Михаил Мамаев - Босфор

Дальше начиналась работа. В каком-нибудь Богом забытом переулке содержимое одежды складывалось в спортивные сумки.

Мы занимали точку на одной из оживленных улиц или площадей и приступали к торговле.

Нужно было смотреть в оба, чтобы не увидел кто-нибудь из пассажиров или членов экипажа.

Иногда везло — какой-нибудь местный контрабандист покупал всю партию. Но чаще мы не находили оптовика. Либо он не хотел покупать крупным оптом. Хотя цены были как в детском саду. Тогда целый день мы стояли под палящими лучами, жизнерадостно выкрикивая: «Сигареты, сигареты! Кому американские сигареты? Очень дешево!»

В конце шли на переговорный пункт. Ребята звонили в Одессу сказать женам, сколько заработали.

После переговоров возвращались на набережную, выбирали кафе у моря.

Мы садились лицом к воде, заказывали пиво и отдыхали, вытянув гудящие ноги.

В такие минуты мне уже было все равно, откуда я и куда.

За день до Одессы Федор Шаляпин проходил Босфор. Он сделал остановку в Стамбуле в начале круиза, поэтому теперь не собирался останавливаться.

Я вышел на верхнюю палубу задолго до входа в пролив. В руках был бинокль, одолженный Сэмом.

Вдоль берега Мраморного моря за дорогой тянулись жилые дома.

На балконе одного из них стояла седая турчанка и держала на руках малыша, показывая на корабль.

Я помахал им.

Женщина заметила и радостно помахала в ответ. Еще долго я видел в бинокль ее поднятую руку…

Корабль вошел в Босфор.

Аксарай.

Артакей.

Бещикташ.

Нишанташ.

Таксим.

Темная громада Президентского дворца.

Голубиные стаи над Голубой мечетью…

В этом городе жила Наташа.

В этом городе меня ждала тюрьма.

Через две недели отдохнувший в Одессе Федор Шаляпин отшвартовался у причала Стамбульского пассажирского порта в устье залива Золотой Рог.

Стояло ясное летнее утро.

Синий воздух звенел над пологими куполами мечетей.

На волнах за бортом беспечно качались чайки.

День обещал быть жарким.

— Сегодня беру выходной, — сказал я, когда ребята принялись загружаться контрабандой.

— Почему? — удивился Сэм. — Не нужны деньги?

Не стал объяснять. Оделся и вышел на трап.

Толпа медленно продвигалась сквозь аппендикс контроля.

Я вгляделся в тяжелое лицо таможенника, проверявшего документы.

Не паспорта, а карточки туриста, выдаваемые на сутки.

Без фотографий.

Попробовать проскочить?

Или не рисковать?

Она так близко…

Лицо таможенника показалось родным.

«Это хорошо, — практично подумал я. — Когда человеку симпатизируешь, он чувствует и не рычит. Воистину, возлюби своего врага!»

И решился.

Таможенник взял документы.

— Мерхаба, насыль сыниз? [32] Здравствуйте, как поживаете? — бойко проговорил я, приветливо глядя на таможенника.

Он поднял латунные глаза и, не торопясь, улыбнулся.

— Турча бильерсунуз? [33] Вы знаете турецкий? — спросил он.

— Эвет, бу кент чок севьерум. [34] Да, я очень люблю этот город.

— Таммам, тамам, [35] Ладно, ладно. — облегченно сказал таможенник, словно именно это доказывало мою невиновность. — Гюзель. Лютфен. [36] Хорошо, проходите.

— Да ты, приятель, чешешь по-турецки, как на родном, — сказал Сэм, когда вышли в город. — Будешь назначен Чрезвычайным и Полномочным Послом в эту страну представлять наш бизнес. Сейчас я покажу помещение, где разместим посольство.

— Я тороплюсь.

— Потерпи, это важно…

Мы прошли несколько прокопченных до кишок приграничных с портом кварталов, где ремонтировали все, что в этом мире можно сломать. Пересекли по мосту Золотой Рог. Углубились в узкие грязные переулки старого города.

Там, в одной из тысяч дремучих лавчонок, набитых второсортным товаром и скучающими усатыми торговцами, мусолящими в черных скрюченных пальцах вековые усталые четки, у Сэма работал друг. Он иногда покупал сигареты и недорогие безделушки, привезенные из Одессы.

Один Сэм мог найти эту лавку, и один Бог знал, как Сэм это делает.

Ребята переоделись и сложили сигареты в сумки.

Друг Сэма угостил нас чаем, расспросил про жизнь и купил несколько блоков сигарет, сторговавшись до минимальной цены, которая только может быть в природе.

— Больше не могу купить, — сказал он. — Денег сейчас нет. Дам адрес одного человека. Он купит.

— Дальше сами, — сказал я, собираясь ловить такси.

— Хоть объясни, в чем дело? — возмутился Сэм. — Напекло вестибулярный аппарат?

— Старые долги, детка. Если не вернусь, не поминайте лихом…

Я отправился в офис Жана на Нишанташ.

— Он болеет, — сказала секретарша. — Поезжайте домой. Знаете, где?

Жан жил в Бакыркее, [37] Район Стамбула. неподалеку от международного аэропорта.

Взял такси и назвал адрес.

Проезжали знакомые места.

Улица, где мы чуть не заночевали на газоне.

День рождения друзей.

Не могли найти дом.

Тот, серый, четырехэтажный, с парикмахерской внизу.

Хозяйка окликнула с балкона.

Оказалось, мы бродили вокруг. Одна из цифр на стене отлетела и получилось другое число.

Как просто заблудиться, даже с точным адресом.

Это не страшно, если ждут.

Найдешься.

Итальянский Луна-парк.

Рекламные фотографии на тарзанке, в пещере ужасов, на каруселях…

Кофе в фургоне бродячих шпагоглотателей.

Путешествующих в зависимости от движения праздника по земле.

Праздника под названием «Аттракционы».

Мы танцевали с Наташей в зеркальном лабиринте.

Фотограф Сарп продолжал снимать.

Увлеклись.

Я чуть не разбил головой зеркало.

Хотел взять Наташу на руки, но уперся в ее отражение.

Это бывает с мужчинами…

Миновали Галерею. Помимо щопинга там можно поиграть в кегли, покататься на коньках, съесть огромную миску салата из всяких вкусных экологически чистых вещей. И тебе за это ничего не будет.

Приезжали сюда вчетвером — Наташа и я, Маруся и Юсуф. Девушки катались на коньках, а мы с Юсуфом сидели у борта и катались глазами вместе с девчонками.

Маруся захотела нас напугать.

Разогналась, словно ни борта, ни нас за бортом, ни великого города за нами не существовало. И до самого края земли тянулся искусственный лед.

Но исчезла.

Через мгновение о борт громыхнуло так, словно врезался гоночный автомобиль.

Где-то в другом конце зала со стены посыпалась штукатурка.

Это Маруся споткнулась о выбоину во льду. Или выбоина споткнулась о Марусю — так, пожалуй, вернее. Потому что Маруся была непростой русской девушкой. А девушкой, вокруг которой вращаются все остальные предметы. И боятся.

Мы очень за нее испугались.

Напрасно.

Маруся высморкалась и продолжила катание.