Феликс Сарнов - Кошки говорят Мяу

Я понял, что делало его таким сильным и таким… маленьким — одновременно. Не знаю, правда ли, что воображение делает человека и зверя великим, но оно дает возможность хотя бы на время принять то, что… Принять невозможно. Оно помогает не сойти с ума, когда случается что-то невообразимое, немыслимое, не укладывающееся в обычные, нормальные рамки существования. Оно… У Ковбоя его просто не было .

Ковбой мог существовать лишь в том мире, где все было ясно и понятно. В мире, где есть ясные понятные цели, которых нужно добиваться, и он умел их добиваться, умел решать почти любые проблемы, умел спокойно и твердо идти к их решению, умел выигрывать и проигрывать (что гораздо труднее) в согласии с любыми жесткими, несправедливыми, порой нелогичными законами и правилами, если только мог понять, осмыслить эти правила и законы. Но если все правила и все законы сыпались, как карточный домик, как… песок у нас под ногами, и оставался лишь этот песок , он… Он сыпался, рассыпался вместе с ними. Чтобы он мог действовать, чтобы он мог оставаться самим собой, ему нужна была какая-то понятная цель, и…

Он увидел перед собой эту цель, и «песчинки», из которых он был слеплен и которые начали было рассыпаться, снова плотно слиплись друг с другом.

— Стой, — хрипло выговорил он, полез в карман джинсов и вытащил маленький револьвер с коротким стволом, одновременно выдернув из этого же кармана, что-то еще, какой-то небольшой сверток, упавший на песок.

— Стой, или ты… ляжешь! — он наставил на меня ствол, и я уставился в маленькое черное отверстие, маленькую черную дырочку, глядящую прямо мне в лоб и готовую выплюнуть маленький кусочек свинца, который легко и просто — так просто — мог оборвать весь этот кошмарный бред, всю эту жуткую…

Не мог. Здесь — не мог, здесь не было таких правил, по которым кусочком свинца можно уничтожить, ликвидировать жизнь. Здесь эти правила просто не работали . Я не сомневался в этом, я это знал , но все равно не мог оторвать глаз от маленького черного отверстия, пока…

За спиной Ковбоя раздался пронзительный вой, похожий на сирену милицейской тачки, расчищающей дорогу перед правительственным кортежем. Ковбой круто развернулся, я скосил глаза на раскачивающегося на коленях и по прежнему держащегося за торчащий из глотки кусок стекла телохранителя и увидел за ним, неподалеку от громадного «валуна»…

Огромная, длиной в два или три человеческих роста, толстая — больше человеческого обхвата — черная тварь, очертаниями напоминавшая тупорылую рыбину без плавников и хвоста, быстро скользила по песку к булькающему взрезанной глоткой «стволу», издавая на ходу этот жуткий, сиренообразный вой. Она была похожа на

(… ящерицу? Акулу? .. )

громадную пиявку . Но она не ползла, не извивалась, а просто стремительно двигалась вперед, прямо на охранника.

Подобравшись к нему вплотную (ногти Рыжей впились под курткой мне в шею, я почувствовал у себя на шее, сзади, ее горячее, обжигающее дыхание) «пиявка» раскрыла… Нет, это трудно было назвать пастью , просто ее туповатое рыло распахнулось в обе стороны, как створки огромного шкафа, и вверху и внизу тусклым металлическим блеском сверкнули… Не зубы, а две сплошные, заостренные по всей плоскости треугольником, дуги, похожие на… изогнутые трамвайные рельсы.

Вой сирены перешел в пронзительный визг циркулярной пилы. Ковбой вскинул руку с револьвером, раздалось три или четыре негромких хлопка, но пули с холодным звяканьем отскочили от черной

( чешуи?.. Шкуры?.. Панциря?.. )

поверхности твари, не оставив на ней ни единой отметины.

«Пиявка» повернула распахнувшуюся пасть (или то, что у других животных называется пастью) набок, «створками» пасти обхватила туловище охранника, снова вернула пасть с торчащим в ней телом в прежнее положение, задрала ее («ствол» отпустил, наконец, торчащий у него из глотки кусок стекла и как-то комично всплеснул руками) и без видимых усилий сомкнула «створки» наглухо.

Послышался негромкий — очень негромкий — хруст, и с каждой стороны ее тупого рыла отвалилось по темному

(темный двубортный костюм, такой строгий, к нему бы зонтик и… котелок…)

кровоточащему обрубку. Нет, с одной стороны отвалилось два кусочка — две ноги в темных брючинах, срезанных как ножом выше коленей. Кровь лилась из двух обрубленных ляжек и хлестала густым потоком из отрезанного куска туловища (как раз по середине грудной клетки) и сливалась с темно-красным песком, быстро растворяясь в нем, сливаясь не в него, а с ним, словно превращалась в такой же песок…

— Бежим! — выдохнула мне в шею Рыжая. — сейчас она прикончит его ! Быстрее…

Мы повернулись и побежали, увязая ногами в песке, с трудом преодолевая пологий подъем (странно, в том детском сне красная пустыня была вся ровная , а тут почему-то какой-то склон…), нет, мы не бежали, а… Почему-то медленно шли, медленно брели по песку, не оборачиваясь и прислушиваясь к тишине за нашими спинами, ожидая снова услышать тот пронзительный вой «сирены». Но шли мы не очень долго, и остановились не от воя , а от…

Сзади раздался… свист… Нет, шорох… Нет…

Шипение .

Словно зашипела готовая разорваться громадная кастрюля-скороварка, величиной с бензиновую цистерну, выпускающая через клапан в крышке последний перед взрывом пар.

Мы медленно повернулись, и рядом с огромным «валуном» я увидел… Заслоняя весь горизонт, там сидела… Сидел…

Вытянув вперед слегка пригнутую, но все равно закрывавшую висевший высоко в пустоте красный диск, голову, раскрыв невероятную в своей жуткой, немыслимой величине и красоте пасть, обнажив чудовищные, сверкающие снежной белизной

( Бивни?… Бивни не растут оттуда, и… У кого на земле могут быть такие бивни?..)

клыки и уставив на изогнувшуюся в его сторону черную «пиявку» громадные, горящие холодным желтым огнем, круглые фары глаз, там сидел…

Там сидел ЗВЕРЬ .

Я вдруг ясно понял две вещи.

Я понял, почему их называют семейством кошачьих , в честь самого маленького члена этой…

Кошка — зачем-то живущий там , у нас, рядом с нами, маленький представитель всего семейства — лишь уменьшенная во сто, в тысячу, в Бог знает сколько крат

(частичка?… Сестричка?..)

проекция ГЛАВНОГО существа, настоящего ГЛАВЫ семейства, рядом с которым вся роскошная мощь любого тигра, рыси, пантеры

( Господи, кто же ТЫ?.. Felis…Felis catus… Panthera… Нет! У неттакой этикетки, такого лейбла, который мог бы к ТЕБЕ подойти! ТЫ — вообще не для нас!..)