Тимур Зульфикаров - Изумруды, рубины, алмазы мудрости в необъятном песке бытия

С этим Пловом можно обойти весь мир и ступать по волнам океанов…

Кто любит всех человеков — тот ходит по волнам бушующим…

Бог — это Человек, который любит всех людей.

И тех, кто давно умер…

И тех, кто дышит нынче…

И тех, кто будет дышать через тысячи лет…

Бог — это Человек, который любит все человечество…

И всякого муравья текучего…

Эта Девочка на волнах — Бог…

Все реки таджикские… все реки узбекские покорны этой Девочке…

…А я покорно бреду по Фанским горам…

Айяяях!.. И забываю от красоты земной, что пора мне умирать…

И вдруг поле золотых пшениц встает колеблется предо мной…

Люблю я есть сырые мучнистомолочные зерна, выбирая спелые хлебные жемчужины из колосьев…

…Я сижу в горах родных Фанских у поля вечерних златоспелых пшениц

Вот ветерок вечерний бежит в колосьях тучных согбенных и качает лелеет ласкает их

Я заворожен колыханьем качаньем златых спелых мучнистых тучных хлебных колосьев

Усыпляют они меня своим колосистым золотистым лепетаньем шептаньем качаньем

Чудится мне в лазоревых сумерках поле пшениц полем родных возлюбленных человеков моих

Вот качаются напоенные золотые колосья головки родных и друзей и подруг возлюбленных моих

Вот колосистые головки хмельных друзей моих и многих возлюбленных моих колышутся шепчутся от ветра

Вот качаются спелые хлебные зачарованные головки колосья тех бесчисленных которых любил я в долгой жизни моей

И тех кто любил меня — они дивно улыбчиво шепчутся между собой и со мной

Ах златистое колосистое спелое млелое шепчущее таинственное поле жизни моей

Ах поле златое и ты уходишь в ночь азиатскую бездонную звездную серебряную

Ах поле златое жизни моей

Ах родные колосья головки незабвенные сладчайшие моих возлюбленных друзей

Ах в ночи необъятной златишься необъятно ненаглядно непоправимо неутоленно

Золотишься ты в ночи серебряной поле жизни моей от алмазов звезд и бриллиантов Млечных Путей

О шепчущее о ворожащее о поле поле поле…

…А утром я пришел в поле златое золотое плещущих златоколосьев златоголовок

А оно покошено

И только несколько колосьев еще колеблются еще живут на окраине поля златоскошенного

Но голубоглазый черновласый согдийский жнец ли ангел ли в белой рубахе ли? в саване ли?

Уже подходит с серпом жатным к блаженным останним колосьям

Тогда я бегу к нему и рыдаю плачу как дитя и кричу:

В поле скошенном остались несколько нескошенных колосьев…

Это мама… папа… и я мальчик колосок неналитой неполный…

О жнец о Ангел Жатвы… Погоди… помедли… хоть бы их во поле скошенном не подрезай не трогай…

Пусть покачаются головками колосьями…

Подольше…

Да поздно…

…О Боже!..

Скоро и мне вставать под серп…

…Я выйду затеряюсь в поле золотых пшениц

И там воздвигну спелый фаллос колос

Исполненный серебряных кишащих бешеных семян

Превосходящих поле золотое

О Боже!..

О доколе…

О смерть скорей приди

Да покоси угомони златосеребряный несметноурожайный колос молодости…

О Боже!..

А я пришел в Фанские горы в старости моей…

Дервиш сказал, задыхаясь от весеннего ветра или от летней жары:

— Старость — это когда ты все более зависишь от движенья облаков ветра и воздухов…

Птица ты что ли?.. А где крылья твои?..

Господь где крылья мои?..

Ты вышел из природы — и вот она зовет тебя вернуться в первобытный сладчайший хаос первотворенья…

И что же печалишься когда зовет манит тебя твой дом вечный родной первобытный?..

И вот я бреду по родным моим фанским горам — и всякая пропасть зовет меня…

И всякая пропасть хочет алчет чтобы я вернулся бросился в нее и напоследок полетел как птица…

Господь где крылья мои?..

А я устал блаженно от тайного зова пропастей моих…

И вот я сладостно закрываю глаза и иду к ним, как в детстве шел бежал к матери моей…

Я вспоминаю, как был древней птицей…

Я бреду к пропастям и вспоминаю крылья…

И грифы-кумаи — братья-сестры мои близятся…

Но!..

Но тут я увидел седого старца на седом осле

И это был тысячелетний уставший от бессмертия мудрец, странник многих эпох и дорог, герой 43 стран и множества городов пыльных — Ходжа Насреддин Варзобский…

И он сказал мне:

— Я устал от бешеных машин, самолетов, кораблей, от бешено несущихся в небытие народов…

Я устал даже от четырех ног моего осла…

И вот отпускаю его на волю…

И буду древним божьим двуногим пешеходом… как меня сотворил Аллах…

Нынче никто не хочет беседовать с мудрецами…

Разве нужна мудрость бегущим?..

И вот я ушел в безлюдные Фанские горы и камням водам травам птицам рассказываю притчи мои…

…Тогда я вспомнил притчу «Человек, говорящий правду…»

…Однажды ранней весной, когда бегут по таджикской блаженной святой древней земле тысячи пенных ручьев и водопадов, я встретил тысячелетнего мудреца-бродягу всех эпох Ходжу Насреддина.

Мы обнялись со старцем древним, который, по слухам, жил еще во времена Адама и Евы, а потом беседовал с царем Соломоном о мудрости, а потом с Чингисханом о военном искусстве, а потом со Сталиным об управлении государством, а с Махатмой Ганди о непобедимой силе ненасилия…

И вот герой сорока трех стран и множества народов позвал меня в Варзобское ущелье, чтобы в какой-нибудь высокогорной чайхане отведать шурпы, шашлыка и выпить зеленого чая, а, может быть, и шахринаусского медового вина…

О, Всевышний!.. какое счастье, что я бреду по родному талому ущелью с бессмертным Суфием!..

А тот, кто общается с Вечным — сам становится вечным…

Айххх!..

Мы долго искали в райском ущелье честную чайхану — в век грязного, как горный сель, капитализма трудно найти такую наивную чайхану, чтобы не отравиться и досрочно не отправиться на кладбищемазар…

Наконец, Мудрец указал мне на маленькую пустынную чайхану «Старая сказка» и сказал:

— Тут честная шурпа душистая, и сочный непуганый шашлык, и терпкий неразбавленный изумрудный чай… Тут и остановимся… И он омыл руки в реке… и я вслед за ним… Я спросил:

— О, мудрейший, как ты издалека учуял честность этой чайханы, как волк чует сладкую овцу?.. Ходжа улыбнулся:

— Мы прошли много богатых чайхан… ты видел, Ходжа Зульфикар, стаи жирных сытых собак лежат около каждой чайханы… там хозяева-воры, там дурная еда, и посетители отдают ее псам, оставаясь голодными…