Джеймс Олдридж. - Дипломат

– Когда? – Тон Мак-Грегора не был ни дерзким, ни вежливым.

– Немедленно.

Мак-Грегор ничего больше не сказал, и вооруженный мир между ними не был нарушен.

– Поезжайте за лордом Эссексом, – отрывисто бросил Дрейк.

– А где он?

Дрейк тонко улыбнулся.- Ужинает в ресторане с мисс Клайв.

Мак-Грегор ничем себя не выдал под испытующим взглядом Дрейка.

– Разве нельзя туда позвонить?

– Здесь никогда нельзя дозвониться в ресторан, – сказал Дрейк. – Я вам дам машину, Мак-Грегор, и вы поедете и привезете его. Теперь вот еще что. Вы просмотрели тот список вопросов относительно геологических данных, который я вам дал? У вас остается мало времени. Советую поторопиться с этим делом, а то как бы вам не пришлось тут задержаться.

Мак-Грегор ответил, что помнит об этом, и тем ограничился.

В посольском ролс-ройсе, который мчал Мак-Грегора к ресторану «Арагви», было тепло и уютно, но он был рад выйти на улицу. В этой роскошной машине ему чудился какой-то коварный подвох. Он резко захлопнул дверцу и по скудно освещенной лестнице спустился в ресторан. Запах шашлыка, чеснока, маринадов, пряностей, впитавшийся, казалось, в самые стены, придавал атмосфере восточную томность. Ресторан был грузинский, но он напоминал персидские рестораны, и Мак-Грегор вдруг ощутил что-то похожее на тоску по родине. Оркестр играл протяжную кавказскую мелодию; когда Мак-Грегор вошел в уставленный столиками зал со сводчатым потолком, ему на миг показалось, что он опять в Тегеране, но тут он увидел Эссекса и Кэтрин, танцовавших на небольшой площадке перед оркестром.

Он готовился к этой минуте, ожидая новой вспышки гнева против Кэтрин, но почувствовал только легкую горечь и ничего больше. Он стоял и смотрел, как они танцуют. Они хорошо подходили друг к другу ростом и фигурой, и движения их были гармоничны и слитны. Мак-Грегор никогда в жизни не танцовал, но чувственность этих движений, их запретная, условная интимность невольно вызвала в нем вспышку жгучей ревности, и снова ему стал неприятен Эссекс, а с ним и Кэтрин.

Он выждал, когда они вернулись к своему столику, и подошел к ним. Его появление удивило обоих. Кэтрин даже больше, чем Эссекса. На какую-то долю секунды она забылась и хотела улыбнуться ему, но тут же осеклась, и улыбка превратилась в гримасу. Мак-Грегор отвел глаза.

– Мак-Грегор? – сказал Эссекс. – Что случилось?

– Ничего особенного. – Мак-Грегор наслаждался собственной холодностью. – Дрейк договорился о встрече с Молотовым сегодня, в двенадцать часов ночи. Я счел нужным поехать предупредить вас.

– А который теперь час?

– Около половины одиннадцатого.

– Куда же вы торопитесь?

– Я не тороплюсь, – сказал Мак-Грегор, – но я думал, что, может быть, вам следует поторопиться.

– Благодарю за заботу.

– Садитесь, – сказала Кэтрин Мак-Грегору.

Мак-Грегор сел. Ему хотелось как можно непринужденнее держаться в их обществе. Он сообщил Эссексу о телеграмме из Лондона, предписывающей им немедленно вернуться. – Я полагал, что и это вам может быть интересно.

– Мне это будет интересно тогда, когда я закончу свои дела с русскими, – сказал Эссекс, но это прозвучало не очень убедительно. Ясно было, что на сей раз Лондон шутить не намерен.

– Вы должны выпить с нами шампанского, – ласково сказала Кэтрин Мак-Грегору.

