Александра Яки - Грусть улыбается искренне

Обложенный коричневой керамической плиткой, как чёрная дыра в космосе, в холле зиял выход на лестничную клетку. Сумрачное пространство вокруг, разящее хлоркой, не двигалось, молчало, только бледные тени ребят нарушали идиллию.

Витя аккуратно повернул защёлку до конца и с силой потянул на себя раму, распахнув высокое больничное окно.

С улицы залетел сквозняк. В отблеске городских огоньков красным заревом светилось тучное, грозное небо. Ребята высунулись на улицу, опершись о мощный деревянный подоконник. Монотонный гул ночного города врезался в уши, и свежий воздух заставил Витьку почувствовать себя бодрее. Необычной, таинственной казалась ночь, парящая тёмным шифоном над больницей.

Недалеко от церковных куполов небо разрезала тонкая, как ниточка, молния. Виктор начал считать.

— Раз, два, три…

Чуть слышный, точно издалека, прокатился гром.

— Одиннадцать секунд. Гроза уже близко, — сделал заключение парень.

— Что одиннадцать? — Инга с любопытством взглянула на него.

— Одиннадцать секунд между молнией и раскатом грома. Зная эту разницу, мы можем определить, насколько эпицентр грозы далеко отсюда!

— Обалдеть, Виктор, — девчонка растерянно и удивлённо заулыбалась. — И этот человек говорил мне не так давно, что глуп?!

— Ну не начинай!.. — Витёк отвернулся, вглядываясь вдаль. — Ты типа не знаешь таких элементарных вещей! Это все знают, не надо быть умником.

— Я всего лишь слышала. А ты понимаешь это и запоминаешь без проблем. Наверное, мог бы с физикой подружиться, — раздосадованно вынесла Инга вердикт и, сложив руки в замок, подперла ими голову.

— Мы уже это обсуждали. Ты меня совсем не знаешь, чтобы судить, умён я или туп! Есть отметки, они обо всём говорят вполне ясно. То, что ты им не веришь, твои проблемы, детка. Остальные верят, — Виктор развёл руками. Но девушка, выслушав речь друга, осталась непоколебима и только отрицательно покачала головой. Спорить было бесполезно.

В пустынном больничном дворике висела тишина. Мертвая тишина. Инга судорожно вздохнула, и по её телу прошлась лёгкая дрожь.

— Сейчас хлынет, — сказала она ровно, тихим, спокойным голосом, как будто точно знала, когда начнётся дождь. В верхушках высоченных тополей пробежал ветер так, что они закачались, угрожающе треща, точно кто-то решил сломать им ветки. Вой из вентиляции донёсся сверху, а на земле всё так же продолжала висеть тишь, ни травинки не шелохнулось…

Что-то мягко зашуршало вокруг: одновременно далеко и близко, рядом и везде. Дождь застучал по крыше и по металлическому козырьку над парадным входом, принеся долгожданную свежесть, дохнувшую в открытое окно. Он покатился каплями по каждому жёлтому листу, по каждой сухой травинке, барабанной дробью налетел на стёкла.

— Холодный, — Инга поймала в ладошку несколько больших тяжёлых капель.

Витька оголил в опасливой улыбке все тридцать два зуба и тоже выставил руку на улицу. Дождик всё креп, перерастая в дюжий ливень, отгородивший прозрачной стеной от ребят и многоэтажки окрестные, и город, и церковные купола. Всё смешалось в несколько светящихся пятен. Дождь зашелестел по асфальту, смывая с дорог и тротуаров пыль. Бурные и гулкие потоки выскакивали из водосточных труб и внизу сливались в ручейки. Издалека долетало бормотание канализационных люков, куда низвергались все эти новообразовавшееся реки. Звонко щелкали капли по стеклу, скатываясь одна за другой, оставляя дорожки. Каждый новый порыв ветра швырял горсть капель в лица полуночникам. Но они даже не отворачивались, всякий раз только благодарно вдыхая приятный, свежий, умытый, озонированный воздух.

Блеснула сине-белым светом молния, совсем рядом, и от неё на миг озарился весь больничный корпус. Витька не успел даже сказать ничего, как сверху громыхнуло так, словно груду камней на железную поверхность высыпали.

Инга зажмурилась.

— Дурёха, — парень отгородил её от окна. — Давай лучше прикроем на всякий случай.

Дождь полил ещё сильнее, ещё мощнее, превращая улицу в царство воды. Инга, довольно поглядывая за окошко, выжимала намокший рукав.

— А ты мокрая, как русалка, — Виктор показал на взлохмаченную влажную шевелюру девочки. — Заболеть не боишься?

— Сейчас нет, — ответила она. — А что будет? В больницу положат?

Парень шмыгнул носом.

— А ну т-с-с! Подожди.

Ребята вслушались. Помимо шелеста дождя из-за двери отделения докатывался размеренный звук шагов.

— Кто-то идёт.

— Быстро на лестницу! — сквозь зубы выдал мальчика.

Они выскочили на площадку, и Витя оперативно спрятался за дверью, утянув и девчонку за собой.

— Всё, тихо. Накройся чёрным плащом, — скомандовал он, вжавшись в стену. В холле щёлкнула дверь.

— Эх ты, ёлки зелёные! — ребята узнали голос уборщицы. — Кто окно открытым оставил?! Тьфу ты.

Витька осторожно приблизил глаз к дверной щели: женщина, бросив на пол большую сумку, старательно, не жалея сил, захлопнула раму и, пробурчав что-то недоброе, снова нагнулась за ношей.

В очередной раз над крышей рванул гром, и техничка, шепча ругательства себе под нос, отправилась по ступеням на выход. Витька зажал рот, чтоб она нечаянно не услышала громкого, взволнованного дыхания. Но дождь своим шумом перебивал все прочие звуки. Женщина благополучно, не оборачиваясь, спустилась вниз и покинула больницу.

Ребята выдохнули.

— Пошли-ка отсюда, — предложил Витёк, выходя из укрытия. — Откуда она взялась вообще? У нее же рабочий день в восемь вечера закончился! Какого лешего?!

— Золушкин говорил, что муж её пьёт сильно. Вот домой и не торопится, — сказала Инга то, что знала. — Ну благо, что нас не застукала. А то Тим-Тим завтра бы за шиворот на пластыре подвесил.

Виктор, чувствуя прохладу, вселённую грозой внутрь тела, довольно побрёл вместе с Ингой в отделение. Полученный адреналин, которого ему так не хватало, играл в крови горячим пламенем, и парень едва сдерживал довольную и счастливую ухмылку. Его счастливые глаза, разом как-то забывшие, что такое давление и боль, точно пьяные блуждали по просторному холлу, как вдруг заметили у окна что-то блестящее.

— Стой-ка! — парень одёрнул подругу-полуночницу. — Глянь, а ключи-то наша мадам потеряла.

Инга остановилась, и Витя на ладони протянул ей находку.

— Ого, целая связка, — удивилась девушка. — Надеюсь, она не будет нервничать из-за них до завтра. А завтра вернём.

— Непременно, но! — он вдруг воодушевился, чуть не теряя контроль над эмоциями. — Как насчёт того, чтобы посмотреть, что в той комнатке? В запертой, помнишь?

— Помню, — с сомнением в глазах кивнула Инга. — Но не много ли для одной ночи?

— Та лан те! Спать, что ль, хочешь? О чём речь? Тихо. Пошли, — он аккуратно, чуть дыша, открыл двери в отделение.