Дмитрий Добродеев - Путешествие в Тунис

(Прага, апрель 1997)

Этот бар находился в подвале нехорошего блочного дома. Собирались там скины, бомжи, алкоголики — особый народ городского предместья. Два биллиардных стола, три игровых автомата и сортир на одного человека — вот и все достоинства этого заведения. Бармен стоял за стойкой и наливал из подозрительных бутылок сливовицу «Елинек» и ликер под названием «Медитовка».

(камера выплывает наружу)

Бетонный забор подступал вплотную к этому заведению. У этого забора, на пожухлой траве, среди битых бутылок его и нашли — с размозженной головой, переломанным носом и разорванным ртом. При нем — отключенный мобильный телефон, но он все равно ни до кого бы не дозвонился.

(ночь, Мюнхен, январь 1995)

Это странное чувство смерти в западне — когда тебя бьют, ты как во сне хватаешь руками воздух, а вырваться из плена не можешь. Подобное ощущали жертвы на подмосковных платформах — когда электричка не идет, а к тебе подходят трое — закурить.

(ахтунг!)

Что еще он помнил с перелесков «того» света? Освещение странное: тусклое, полупрозрачное, и контуры людей — тварей ползущих.

(ведь они)

Они все помышляют о своем, о том, что будут делать завтра. Но в большинстве разов это завтра не наступит. Их прихлопнут как мух, и вся их хваленая сущность будет валяться в пыли.

(Прага, декабрь 1999)

— Прага превращается в сумеречную зону, — сказал ему знакомый чех, бывший полицейский. — Взгляни на этих людей, и ты все поймешь.

(пришлось взглянуть)

От людей сильно пахло потом, они были неухожены, перебивались от зарплаты до зарплаты, и понемногу переходили на безработицу. Ненависть их к богатым немцам становилась еще сильнее, чем к русским, ввергнувшим их в бедность. На заборах все чаще появлялись надписи: «Жидовские немцы — вон!»

(Тель-Авив, 1997)

Стояла грудастая, с косой до пояса — у отеля Дан. Окликнула: «Эй, подожди! Сколько дашь за любовь?»

— 100 швейцарских франков.

Она подумала и согласилась.

(полчаса спустя)

Стук в дверь. Еле успел спрятать деньги и документы.

(там же)

Вошла, спросила, где розетка? Воткнула для подзарядки мобильник и тут же стала раздеваться.

(там же)

Села с телефончиком на унитаз: «Как тебя зовут?».

— Франц.

— Хочешь, позову подругу?

— Нет.

(там же)

— Ты можешь укусить меня за грудь, — сказала она, — будь смелей!

(и в результате)

Он и в этой весовой категории преуспел очень недурственно. Хорошая получилась весовая категория. Тяжелые вздымались горы плоти. Затем — потухший взгляд и виноватое молчание.

(Жуковка, 1999)

Он вздыхает, он не верит в ось зла, его грудь вздымается, его выю овевает ветерок и хорошо блин на душе — такова сиюминутная жизнь! Сколько остается времени?

(там же)

Подбежала, облизала его шершавым языком, добрая старая Чапа, и он вспомнил все. Die Uhr tickt.

(станица «Семеновская», 1921)

Сквозь черные сучья — легкие перистые облака в ночном небе и затихающий лай погони. Он сидел у корня дуба и силился вытащить щепку из плеча. Время истекало. Кап-кап. Проклятая Клепсидра! Когда сосуд опорожнится, его наполнят.

(там же)

Лайте, суки, лайте! Да будет вам усладой непреходящий лай.

(ток-шоу, Москва, 2001)

Забуксовала съемка, зажало штаны, в промежности стало тесно, голос сорвался: «Ответь навскидку, не скажешь — убью!»

(и он ответил не своим голосом)

Новые финансовые кланы — они расползлись на постсоветском пространстве и присосались к недрам опустошенной страны.

О, эти залежи природных ископаемых! Источники природопользования и недра туда же. Потом выходит — ресурсы на пределе!

(Куин Элизабет-2, 1995)

Они как завороженные смотрели на карту — на контуры «недобитого медведя», то бишь России. Ископаемые отмечены были звездочками, ромбиками и квадратиками.

(там же)

Родное и убогое в одном — не это ли есть чувство Родины?

(вывод 1)

Вот эта сила внезапного конца есть контрапункт истории: не надо домысливать, не надо сочинять! Борьба только начинается, и выиграет ее тот, у кого нервы крепче. Жилистей, как канат, и скрученней, как лебедка. Хорошие блин нервы.

(вывод 2)

Гомеостазис нам не нужен! Какой на хрен гомеостаз? Мы от этого равновесия и так уж оборзели. Порцию кашки и так мы вам отвалим. Чтоб был у вас резон экзистенца, чтоб было что пережевывать по тихим вечерам. Мы так вам скажем: мы так вам сорганизуем топологическое пространство, что мало не покажется. Диким чибисом зачирикаете, рыжим ястребом в небо взовьетесь.

(вывод 3)

Дискретная наша сущность никуда не денется, и не проводите никаких параллелей! Они никогда не сойдутся в этом безмерном пространстве.

(Шереметьево, 2001)

Прекрасная путана, она держала на руках болонку. И твердо знала место назначения — Дубай, отель Бурдж-эль-Араб, голубой парус над морем и благоухающие шейхи за тысячу долларов сеанс, не то что — безрадостные пистоны в подворотне за так.

(там же)

fellation minette ferdinand hodler

(Москва, январь 2004)

Вошел в ресторан «Генацвали». Молодец в черкеске проводил до столика на втором этаже. Подвывал дружный хор. Заказал разного. Сациви не понравился — жидок, хачапури, напротив, ничего. Однако — не то, что раньше в «Арагви». Sic transit, блин!

(там же)

Хуже всего оказался ресторан «Тарас Бульба». За 900р. поужинал скверно: борщ бесцветен, котлета по-киевски безвкусна, сало так себе, несвежее.

(сам себе)

Да подавись ты!

(там же)

На Горбушке долго рылся в ди-ви-ди, набрал советских фильмов целый портфель, чтобы смотреть и давиться с пивом и орешками в Мюнхене. Под конец ему всучили «Секс в большом городе», он долго потом плевался.

(Мюнхен, июль 1994)

Он вышел в английский парк: шумели вековые дубы, у Китайской башни звенели кружки, играл баварский оркестр, по полянам ходили голые мужики с кудрявыми собаками. Так где тут дух немецких просветителей?

(туалет ресторана «Марио», Москва 2004)

Долго стоял у писуара. Зажало и не отпускало, зажало и не отпускало, наконец блин отпустило, он с облегчением вздохнул.

(там же)

— Это ты? — пропищало в мобильнике. — Это я.

— Встречаемся по плану? — Ну.

И долго пытался застегнуть пряжку лакированного пояса «Гуччи».

(там же)

Il ne bouge pas mais sa bite ca bouge.

(Ницца, кафе у моря, 1998)

Крепкая мужская дружба. Он покупал ему тельняшки да носочки, ездили вместе в открытом лимузине, пили пиво над бескрайним морем. Что может быть прекрасней мужской дружбы? Девчонки не понимают суровой мужской дружбы. Не понимают биения одиноких сердец.

(там же)