Феликс Сарнов - Кошки говорят Мяу

Мне жутко хотелось рассмеяться, услыхав его чавкающие звуки, и спросить, ну, что, мудак, это тебе не обвислые грудки твоей дешевенькой секушки, но его действия, вызывавшие эти звуки, начали вызывать заодно и правильные рефлексы моего организма, а потому я стала говорить правильные слова, какие надо говорить, когда нужно взять под видом «дать», в смысле дать, не подавая вида, что берешь…

Тупые они все-таки создания, и как легко их обмануть, потому что они так жадно хотят быть обманутыми; тупые, но приятные, а иногда и сладкие, ну… Давай же, давай, мать твою… Давай сильнее, глубже, давай, твою мать… Тихо, тихо, Рыжая сука, полегче, держи себя руках, а не то… Это же ты — даешь, а он у нас берет, он у нас хозяин, и не дай Бог ему понять, тогда он совсем раскиснет, а мне не надо, чтоб раскис, мне надо… Ох, как же мне надо, что ж я так завелась, недавно же сыта была по горло, под завязку… Не могу больше, не могу на тормозе держаться, раскрываюсь, ох, как же раскрываюсь, сожрать хочу, но… тогобы жрала, долгобы жрала, а этого же на один глоток едва хватит… Ну, держись, все, больше не удержу, только главное — думай, что это ты такое со мной делаешь, главное, думай так, а я… Вот так… И вот та-ак!.. И вот ТА-А-АК!.. Все…

Ну, что, доволен, хозя-а-аин? Только не расхохотаться, только не… Их не надо обижать, они просто… Просто не стоят того, и главное сейчас — сказать… Сказать это… То, что им, дурачкам, так нужно, что они так жадно хотят услышать, что надо сказать, и это справедливо, потому что надо дать взамен того, что брала… Это по-честному, и… На!

— Как хорошо, — пробормотала я, потянулась и выговорила главное: — … с тобой.

И вместо довольного смешка, довольного вздоха, или хотя бы довольного молчания вдруг услыхала…

— Тварь, — с злобной горечью выдавил он, шмыгнул носом так, словно всхлипнул, и высказался подлиннее: — Какая же ты… тварь.

Мне сразу стало скучно и… Досадно. Скучно от его убогого словарного запаса, а досадно, потому что ничего у меня не вышло и виновата в этом была только я сама — расслабилась и не сообразила, что… Нельзя сейчас было говорить это дурацкое «с тобой»! Нельзя тупо двигаться по шаблону! Шаблоны и штампы — вещи полезные, но с ними надо уметь обращаться. Что работает в одной схеме, вызывает обратный эффект — в чуть-чуть другой. Должна была сообразить, что «с тобой» вызовет у него простую, как у одноклеточного, реакцию… Или, как ее… Ассоциацию. С другим . От которого, как я сама ему сообщила, я только что пришла. От которого, я когда-то — а если поточнее, то шесть с лишним лет назад, — сбежала, скуля и зализывая раночки,

(это я сейчас так пренебрежительно, а тогда — ранищу!..)

да не куда-нибудь, а к нему. К моему первому стойкому вздыхателю (на скамейках и в подъездах), первому лизателю и кусателю моих девичьих грудок (это так, для красного словца, а вообще-то они с пятнадцати лет были неслабыми грудями , если не сказать, буферами ), так и не ставшему первым пихателем (сам виноват, нечего было тянуть резину — надо было иметь при себе резинки , тогда б дала на ура), но героически взявшему на себя дурацкую роль зализывателя моих, так сказать, душевных травм и царапин.

Ну, что ж, сам того хотел, сам засунул голову в пасть за то, что в награду дали засунуть головку в… Ну, это-то я бы и так дала — кому только не давала, да он и не за это… Он из тех, которые нужны не для головок, а как раз для голов в пасть , для зализывания душевных, как их называют, мук, и… За что боролись, на то и напоролись.

Сука я, конечно, что говорить, но в конце концов, не я все это придумала, не я задавала правила игры, не я сдала ему такие фишки, а когда фишки сданы, хочешь — играй, не хочешь — брось…

Он и сыграл, только не в темную — чего-чего, а темнить я никогда не умела, просто не мой это жанр, и все ему выложила а натюрель, и даже многих, с кем трахалась, перечислила, так сказать, поименно, и все про все рассказала… Ну, почти все… Чуть-чуть прикрыла — как беременные чуть что, так ладошками инстинктивно животик прикрывают, вот я и…

Прикрыла. Инстинктивно. Животик. Которого и не было вовсе — всего-навсего трехнедельная задержка — мало ли почему течка запаздывает, только…

Только она запоздала еще на восемь с лишним месяцев и в результате выплеснулась вместе с нашей очаровательной рыженькой доченькой. Нашей . Только не моей и его — верного-благоверного зализывателя душевных ран, а моей и того .

Того, кому я через два года рассказала все (в койке, понятное дело, где же еще), и кто стал после этого трахать меня как-то… Нет, не лучше — он всегда был отличным и ровным, в смысле, без проколов и без взлетов… Не нежнее, не ласковее — все это всегда было в меру, и так и осталось, — а как-то… Ну, применительно к сексу какое-то смешное слово, но другого не подберу: как-то уважительнее , что ли… Как с равной. Вроде, равноправной. Вот этого в нем раньше не было. Никогда не было. И потому стало таким странно-приятным, таким… Нужным. И важным. И я…

Впрочем, хватит лирики, пора забирать Киску из садика и вообще пора…

— Ты куда? — растерянно крикнул он с дивана, когда, сходив быстренько в ванну, я в уже застегнутой блузке стала подкрашивать губы перед зеркалом в прихожей.

— В садик, — машинально буркнула я в ответ, словно ничего не случилось, обернулась и увидела…

Плачущий мужик — по-настоящему плачущий, а не пускающий «скупую мужскую слезу», — на самом деле не вызывает у бабы ни жалости, ни отвращения. Впрочем, про всех баб не скажу, у меня — не вызывает. Возникает лишь холодное ощущение чего-то неправильного . Ну, как если бы… Если бы собака вдруг замяукала, или кошка — залаяла. Или крыса — заговорила. Я смотрела на него, а в мозгу у меня холодно вещал голосок того — он говорил мне это однажды, рассеянно гладя ляжку, уж не помню, в какой связи и за каким… Наверное, я спросила его о чем-то, а может, и нет… Словом, он сказал тогда, а теперь его равнодушный, сытый — мы тогда здорово наелись друг другом, — голос повторял это в моем мозгу:

— … когда загоняешь крысу в угол и ей уже некуда деваться, совсем некуда, ее нужно, ее необходимо, ее обязательно следует… добить. Это легко, это просто, но многие забывают об этом и потом здорово платят.

Я смотрела на своего всхлипывающего благоверного — картинно всхлипывающего, ну, еще бы, он ведь у нас артист, актер, владеет системой Станиславского и… дальше «кушать подано» в свой тридцатник так и не прыгнул, — и знала, как мне его добить. В самом деле, легко и просто, и наверное, так и надо, но… Он не крыса. Он даже не крыса, и потому — не стоит.