Александра Яки - Грусть улыбается искренне

В углу шуршала Тамара — распаковывала коробки, стоявшие стопкой на тумбочке у стеклянного шкафа.

— Тим-Тим сказал не уходить пока, — ответила Инга и присела на кресле, свесив ноги.

— Эй! Я ж пошутил! Лежи! — Виктор обеспокоился.

— Да нет. Всё уже действительно нормально.

О кровотечении напоминало только несколько красных пятен на кофте и бинтике, оплетавшем руку девушки. Витька на момент пригорюнился, хмуро покосившись на неё: жалко. Милый ведь ребёнок.

— Эх, ладно, Инга, — он смело улыбнулся. — Не переживай. Всё ж бинт и кроватка лучше, чем гранит и оградка.

Тамара фыркнула в углу.

— Сплюнь ты!

А Инга положила руки на колени и вдруг рассмеялась, улыбаясь потешно и совершенно открыто во все тридцать два зуба. Витька немного не понял, всё же это была неожиданная реакция на чёрный юмор, но она так игриво смотрела на мальчишку снизу вверх, что даже синий взгляд девочки, казалось, начинал немного теплеть, и Витька тоже заулыбался. Смех, проснувшийся где-то внутри живота, легко пощекотал ему горло. Парень улыбнулся ещё шире, а когда вновь посмотрел на Ингу, уже не сдержавшись, рассмеялся вместе с ней.

— О-о-о, ребятки… — протянула озадаченно Тамара, обернувшись. — Смех без причины…

По кабинету прошёлся лёгкий сквозняк.

— Южаков Виктор тут? — упитанный, смахивающий на бочонок паренёк приоткрыл двери. — К нему друзья.

— Тут-тут, — отозвалась Тамара Ивановна. — Иди, а то досмеётесь сейчас.

— О, пацаны пришли! — парень аж подпрыгнул на месте от радости. — Инг, ладно, за обедом свидимся!

Он выскочил из процедурного кабинета, желая поскорее встретится с Лёшиком, Владом… а может, даже с Ликусей, и плевать, что придётся успокаивать её, пусть ноет, лишь бы на здоровье!

— Их пустили в отделение. Они у твоей палаты, — гордо сообщил мальчик с видом важного посланника.

Витька всё ещё чувствовал определённую слабость. Да и голова кружилась, когда он слишком резко менял её положение. Но теперь парень не боялся показаться друзьям слабым и хилым «Аркашкой». Ведь он всё так же бодр, весел и готов шутить. Просто прихворнул немного. Чуть не подскакивая от непонятно откуда взявшегося обилия сил, Витя пробежался по коридору, проехавшись у столовой на подошвах, и уже более спокойным шагом побрёл к боксу. Кругленький Лёшик со свойственной ему доброй улыбкой и высокий Влад стояли в сторонке, неуверенно разглядывая окрестности. Обычно они вели себя более раскованно, но, видать, больничная аура и накинутые на них белые халаты каким-то образом опускали буйное настроение ниже плинтуса.

— А-а-а-а! Болезный! — кинулись они с воплями наперебой. — Ты чё, офигел, на месяц свалиться?!

— Баран, ты где эту гадость подхватил?! — теребил его за рукав Лёшик.

— Он от школы закосить решил, а с нами рецептом не поделился, — с шуточным упрёком добавил Владик.

— Пацаны… — с обожанием глядя на друзей, произнёс Витёк, только-только уразумев, насколько успел соскучиться за столь короткий срок. — Пошли в холл, там побазарим, а то тут Тимофеевич может появиться, я его реально боюсь.

— Ха! — хлопнул Лёшка по спине. — А свои хоромы ты нам не покажешь?

Ребята вышли за двери и разместились на корточках на лестничной клетке, справа от дверного проёма. В школе они зачастую так собирались на переменах покурить и поболтать.

— Хоромы как хоромы, — отмахнулся Витька. — Больше студенческую общагу напоминает, только хлоркой ещё несёт.

