Тим Скоренко - Рассказы

Когда Лёша допел последнюю (4-ую) песню, я уже был спокоен, Бельский утихомирился, вроде всё нормально. Я отворачиваюсь на секунду, поворачиваюсь обратно и вижу, что Крыса уже не видно, а у микрофона — Бельский! Как мы умудрились отобрать у него гитару, я и сам не понимаю, он боролся за место под Солнцем, как Матросов, легший грудью на амбразуру. Наконец, мы его увели и концерт продолжился.

Питие — занятие вредное, блин.

Байку рассказывала её Наташа Лобанова из Жлобина, пересказываю с её слов.

На концерте Олега Медведева в Гомеле то ли в 2005, то ли в 2006 году присутствовал гомельский поэт Алексей «Леший» Ильинчик. Замечательный поэт, импровизатор, остроумнейший человек, но, естественно, со своими забубонами. В частности, когда он сам организовывал Медведева в Гомеле, он забыл его встретить на вокзале. Но самый мощный трюк он отколол именно на этом концерте.

Известно, что Олег на всех концертах для приведения горла в надлежащий для пения вид попивает «чаёк», крепкий и хороший. Коньяк то есть. Ма-а-аленькими глоточками через песню или две по глоточку для смягчения. За концерт n-ная часть фляжки уходит. И стоит эта фляжка на стульчике рядом с ним.

Проходит концерт. То ли квартирник, то ли в каком-то маленьком зальчике, не знаю. Леший сидит в первом ряду и смотрит на фляжку всё первое отделение. После первой песни второго отделения (петь уже трудно, начинается работа с «чайком») нервы Лешего не выдерживают. Со словами «Я тоже хочу!» он встаёт, делает два шага вперёд и выдувает залпом всю флягу, в которой не меньше 3/4.

И садится, довольный, на место.

Немая сцена…

Байку рассказывал Володя Зюзин; в целом похоже на правду.

Фестиваль в Песчаном (Украина), костёр, барды, всё, как положено. Минского барда Сергея Пономарёва просят спеть «Беловежскую пущу» для украинских товарищей. Пономарёв отнекивается, но в итоге соглашается, только, говорит, слова пойду вспомню, аккорды. Отходит в сторонку, на пару метров от костра отсаживается и чего-то бренькает, слова-аккорды вспоминает.

А любой нормальный исполнитель имеет привычку, если слова позабыл, допридумать что-нибудь подходящее, и публика ничего не заметит. И вот сидит Пономарёв, вспоминает, напевает.

А Зюзин сидит ближе всего к нему и краем уха слышит, что же тот поёт. Ну, слова «Беловежской пущи» вы себе представляете:

Пономарёв тихенько, почти про себя:

Володя долго не мог отойти от последствий действий заповедного оленя в исполнении Пономарёва.

Дело было на квартирнике Медведева в Минске в 2006 году. Медведев дал четыре концерта в Беларуси — два в Минске, и по одному в Гомеле и в Новополоцке, то есть там, где нашлись организаторы. Из других городов несколько человек приезжали послушать на эти концерты.

На минский квартирник приехали два товарища из Могилёва — Бур и Юлик; оба весёлые люди, автостопщики и иже с ними. Небольшая комната, Медведев начинает петь третью или четвёртую песню. Бур подкрадывается к самому Олегу и подкладывает ему под ноги телефон, тихо говорит в трубку: «Слушайте!», кивает Медведеву с выражением, мол, можно петь и возвращается на место. Шёпотом объясняет окружающим, что позвонили из Могилёва, попросили организовать нечто вроде прямой трансляции концерта по телефону.

Олег поёт что-то довольно тихое, то ли «Ирокез», то ли «Зарубку на приклад», а из телефона раздаются весёлые голоса. Олег допевает, Бур вскакивает, с видом бешенного тигра хватает телефон и ревёт в него: «Блин!!! Сами просили слушать — так слушайте, а не трындите!!! Блин!!! Слушать, я сказал!!!» — и выключает телефон. Медведев улыбается, Бур несколько смущённо возвращается на своё место.:)))

Случилась со мной однажды занимательнейшая история. Один мой товарищ, замечательный минский бард Сергей Шинкевич разрекламировал мне однажды зимний поход. Мол, как это круто, и классно, и замечательно. И самое классное, что там можно увидеть — это лежбище кабана. Ничего круче лежбища кабана там в лесу не и быть не может. Ну да ладно.

В общем, нарвался я через некоторое время на подобное действо — зимний поход. Было слякотно и гадко, а потом вдарил морозец и всё заледенело. Лес, холод, зима — брр-р-р! Никогда больше не пойду на подобную аферу. Чел, который нас вёл, имел большой опыт, и я у него спросил, ессно: «А мы увидим лежбище кабана?». Мужик округлил глаза и выпалил:

— Конечно! А как же! Это ведь самое крутое, что только может быть! О да! Лежбище кабана!

Говорил он это таким тоном, точно кабаны в зимнем лесу на каждой прогалинке валяются штабелями. Ну, что я… Я доволен.

Про кабанье лежбище я от этого дядьки ещё наслушался, и уже предвкушал горы удовольствия от созерцания этого памятника природы.

В общем, второе утро. 6 часов утра. Ко мне в палатку врывается мороз, а вместе с ним мужик-ведущий, и шёпотом:

— Пошли!

Я: — Куда?

— Я лежбище кабана нашёл, тут неподалёку!

Я вскакиваю, одеваюсь наскоро, дубак стоит — ого-го! Идёт, я дрожу, но борюсь с собой. Наконец приходим.

Среди снега, под какой-то ёлкой, выложено веточками и каким-то мусором что-то вроде большого гнезда. А рядом лежит огромная свежая и пахучая куча говна (простите!). И всё.

— Вот! — ведущий с благоговением показывает на кучу, — ВОТ ОНО!!!!

Я с трудом удержался, чтобы не сказать ему всё, что думаю. И поклялся себе не убивать Шинкевича — хороший парень всё-таки…

Однажды, в районе года 1999, не знаю точно, Крыс с компанией впервые приехал в Иркутск. В Иркутске они никого не знали, но знали, что где-то там живёт такой классный бард Олег Медведев.

Как они нашли его адрес — уж не знаю. Но нашли — то ли по телефонному справочнику, то ли через кого-то. Но они пришли к Медведеву и позвонили в дверь.

Представьте себе картину. Звонят к вам в дверь, вы открываете, а на пороге 8 здоровых лбов неизвестного происхождения. И Крыс с порога заявляет: вы известный бард Медведев, мы вас знаем, я — Крыс, это вот Лёша-Петя-Вася, мы будем у вас жить.

Реакция Медведева гениальна. Он печально смотрит на непонятную делегацию, думает и спрашивает:

— Суп будете?

Вот оно как.

В продолжение многочисленных баек об Алексее Нежевце, расскажу следующую. В 2001 году Лёша возвращался автостопом с первого своего в жизни Грушинского фестиваля. Возвращался не очень умело, потому как он далеко не профессиональный стопщик. И вот в одном месте, поздно вечером, практически в темноте, Лёша застрял. С кем он возвращался — хоть убейте не помню, но их двое было, Лёша и друг какой-то.