Эссекс подозвал официанта и сказал ему по-русски: «бокал», указав при этом на бутылку, стоявшую на столе. Пожилой официант в черном пиджаке принес фужер для шампанского, поставил перед Мак-Грегором и тут же налил ему.

Мак-Грегор не торопился пить. Официанты с подносами сновали мимо Мак-Грегора, и каждый раз его обдавало запахом, вызывавшим в памяти родные края.

– Вспоминаете Иран? – мягко спросила его Кэтрин, слишком мягко и в то же время слишком развязно.

Мак-Грегору неприятна была ее проницательность, и он промолчал.

– С какой радости ему вспоминать Иран? – спросил Эссекс.

– Вы и не знаете, что в вашем Мак-Грегоре сидит самый настоящий перс, – сказала Кэтрин Эссексу.

– Вот как? – Эссекс слегка повысил голос.

– А разве по его внешности можно сказать, что он человек сильных чувств? Посмотрите: это худое лицо, этот открытый взгляд, этот вихор на голове. Какое ледяное спокойствие написано на вашем челе, мистер Мак-Грегор!

– Я и в самом деле спокоен, – сказал он, мысленно прикидывая, сколько она могла выпить.

– А я-то думала – он огорчен, бедненький, – пробормотала она.

Мак-Грегор покачал головой.

– Как, вы еще не кончили ссориться? – сказал Эссекс. – Хватит, надоело. Если не можете обойтись без этих учтивых пререканий, так лучше уж молчите совсем. – Эссекс потребовал счет. – Да, так вот что, Кэти, – сказал он. – Пора вам решить окончательно, едете вы со мной в Лондон или нет. У вас есть кто-нибудь в Лондоне?

– Я обычно живу в доме дяди Поля. Но я терпеть не могу этот дом.

– Тогда придется вам остановиться у меня, – сказал Эссекс. – Места хватит.

– Ваш дом стоит пустой?

– Почти.

– Хорошо бы его у вас отняли, – сказала она. – Хорошо бы у всех у вас отняли дома и устроили в них удобное жилье для бедняков, которые ютятся под заборами. Приятное будет зрелище, когда вас всех начнут выставлять на улицу!

– Не пора ли нам? – Эссекс великодушно пропустил эту тираду мимо ушей и предложил Кэтрин руку.

– Едемте, Мак-Грегор, – ласково сказала она.

В машине Кэтрин примолкла, и Мак-Грегор не мог понять, прижимается ли она нежно к его плечу или просто ей тесно сидеть.

– Вообще говоря, сегодня это очень некстати, – сказал Эссекс про свидание с Молотовым.

– Ну, ничего, – задушевным тоном утешила его Кэтрин.

У подъезда посольства они вдвоем помогли ей выйти из машины, и, ухватив их обоих под руки, она весело захохотала, словно в этом было нечто в высшей степени остроумное. Все еще смеясь, она повернула голову к Мак-Грегору. Тотчас же веселое выражение сбежало с ее лица; она страдальчески сдвинула брови и одними губами повторила опять те же слова: – Какой же вы глупый. Ох, какой глупый. – Потом она зашагала к дому, и ни тот, ни другой не решились идти за ней. Они стояли и смотрели ей вслед.

– Ну, Мак-Грегор, ваша песенка спета, – весело сказал Эссекс.

– Видимо, так, – сказал Мак-Грегор, но теперь он вовсе не был в этом уверен.

Разговор с Молотовым был кратким и определенным.

Эссекс выполнил свою задачу с блеском. Есть много способов преподнести подобное предложение, одинаково пригодных для данной ситуации. Вся сила тут в оттенках, а оттенками Эссекс владел мастерски. Он изложил свой план кратко, конкретно, внушительно и деловито. Он окружил будущую комиссию ореолом, благодаря которому она поистине выглядела квинтэссенцией доброй воли и здравого смысла. Все его доводы были так непогрешимо логичны, что, казалось, не согласиться с ним было бы нелепо.