— Чо, и потолок протекает?!

— Разумеется, Владик! Сверху ещё три этажа, а он протекает! — иронично кривляясь, ответил Витька.

— Я пацталом! Владёня, ты чего, с дубу рухнул?! — Лёшка со всего маху, но любя, треснул друга по голове. — Дождь был сто лет назад, откуда ему знать?!

— Та не протекают они.

— Ладно, проехали. А кормят тут как? — спросил Влад.

— Говняно! — Виктор чуть не лопнул от досады, почувствовав, что друзья соскочили на больную тему. — Голодный, как собака. Дожить бы до обеда.

— У-у-у-у… — протянул Лёшка.

— Реально, да? — хмуро переспросил Владёня. — А предки чё, не могут принести тебе похавать?

— Могут. Не хотят из вредности, — пробурчал Витя.

— Это ты не про маму часом? — ухмыльнулся Алексей. — Мы вчера вечером к вам домой заглядывали, ну спросить, типа, как ты там, что… Открыла мамка твоя и давай: «Вы все наркоманы, вы все колетесь! Вы рано или поздно заразитесь! Шпана! Вон!»

— Это вы ещё не слышали, как она на меня орала. Записала в нарики окончательно. Как ей докажешь?

— Та забей, само прояснится, — поджав губы, с сочувствием улыбнулся Влад, и ребята на секунду призадумались.

— Пусть привыкают. По-любому мы этим закончим, — гоготнул Лёша.

— Слышь, в школе физичка рвала и метала. Помнишь, она ж всё грозилась тебя на устный опрос вызвать? — прервал Лёшик несколько сумасшедший разговор.

— Так ей и надо! Месяц рожу эту не буду видеть! — Витька от злости плюнул в сторону. — Хоть что-то радует. А что там Лика? Ноет?

— Страшное дело, — Лёшка подпёр голову. — Ты ж обещал ей дискотеку, кино, прогулки по магазинам перед Новым годом, валяния в снегу под ночным небом… А теперь что?

— Да если бы я знал, — парень опустил тяжёлую голову на колени, в лёгком отчаянии накрывшись руками.

— Ну звякни ей хотя бы, — предложил Влад.

Витька выглянул одним глазом из «домика».

— Так реветь же начнет, потом не остановишь. Она ж в трубку только реветь и умеет. Я хотел поговорить очно, тем более что уже соскучился.

— Мечтай. Она ж больниц, как самого чёрта, боится. Ты что! — Лёшка встал с пола и перебазировался на деревянные перила, присев на них, как ведьма на метлу. — Лучше позвони…

— Э, не… Слёзы, сопли — этого я слушать не буду. Хочет увидеться, объясниться, пожаловаться, пусть приходит, — Виктор поднялся, отряхивая штаны. — Нет — значит, нет. Ну вы ей скажите, что я люблю и всё такое. И, умоляю, завтра на дискотеке не бросайте её одну, потанцуйте, пепси угостите, ну вы поняли, короче. Ё-моё… Влип.

В холле на этаже что-то загромыхало. Виктор с любопытством выглянул с лестничной площадки.

— Обед везут. Мамочка мать! Дожил!

Друзья, проводив взглядом тележку с кастрюлей, от которой исходил не самый аппетитный аромат, только скривились.

— Крепись, Витёк, — с неподдельным сочувствием проговорил Влад.

Лёшка только покачал головой, всё ещё с ужасом глядя вслед кастрюле.

— Ну иди, а то тебе и половы не достанется… Мы заглянем на недельке ещё. Выздоравливай. Нос, главное, не вешай.

После трапезы столовая пустовала. Тамара выдворила малышей в коридоры, чтобы чего ненароком не сломали, не разбили, а на старших махнула рукой — где ж им ещё собираться, бедным? Санька был счастлив и крайне благодарен ей, чуть не растаяв от радости, как сливочное масло. Эмка залезла Шпале на колени, обвив ногами его поясницу.