Тимур Зульфикаров - Изумруды, рубины, алмазы мудрости в необъятном песке бытия

Я скоро…

Я открою заснеженную заждавшуюся калитку…

И вдохну густой мед персидской сирени…

…Человек путешествует по миру, чтобы увидеть узнать восхититься — насколько велик и необъятен Творец всех народов и человеков… насколько велик замысел Бога…

И чтобы не замыкаться в своем народе в своем огороде…

И я бреду по Фанским горам

И весна уже перешла в лето…

Но хлад высокогорных ледников несметен… сокровенен… девственен… бесследен…

Как смерть близкая моя…

И что человек страшится смерти, когда смерть — лишь тропинка среди мириадов троп и дорог, лишь ручей — в океане бытия и небытия, лишь дерево — в необъятном лесу, лишь капля — в несметном потоке перевоплощений… лишь мостик — из вечности в вечность…

Мириады смертей — мотыльков однодневных бабочек летели и истлели до тебя и мириады — полетят после тебя…

И ты — лишь бабочка-мотылек однодневка…

И что стоят твои страхи? печали? боли? смерти?

слезы бабочки рыданья-лепет мотылька…

Но! Аллаху Акбар! Велик Аллах! Велик Творец…

И велик двуногий божий раб, у которого в душе — Всевышний Бог…

А Бог не может умереть…

Айхххххйа!..

…Я бреду по Фанским горам…

Уже жара…

…Я пал упал в древний пыльный жаркий родной колыбельный колодезь Азьи родины моей

Я на дне Азьи моей

Уже не слышно голосов далекой дождливой душецелительной возлюбленной Руси родины моей

О мне бы поселиться с юницей таджичкой древней согдианкой в богозабытом кишлаке

И породить десять детей и раствориться бесследно безымянно в чадах в камнях в мухах в деревах в родниках

О Боже! О Аллах! О Будда! О Христос! О где я? что я?

Я растворяюсь рассыпаюсь разбегаюсь размываюсь средь жарких горящих солнечных камней дерев облаков мух птиц ящериц овец и средь ледяных алмазных рек

Я кто я что я где где где я где

Я овца коза на горе я корова я змея гюрза от жары жалящая самое себя я кузнечик горящий высохший треснувший разорвавшийся от зноя в горящей колючей траве я цикада охрипшая от зноя я рыба в ледяной воде… я задыхаюсь разрываюсь дышу опаляюсь солнечным огнем… я ненавижу солнце… я ящерица сгоревшая дотла до костей в кишащем кипящем песке…

О Боже о Аллах о Будда о Христос о все пророки о Боже я уже не человек

О Боже дай мне выйти выжить выбраться из святого Колодца Летней Горящей Азьи Азьи азьи из родного первобытия из первотворенья из первотеста из первохаоса из первопечи хотя бы обгоревшим первочеловеком…

О Творец! дай! мне! еще! побыть! потомиться! сладко! человеком!..

Пред Колесом Сансары перед Колесом Перерождений тоже обгоревшим…

Ейххххйе!..

Я бреду брегом дикопенной дикоярой реки Артучь…

Ейххххйе…

Передо мной плывет стоит каменный нищий богозабытый кишлак дикий дикорастущий… кишлак забывший даже свое имя безымянный камень…

Вертеп с дикими мохнатыми ослами козами баранами дикорастущими на скалах неистовых обрывистых

Вертеп свеж… камни свежи остры первозданны…

Какие-то люди в гранатовых дряхлых глухих одеждах чекменях халатах тревожно мечутся в камнях близ каменной согбенной кибитки мазанки лазоревой колыбельки…

Я гляжу через бешеную горную реку Артучь на каменные ясли… на диких животных… на мечущихся гранатовых людей…

Среди них старуха-доя с кумганом родниковой воды — такие кумганы бывают у повитух кишлачных…

Кто-то рождается там… чабан… иль рыбарь…

Кто еще может родиться в диких камнях… средь диких людей и зверей…

Река дымится бешенопенная…

Я гляжу на дикий каменный фан-ягнобский кишлак… на каменный вертеп… на каменные ясли…

Веет хрустальным хладом кружевным хрустальной ледяной реки реки реки…

Веет вечным хладом близких альпийских ледников… лугов… родников…

Я чую что-то… вселенскую весть в диком богозабытом кишлаке что ли… что ли…

Нет! нет! нет… да что я…

Кто может родиться в диком кишлаке безымянном…

Веет глиняной каменной чреватой родильной свежестью первобытностью…

И вдруг звезда встает средь дня в аксамитовом небе… и жжет, как солнце, а солнце за горами… денная звезда полыхает…

И вдруг крик новорожденного Агнца доносится чрез рев реки

Осел плодовый ревет трубит густо мохнато с вершины горы

Но тут осел замирает…

Но тут река замирает… можно брести по ней по волнам присмиревшим как по тверди… аки посуху…

И три захожих чабана в звездных колпаках уже бредут по водам за дневной звездой… говорят восторженно на древнем языке…

Кто они?..

О Боже…

О Щедре…

Опять! Родился! Иисус Христос!..

А мы опять — первоапостолы…

А мы опять — все из Вифлеема…

Пока не явится Пророк с Мечом Возмездия… за Крест Смирения…

…Господь всегда посылает на землю Пророков с божьим Словом, этих странников-посланников Двух Миров, но человеки не всегда узнают Их и не внимают Им…

Тогда обиженные и неузнанные Они уходят с земли и свежее Божье Слово уходит с ними…

Тогда мы бредем к Древним Пророкам и Они исцеляют нас от греха неверья…

…А я бреду по Фанским горам и прихожу к реке Пасруд…

Ойхххххйо!..

Ойхххйо!

…На одном берегу реки Пасруд, за праздничным дастарханом, сидят, пируют, ликуют таджики…

На другом берегу реки, за праздничным дастарханом, сидят, пируют, ликуют узбеки…

Бешеная горная белопенная непроходимая река разделяет их…

Ни один великий пловец не решится переплыть ее — останется навек в текучих цепких льдах…

Только Девочка в гранатовом кулябском платье, в бухарских изумрудных телячьих ичигах и в ташкентской бархатной золотой тюбетейке с ореховым блюдом дымного свежего плова с горохом и зирой ходит по реке — от одного берега к другому…

От таджиков к узбекам…

От узбеков к таджикам…

О, Боже!

У нее в руках дымящийся плов — то ли таджикской, то ли узбекский…

Издали не видно…

Она легко ступает по кипящим смертельным волнам, как некогда ступал по водам Иисус Христос…

От великой любви человек может ходить по водам…

Кто Она?..

Кто послал Ее?..

Ее Сам Всевышний Творец послал.

У Нее в руках вечный божий Плов Добрососедства и Любви.