Николай Веревочкин - Зуб мамонта. Летопись мертвого города

— У тебя сердце есть, рыжая? Я верну. Завтра. Хочешь — деньгами, хочешь — рыбой.

Сердца у рыжей не было. Людям она не верила. Да и рыбу не любила.

Совсем было приуныл Грач. Но в это время из подсобки вышла сменщица и, на ходу застегивая блузку, сказала печально:

— Сегодня моя последний экзамен сдает. Пойду платье к выпускному дошивать. Ума не приложу, куда ее пристроить.

И Грач вспомнил о бутылке шампанского, закопанной много лет назад после выпускного бала на углу школы. От того десятого «А», поклявшегося раскопать ее, в Степноморске остался только он. Можно считать, все в сборе.

Бутылка была набита жухлыми листьями. Огорченный, Грач нехорошо помянул неизвестного шутника. Но посмотрел через зеленое стекло на свет, и истомленное алкоголем сердце сладко трепыхнулось. Словно корпусный голубь, перевернувшись в небесной синеве, хлопнул белыми крыльями. В тревоге оглянулся Грач по сторонам, спрятал холодную, не отертую от земли бутылку за пазуху и быстро зашагал в сторону мертвого города.

Затаившись в пустой комнате брошенного дома, он с минуту стоял, прислушиваясь к шелесту листьев и собственному дыханию. Тихо. Выглянул из провала окна. Никого. Сжал горлышко, зажмурился и ударил бутылку о стену. На захламленный кирпичной крошкой пол вместе с осколками стекла посыпались свернутые в трубочки доллары. Среди вороха опавшей валюты Грач обнаружил записку.

«Козлов, гордый человек, это не для тебя. Это твоему сыну. На учебу. Не для себя живем, не для себя грешим. Поделись с Грачом. Много не давай. Все равно пропьет. За шампанское извини. Выпил за твое здоровье. Шумный».

Среди алкоголиков тоже встречаются честные люди. Конечно, первым делом он побежал на базар и обменял у Лупльдвасать стодолларовую бумажку на родную валюту. Жажда есть жажда. И не сказать, чтобы на следующий день, однако же зашел к бабе Наде узнать, куда уехал Руслан. Точного адреса старушка не знала, а Алма-Ата город большой. Посчитав, что долг свой исполнил, Грач с чистой совестью принялся пропивать свою долю. Иногда он приходил к Козлову и, чокнувшись с могильным камнем, обещал однокласснику разыскать сына. Завтра же купит костюм поприличнее и поедет. Человек не иголка в стогу сена. В конце концов для чего существуют адресные бюро? Но, как известно, завтра никогда не наступает.

Дни ли прошли, месяцы, годы? Однажды он очнулся в бурьяне с разбитой головой. Один на планете. В черной бездне над ним дрожал зев золотого колокола. Такой массивный и тяжелый, что казалось странным, как он там гудит, ни за что не привязанный. Над золотыми безглазыми развалинами мертвого города тихая, как молитва, звучала в ночи фортепьянная музыка. Грач с трудом сел. Печальные звуки не взволновали его. Пошарил по карманам и ничего, кроме обожженной спички, не обнаружил. В избитом теле было так же пусто, как в карманах. Он пропил последнее, что у него было. Душу. Порожнее тело заполняла великая пустота вселенской скорби. Запрокинув голову, он завыл.

Семью рыжими копнами вокруг воющего человека молча стояли мамонты.

Грунтовая дорога, построенная при помощи грейдера (разг.).