Роланд Харингтон - Золотая кость, или Приключения янки в стране новых русских

Последними явились Водолеи, которые держали в руках профессиональные атрибуты: он — волшебную палочку, она — магический кристалл.

Пирс поспешил откланяться.

— Good luck with the coup! Break a leg! [310] Желаю удачного переворота! Ни пуха ни пера! (англ.)

Статус дипломата не позволял приятелю присутствовать при предстоявшей смене государственного строя.

Члены Когорты плюс враг самодержавия Феофактов заняли места в заказанных Бизоновым автобусах. На одном была надпись «Джентльменский клуб „Русский гном“». На другом — «Казино и увеселительный дом „Русский кентавр“». Третий автобус, выкрашенный весь в черное и с затемненными окнами, наполнился бизоновскими бодигардами.

За автобусами подъехал «Humvee» — рабочая машина моего опасного друга. Бронированные борта автомобиля были покрыты вмятинами и царапинами — следствием то ли дорожных, то ли пулеметных происшествий. Я уселся в него вместе с Борисом и Флорой Бизоновыми. Как всегда в присутствии ее мужа я сделал вид, что мы с ней не знакомы.

— В Кремль! — приказал быкобраз.

Пока мы ехали я нежно думал о матушке. Ты жива, моя старушка? Интересно, что ты сейчас делаешь? Разница во времени между Среднерусской возвышенностью и Средним Западом девять часов. Наверное, пьешь кофе с госпожами Мэнсфилд, Ламсдорф и Пози на патио и рассказываешь о жизни сына в далекой Москве. Может быть, даже даешь дамам понять, что я не совсем тот, за кого они меня принимают. Дамы умиленно слушают слова материнской любви и гордости. Нет-нет, а одна из них да скажет: «Жаль, что Роланд сейчас за границей. Ему бы очень понравился этот эклер».

Наша моторизованная кавалькада промчалась по Охотному ряду, обогнула Манежную площадь и остановилась у Исторического музея.

Члены Когорты и бодигарды начали выгружаться. Я хотел было вскочить на автобус или даже на «Humvee», дабы воодушевить моих приверженцев пламенным приветственным словом, но передумал. В русской истории уже бывали случаи, когда (анти)народные вожди залезали то на броневик, то на танк и говорили оттуда речи. Лучше я буду неповторим!

Я вошел на Красную площадь, а вслед за мной — колонны Когорты.

Минута-другая — и я стою перед Спасской башней, окруженный сторонниками и посторонними. Чтобы мой народ мог меня видеть, время от времени я делал антраша, волнующе взлетая вверх.

Вокруг раздавались вопросы и предположения.

— Делегация, что ли, приехала?

— Американцы кино снимают.

— А в кожаных брюках кто там прыгает?

— Ричард Гир.

— Нет, Джордж Клуни.

— А это не Мик Джэггер?

— Тоже скажешь. Джэггер же пенсионер, разве он так скакать будет!

— Ш-ш-ш. Тот, который в кожаных брюках, хочет что-то сказать.

Дамы и господа! Милые мои подданные! Члены Когорты Верных! Горожане и прохожане!

Семь веков смотрят на нас с этих стен. Здесь мельтешили монголы, слонялись стрельцы, пировали поляки. Здесь прогуливался Наполеон, проходили советские парады и похороны, демонстрировали демократы, выступал Поль Маккартни.

Красная площадь… Ее территория была то трагической, то туристической, но всегда что-то значила для обитателей и завоевателей Москвы.

Сегодня прекрасная поверхность этого места как бы улыбается нам, и бравая брусчатка блестит особенно бодро. Кремль красуется, на меня любуется!

И недаром!

Мы пришли сюда с высокой думой на челе: восстановить связь времен. Двадцатый век в России как-то не удался, но в двадцать первом, я уверен, ваша-наша страна разойдется!

Представляюсь. Роланд I, император. Мама была русская, отец — американец.

Я беру власть ради благоденствия отпрыщей великой державы. О том, как много значат для меня чудесные русские человечки, мне напомнил сегодняшний визит в дом Гасхола Торезовича и Роксаны Федоровны Водолеев. Их ребятки очень сладки!

Маленькие Дантон, Демулен, Гильотина и миллионы других детей вырастут в прелестной стране, где везде царит счастье — счастье и я. Взрослые тоже возрадуются, ибо самая популярная водка по названию «Харингтоновка» будет стоить всего полтинник за пол-литра. Как чудесно в этом царстве-государстве! В нем правит добрый монарх, живущий в роскошном дворце культуры и окруженный важными вельможами и веселыми вельможками. И все население от мала до велика пребывает в сказке! ¡El sueño hecho realidad! [311] Сон, ставший действительностью! (исп.)

Пришло время последовать зову истории! Вперед, мои прекрасные подданные!

Грянул хор бодигардов.

Раздались ахи и аплодисменты. Толпа свидетелей события века все увеличивалась. Ликующе звучали голоса:

— Американские киношники набирают статистов.

— К коменданту Кремля приехал комендант Белого дома.

— Сейчас начнется раздача дисконтных карт универсама «Дьюп».

— Где здесь запись?

— Я в очереди первый.

Вдруг толпа пришла в волнение. Раздались милицейские свистки, затрещали языки и выстрелы.

Я запрыгал высоко-высоко, чтобы разглядеть, в чем дело. Наискосок по Красной площади бежал Варикозов, срывая со встречных женщин колготки. При этом он вопил во весь голос:

— Одежда должна быть национальной по форме, естественной по содержанию. Все носящие синтетику лишаются благодати Божьей!

Веня наконец дошел до ручки — или ножки.

Взвод милиционеров окружил размахивающего прозрачными трофеями традиционалиста и повалил его наземь. Крики заглохли. Я хотел было выручить Веню из беды, но передумал: революции, даже радостные, без жертв не делаются.

Вновь зашумела народная молва.

— Смотрите, чеченского боевика поймали!

— Ишь ты бородища какая.

— Говорят, это полевой командир.

— Или мулла ихний.

А толпа продолжала расти. И все ждут, что я буду делать дальше!

Ко мне подскочил Матт. Надраенный чайник празднично сверкал в лучах солнца.

Бывший студент качнул колпаком.

— Your Majesty! [312] Ваше Величество! (англ.) Мое место здесь, на Красной площади. Я стану юродивым хитом Москвы, как Иваныч в опере «Борис Годунов». Тогда Анна Курникова бросит Энрике и полюбит меня. Мы с Анной поедем в Гретхен, штат Иллинойс. А там — пахать, сеять, жрать, рожать!

Я державно дал убогому Уайтбагу добро и отпустил его искать свое счастье.

Отпал еще один сподвижник. Ряды Когорты в очередной раз поредели.

Но мы продолжаем идти вперед…

Кремлевский Дворец — очень большой. Мы пробыли здесь уже два часа. Два часа странствий по замечательному зданию, выстроенному архитектором К. А. Тоном для моих царственных предшественников.