Алла Герцева - У Вечного огня

Валентина обвела взглядом палату. Женщина у стены, лежит, накрывшись одеялом с головой. Две другие кровати пустые. Все дома на праздники. Одна я дура, валяюсь на больничной койке. Зачем поехала с пьяными кататься! Из ее глаз покатились слезы. Надумала погулять! Вспомнила счастливое лицо Николая, когда согласилась пойти с ним на праздник. Жаль Колю! Сама говорила, проклятие будет преследовать его за убийство товарища! Провела пальцем по шершавой от краски стене. На скрип двери, повернула голову. В щель проник костыль, потом показалась рука, затем голова с взъерошенными черными волосами.

Демон! Широко раскрыла глаза девушка. С бородой! Парень с загипсованной ногой на костылях вошел в палату.

— Вы живы! — лицо вошедшего осветила улыбка.

— Как видите! — Валя пошевелила левой рукой, упакованной в гипсовый мешочек. — Голова немного болит! И ссадины не щеке! — она скривила рот, улыбаться мешает тугая повязка. — Все погибли, только я выжила!

Незнакомец сел на стул у кровати, придерживая левой рукой костыли.

— Я водитель КАМАЗа, в который вы врезались. Они пьяные были! Особенно, тот, за рулем! Машину туда, сюда, вертел, все равно они врезались. И вот, тоже Новый год в больнице встретил! Ко мне следователь приходил.

— Что с вами будет? — Валя подтянула одеяло к подбородку.

— Экспертиза показала, в Мерседесе, кроме вас, все были здорово выпивши. А я трезвый. Что они могут со мной сделать? По всему, виноваты они, а не я. Потреплют немного, может штраф, или прав лишат на полгода. Родители одного паренька умерли.

— Как умерли? Кто? — Валентина попыталась приподняться.

— Вы лежите, вам вставать нельзя! — коснулся он рукой ее плеча. — Николаем, звали. Мать в психушке померла, а отец заснул на диване и не проснулся.

— Тетя Галя и дядя Андрей!? Вся семья!? — девушка почувствовала, как внутри у нее похолодело. В голове закружилось.

— Да, уж, три дня, как схоронили! Больница и спортивное общество здорово похлопотали! Троих в одной могиле! — Меня Борисом зовут! — парень широко улыбнулся. Погладил ладонью, черный подбородок. — Здесь, бритвы нет. На черта похож!

— Правда! — она вгляделась в парня. Нескладный! Видно, добрый. С Николаем, конечно, не сравнить! Но с ним приятно общаться.

— Я вас не утомил! — Борис виновато поглядел на девушку черными глазами.

— Нет, что вы! Меня Валей зовут.

— Я уже знаю! У медсестры спросил. Вставать не разрешали. Вчера вечером разрешили, так я вот с утра решил навестить. Вы не меня не сердитесь?

— За что сердиться?

— Так ведь сбил вас!

Валя отвернулась. — Мне не надо было ехать с ними.

— Так вы случайно оказались в машине. А уж, подумал, с женихом были.

— Нет у меня никакого жениха!

— Борька, на процедуру! — заглянула в дверную щель медсестра Люба. — Все отделение обежала, тебя разыскивая. Ей нельзя много разговаривать, уходи, быстро, пока зав. отделением, не увидел! А то мне попадет!

— Можно мне приходить? — Борис встал, оперся на костыли. — Нога скоро заживет, гипс снимут. Врач говорит, даже хромать не буду!

— Приходите! — улыбнулась Валя, наблюдая, как парень ловко управляется на одной ноге, помогая костылями. Женщина на соседней кровати повернулась.

— Ишь, интересуется, жених есть, или нет? Уж не метит ли сам на его место? — она села на постели, завернула узлом каштановые волосы, сколола шпилькой на затылке. — А я умудрилась ногу вывихнуть на праздник. Каблуки проклятые! Поскользнулась!

— У вас тоже гипс! — обрадовалась Валя соседке.

— Два дня, или три? Не помню. Вчера сняли, сюда перевели. Завтра выпишут.

— А мне еще придется поваляться! — вздохнула Валентина. — Домой хочу!

— Ты где работаешь?

— В ресторане, поваром!

— Оттого такая кругленькая! — рассмеялась женщина.

— С рождения толстой была, мама говорила.

— А я всегда мечтала потолстеть, не получается. Меня Светой зовут. А тебя Валей, я знаю. С кем живешь?

— С мамой!

— У меня муж, свекровь, сыну десять лет. Работаю на автобазе, диспетчером. Муж ругает. Возле мужиков трешься! А я и не гляжу ни на кого. Зря ревнует. Вот выйдешь замуж, сама узнаешь!

— Я не выйду. Я не модная! — вздохнула Валя.

— Не скромничай, подружка! Женихи в больницу бегают. Вот поправишься, и выскочишь за Борьку! Он у нас на хорошем счету. Ни одного нарушения. Это первое. Не пьет, квартиру имеет, живет один, мать два года, как померла. Так, что лучшего жениха и не надо! Ты присмотрись к нему! — подмигнула Светлана. — Он, видать, уже присох к тебе. Вон как глазищами стреляет!

Щеки Валентины покрылись красными пятнами.

— Не красней! Станешь на ноги, замуж выйдешь! Больше ничего и не надо в жизни!

Валя отвернулась к стене, потянула одеяло. Борька забавный! Вспомнилось ей лицо паренька. Живет один и не пьет! Значит, действительно, хороший. Может быть, Света права, главное в жизни личное счастье. Из Борьки получится отличный муж. Рожу ребеночка! Мама будет рада! Она провела по стене пальцем, написала свое имя. Скорее бы выйти отсюда!

Наташа после Новогодних праздников стала ходить в школу. Однако, интереса к занятиям она не испытывает. Сядет за стол, откроет тетрадь, учебник. Подопрет кулачком щеку, и глядит на учительницу. Словно со стороны наблюдает, как та пишет на доске, формулы или слова, вслушивается в произносимый текст, но не понимает смысла. В конце уроков переписывает задания у Люды, потому что сама не успевает записать за учительницей. Дома, так же, делает уроки, что-то решает, или пишет. Приходит Людмила, исправляет ошибки в ее тетрадях, и ни слова не говоря, уходит. А Наташа так и не знает, правильно решила задачу, или нет. Все меня жалеют, понимает девушка. А мне самой это нужно? Получается, нет! Учиться надо, чтобы аттестат получить! А потом что стану делать? Работать не смогу. Рожу и придется заниматься не учебой, а ребенком. Стирать пеленки, распашонки, качать, кормить, пеленать! Она отложила ручку, повернула голову к окну. Зря прихожу в школу. Не могу сосредоточиться на уроках. Не понимаю, о чем говорят учителя. Отсиживаю время. В голову ничего не лезет.

Тупая боль сдавила низ живота. Наташа закусила губу, сдерживая стон.

— Ты что? — наклонилась к ней Люда. — Пиши, а то математичка, увидит, опять придираться станет.

— Мне все равно! — прошептала Наташа.

— Ты беременная от погибшего Сережки? — скривила рот в хитрой ухмылке, Людмила.

— Кто тебе сказал? — смутилась Наталья, щеки покраснели.

— Все говорят! Да, ты не стесняйся! Нынче девчонки рано сексом занимаются.

— Я не сексом! — хлопнула ладонью по столу, Наташа. — Я любила Сережу. А ты дура!

— Девочки на последнем столе! Тихо! Новый материал объясняю. Завтра опять будете молчать у доски! — постучала транспортиром по столу, Анна Борисовна.