Павел Карпов - Юность Ашира

— Поможете отремонтировать кожух для печи? — спросил Коноплев у начальника цеха.

— Тот, исковерканный? — удивился Курлыкин.

— Хотим попробовать, помогите.

— Скоро железо достанем, новый сделаем, — упорствовал начальник цеха.

— Некогда ждать.

— Плановые заказы не успеваем выполнять, — упирался Курлыкин. — И кузнечничаем, и жилые дома строим, и лесоматериал заготавливаем. Да еще трех кузнецов отдали на стекольный завод.

— Поддержите нас!

Лшира с Коноплевым трудно было переубедить.

— Пойдемте к директору, потолкуем.

Директор выслушал их внимательно, но не сразу принял решение.

— Вопрос сложный, хочу ваше мнение узнать, Олег Михайлович, — обратился он к вошедшему в палатку главному инженеру. — Что, если рискнуть и, не срывая заказов, взяться за ремонт старого кожуха для печи?

Слово «рискнуть» директор подчеркнул.

— Да, есть опасение, что кузнецов мы загрузим работой, которая впоследствии не оправдается, — отозвался Орловский. — Тем не менее…

Олег Михайлович тронул забинтованную голову и болезненно сморщился. Коноплев, воспользовавшись паузой, ухватился за последние слова главного инженера.

— Мы, Олег Михайлович, беремся отремонтировать своими руками, без помощи кузнецов. Только дайте нам инструменты и разрешите работать в кузнице во время перерыва. -

— Так ведь перерыв у нас с двух часов ночи, — попробовал урезонить его Курлыкин.

— Вот и хорошо, мы к этому времени тоже освобождаемся на стройке! — поспешил с ответом Коноплев.

— Пожалуй, это выход из положения, — поддержал главный инженер комсорга. — Я готов помочь комсомольцам.

— Шефство думаете взять, Олег Михайлович, над молодежью? — одобрительно спросил директор.

— Считайте, что уже шефствую. Огнеупорный кирпич весь выбрали? — обратился Орловский к Аширу.

Ашир развел руками и часто заморгал, точно ему в лицо подуло ветром.

— Годного оказалось меньше половины. Не знаем, что и делать.

— Раздобыть придется. — Олег Михайлович взглянул на директора. — Нужно бы съездить на стеклозавод. Мы им кузнецов дали, они нам пусть огнеупорным кирпичом помогут. Взаимовыручка…

— С кирпичом улажу, — ответил директор.

Оставшись один, он принялся звонить на стеклозавод.

Потом пришел парторг, и они советовались, как быть. Рабочих явно нехватало, и хоть не хотелось в этом признаваться, но своими силами восстановить цехи к сроку было очень трудно.

— А как с горючим, с железом? — спросил Чарыев, понизив голос.

— Пока нет. Поезда на подходе, прибудут — получим в первую очередь. А за огнеупорным кирпичом надо ехать на стеклозавод.

— Дают?

— Самим придется раскапывать из-под развалин. Не знаю, кого и послать. Токариыс станки до сих пор не все подняли. Арыки надо чистить, воду обещают на днях дать для деревьев. В детском саду ребятишки спят на полу, некому койки делать…

— На стеклозавод я сам, пожалуй, поеду, а людей с собой, возьму немного, — проговорил Чарыев. — Теперь вот какое дело, Николай Александрович. Сейчас узнал в горкоме про парад и праздничную демонстрацию седьмого ноября. Будет демонстрация. Будет! И нужно готовиться. Нам выделили в городе участок для расчистки. В выходной день состоится общегородской воскресник. Так вот секретарь горкома просил помочь инструментом другим организациям.

— Инструмент найдем.

— Так я и сказал.

— Разрешите войти! — послышалось у входа в палатку.

— Войдите! — ответил Чарыев.

В палатку, пригибаясь, с трудом втиснулась рослая фигура человека в халате и бараньей шапке с узкой туркменской лопатой в руке.

— Салам! Помогать вам приехали.

— Здравствуйте! — растроганно воскликнул Чарыев.

Молодой туркмен до боли стиснул руку парторгу, потом директору.

— Смотрите, сколько помощников вам привез! — проговорил он сильным голосом.

Гость приподнял край палатки. Чарыев и директор увидели во дворе группу людей с топорами и лопатами. Многие были в халатах и папахах. Рабочие уже окружили колхозников, пожимали им руки. Зубенко угощал махоркой из своего кисета старика с седой волнистой бородой. Старик закурил, похвалил махорку, потом достал из полосатого мешка кисть янтарного винограда и угостил Зубенко. Молодой колхозник в белой папахе с длинными завитками и пожилой кузнец обменялись лопатами и, улыбаясь, стояли в обнимку возле трехтонки.

— Принимайте людей, давайте задание! — энергично требовал бригадир.

Директор и парторг молчали, трудно было сразу найти слова благодарности.

— Ашхабад всем нам дорог! — понимая их чувства, сказал молодой колхозник. — Как же можно было не приехать?

Словно помогая директору справится с охватившим его волнением, зазвонил телефон. Из горкома партии спрашивали, когда удобнее приехать на завод архитектору с докладом о восстановлении Ашхабада.

— И кино будет? Замечательно! — крикнул в трубку директор. — Зал? Есть зал. Нет, не шучу. На сколько мест? Минуточку… Сколько человек поместится в механическом? — спросил он у парторга, прикрыв трубку ладонью.

— Все уместимся.

Директор склонился к телефону:

— Хватит места, ждём! Спасибо!

В воздухе послышался гул мотора. Самолеты прилетали в Ашхабад один за другим.

Не успел директор закончить разговор с прибывшими колхозниками, как в палатку вбежала девушка в телогрейке и лыжных брюках. Это была заведующая клубом Римма Гуревич.

— Рояль не хотят выкапывать! — с ужасом в глазах сказала она.

— Какой рояль? — недоумевающе посмотрел на нее директор.

— Наш, клубный рояль! Говорят, его все равно негде ставить, пусть пока полежит под досками. Представляете, какой ужас! Я для рояля свою личную палатку принесла из дома…

— Не волнуйтесь, раскопаем. И до него дойдет очередь. Только не сейчас. Подождите еще денек..

— Ждать невозможно! Пойдет дождь, пропадет инструмент. На вас, Николай Александрович, падет вся ответственность. Ноты и радиоприемник я уже откопала, а рояль не могу. — Римма показала исцарапанные руки. — Жалко, пропадет наш рояль, главное клавиатура у него нисколько не повреждена. Не верите? Пойдемте, я вам что хотите сыграю!

— Только и остается мне на развалинах ваш концерт слушать, — невесело пошутил директор.

— Ничего не поделаешь, — раздумчиво проговорил парторг. — И огнеупорные кирпичи нужны, и без концерта не обойдешься.

— Попросите товарищей колхозников, они нам и помогут рояль выкопать! — согласился директор и указал взглядом на молодого туркмена.

Колхозник успокоил Римму:

— Не волнуйся, девушка, сейчас на работу встанем и рояль твой не забудем!

Неожиданно разговор оборвался. Все, кто находился в палатке директора и снаружи, повернули головы в сторону улицы. Возле ворот завода послышалась песня, она залетела во двор, ворвалась в цехи, покрывая заводской шум: