скажу честно, я растерян. Ты понимаешь, что с минуты на минуту за тобой должны прийти? Так… Давай-ка подумаем вместе. Прежде всего Самандар должен поставить в известность товарища Назимова. Обязан!.. Хорошо бы, если бы мне удалось встретиться с ним раньше Самандара.

— А что это даст? — усмехнулся Сеймур.

— Хоть что-нибудь, может быть, и даст… Надо использовать любую возможность. Ты посиди здесь, а я поднимусь в кабинет директора и позвоню товарищу Назимову. Конечно, это не телефонный разговор, но позвонить надо. Расскажу ему, что произошло, и попрошу его…

— О чем? — невесело усмехнулся Сеймур.

— Еще не знаю, — откровенно признался Фаталиев. — Но просить буду.

— А может, не надо просить Назимова. Мне не поможете, а Назимов, если ему понадобится, вашу просьбу может использовать против вас. Я знаю о таких случаях.

Фаталиев улыбнулся.

— Спасибо за заботу о судьбе престарелого товарища. Жди меня здесь и никуда не уходи.

На телефонный разговор Фаталиева с Назимовым Сеймур никаких надежд не возлагал. Да и ко всему, что может произойти, он относился с надежно выработанным безразличием. Но теперь он был спокоен, потому что Фаталиеву он верил и был убежден, что собака на улице не останется.

Фаталиев вернулся минут через двадцать. Он не скрывал удивления.

— Товарищ Назимов узнал о том, что произошло в кабинете Самандара, только сейчас от меня. Самандар ему еще не звонил. Это удивительно… Странно и подозрительно. Слушай, ты его случайно не убил?.. Ладно, будем ждать приезда товарища Назимова.

— А директор совхоза вам что сказал?

— Директор, когда я прихожу звонить, сразу выходит из кабинета. Я ведь хоть и общественный, но как-никак уполномоченный органов внутренних дел, — усмехнулся Фаталиев. — Уважают.

Лаборантка принесла им чай. Сеймур удивился, увидев, что вместо чая она принесла стаканы с кипятком. Все объяснилось, когда Фаталиев пинцетом вынул из маленькой картонной коробочки несколько тычинок шафрана и опустил их в оба стакана. Каждый стакан он накрыл блюдцем, для того чтобы, по его словам, чай настоялся.

— Это своего рода научный эксперимент. Причем исключительно приятный. Настой шафрана — стимулятор нервной системы, — объяснил он Сеймуру. — После шафранного чая у большинства людей улучшается настроение и нормализуется давление крови. Все данные мы заносим в этот журнал. Сейчас впишу в него и твое имя.

Сеймур выпил чай необычного рубинового цвета, но настроение его после этого не изменилось.

— Стабильный эффект наблюдается спустя две недели каждодневного употребления: шафран — замечательное растение. А вы знаете, как выглядит отравление от больших доз шафрана? Если стакан шафрана залить кипятком и полученный настой выпить, то у человека начнется неудержимый приступ смеха, который через полчаса закончится параличом органов дыхания.