Станислав Миронов - Virtuality

Я ржал.

Долго.

Много.

До слёз.

Я серьёзно.

Ещё больше я ржал над реакцией.

Те люди, которые, на первый взгляд, вовсе безобидны, начинали писать такое , что даже я был в шоке. Они писали, что ту палку, которой я (то есть, Серёга) разбил «замок», я должен вставить себе в жопу. Они писали, что не Агата Кристи — полная хуйня, а как раз таки мой шансон, и что я должен засунуть своё мнение себе глубоко в жопу и прокрутить три раза для достижения наилучшего эффекта. Они писали, что прежде чем засирать чужие фотографии, я должен сам на себя посмотреть, что я сам урод, каких свет ещё не видел, что я чмо, уёбище, выродок, ублюдок, и далее, далее, далее, далее…

А я ржал.

Сидел и ржал, читая всё это дерьмо. Реакцию, вызванную мной.

Скажи: мои увлечения — моя слабость.

Закрой глаза. Повтори про себя.

Прошла ночь, а к вечеру следующего дня Серёга уже стал одним из самых популярных пользователей сайта, а его фотографии и вовсе стали самыми популярными.

О нём трубил весь сайт.

А я сидел и ржал.

Когда люди, отвечая на мои записи, писали мне, что я абсолютно безграмотный, сами при этом делая наитупейшие ошибки, достойные лишь первоклассника, я сидел и ржал.

Скажи: моя агрессия — моя слабость.

Скажи: моя критика — моя слабость.

Скажи: моя негативная реакция на что-либо — моя слабость.

Скажи: всё, что я люблю, — моя слабость.

Закрой глаза. Повтори про себя.

Обо мне трубил весь сайт, а многие даже самые опытные пользователи, изначально упорно твердившие, что я тролль, получавшие затем от меня в ответ что-то крайне тупое и крайне безграмотное, в итоге сходились во мнении, что никакой я не тролль, а на самом деле тупой гопник, которому даже жить не стоит.

Гениальная простая провокация.

Всё гениальное — просто.

Скажи: моя зависимость — моя слабость.

Закрой глаза. Повтори про себя.

Открой глаза.

Повтори всё снова.

И вот, я снова вспоминаю, как я что-то вспоминаю.

Мне двенадцать лет. Снова конец учебного года.

На поле за школой оборудована сцена. На ней стоит звуковое оборудование. Возле микрофона — директор школы. Ещё на ногах. Ещё с целой правой рукой. И с целой челюстью. В общем, она вся какая-то ещё целая . Какая-то счастливая.

Люди меняются, меняются и декорации, события вокруг них. Но только память может сохранить их в определённый момент. Зафиксировать. Чтобы не забыть. Никогда.

Я только что вспомнила всё своё детство. Это так забавно, когда что-то вспоминаешь. В это время ты можешь пойти ещё глубже. В то время как ты что-то вспоминаешь, тебе легче вспомнить и то, что было до этого. Или после.

Сейчас, когда я перенеслась в один день из моего прошлого, мне двенадцать, и я копаюсь в своём сознании, вспоминая, что было раньше. Есть в жизни моменты, они фундаментальные. Такие же фундаментальные и важные в твоей жизни, как и всё, что я вспомнила до этого.

И, в принципе, это не так важно, что жизнь моя до определённого момента была хуже, чем прыщи на моём лице в тринадцать. Или чем кидалово Паши в семнадцать. Вся моя жизнь состоит из таких вот моментов. Каждый из них не так сложно пережить, но когда жизнь даёт их тебе раз за разом, удар за ударом, в целом картина меняется. И с каждым разом — в худшую сторону.

И в такие фундаментальные моменты люди могут вспоминать всё, что с ними было в их жизни.

А я могу вспомнить прошлое, вспоминая этот момент из прошлого.

Сцена.

Директриса говорит в микрофон:

— Ценою невероятных усилий Виктория Потапова добралась сегодня до финиша. Она — пример стойкости и целеустремлённости. Она — пример для подражания всей школе. Всем девочкам и мальчикам. Даже, наверное, учителям.

Детство.

Я родилась не такая, как все. Я родилась со спинномозговой грыжей. Опустим медицинские термины, я сама в этом не так хорошо разбираюсь. И не думаю, что разбираетесь и вы. Поэтому попробую описать простым языком, как мне описывали в детстве.

Спинномозговая грыжа — это такой нарост на позвоночнике, уходящий в костный мозг. Из-за неё происходят нарушения опорно-двигательного аппарата. С таким заболеванием люди редко ходят. И я не стала редким исключением. Я не стала вообще никаким исключением. Несколько раз в год я ложилась в больницу, где меня обкалывали всякими лекарствами, брали анализы, выкачивали из меня кровь. Выкачивали частички меня.

Вот почему тогда, у нарколога, когда я сдавала кровь, всё мне показалось таким знакомым. На самом деле я не донор. Я просто инвалид. Бывший.

Или мне это просто показалось?

Сцена.

Директриса продолжает своё выступление:

— За это достижение Вика не только награждается дипломом участника нашей спартакиады.

Забег — это одна из дисциплин, в которой участвовали школьники. В нём участвовала и я. На инвалидной коляске.

Детство.

Сколько себя помню до момента, который я сейчас вспоминаю, я всю свою жизнь ездила на коляске. Через три года после того как я родилась, от нас ушёл папа. Как потом мне рассказала мама, он ушёл именно из-за меня. Так что, говорила мама, это я разрушила её жизнь.

А почему я-то? Что, это я сама себя родила? В чём я-то виновата? Могла бы и не рожать меня. Я же её не просила.

Всем нам нужен кто-то, на кого можно положиться. Возложить на него ответственность, которую мы не можем взять на себя.

Забег.

Примерно за полчаса до его начала, когда регистрировались участники, я подъехала к столу, где сидела учительница, заполнявшая список. В забеге участвовали школьники всех классов с шестого по одиннадцатый, большинство из участников состояло из старшеклассников. И я тоже решила попробовать. Уж если они меня ненавидят, все эти школьники, то у меня хотя бы есть шанс доказать, что я далеко не слабый человек. Что я сильная. Что я смелая. Что я смогу. Справлюсь.

Когда учительница увидела меня, она сказала:

— Здесь таким, как ты, не место.

— Я хочу попробовать, — ответила я, разминая кисти рук, которыми буду крутить колёса на коляске.

— Я вообще не понимаю, что в школе для нормальных детей делает такая, как ты.

Я спрашиваю:

— Какая?

Училка молчит. Похоже, ей нечего сказать. Но я знаю, что она имела в виду.

Сука.

Я говорю:

— Я хочу всего лишь попробовать.

— Тебя же там затопчут, глупая.

— Нет, не затопчут. Забег на десять километров, а я очень выносливая.

— А ещё неповоротливая. Твоё место — в специальной школе.

И в тот момент я поняла: люди боятся не похожих на них. Они боятся этого своеобразного вторжения какой-то чужеродной силы на их территорию. Они одновременно и самоутверждаются за счёт таких, как я, инвалидов, и одновременно на них нападают, пытаясь скрыть свой страх. Стараясь скрыть свой страх, они переходят в наступление. А потом получается такое вот отношение.