Джулия Хобан - Уиллоу

— Ладно, — пожимает она плечами. У нее действительно нет выбора. — Давай сначала найдем твои книги, хорошо? — Уиллоу останавливается перед запыленным стеллажом, вытягивает несколько томов и вручает их Гаю.

Она медлит секунду перед тем, как потянуться за следующей книгой по списку. Она чувствует головокружение. Неожиданно вдруг стало жарко. Кожа начинает зудеть, но она ничего с этим не может поделать. Уиллоу делает несколько глубоких вдохов, только чтобы успокоиться, но это бесполезно, да и зачем переживать? Забудь , думает она, хватаясь рукой за край полки, чтобы удержать равновесие. Отдай же уже ему эту дурацкую книгу.

— Вот, — резко бросает она. Она хватает книгу, монографию, которую ее отец написал около пяти лет назад. Уиллоу хорошо ее помнит. Вся семья тогда отправилась в Гватемалу, где ее отец проводил сбор данных на местности. — Вот, — повторяет она, подавая ее Гаю. Но у Гая в руках балансируют в тот момент другие книги, которые она ранее передала ему, и он не может взять сейчас эту книгу. — Может, уже возьмешь ее? — неожиданно Уиллоу чувствует злость, и бросает книжку в него, не заботясь о том, ударит она его или нет.

— Эй, смотри, что ты делаешь! — Гай старается поймать книгу, но вместо этого роняет все остальные. — Да что с тобой такое? — бормочет он, наклоняясь. — Смотри, ты почти порвала корешок вот этой книги, — он, несомненно, расстроен. Уиллоу наблюдает, как он осторожно переворачивает книгу в своих руках. И снова она думает о том, что она чувствовала, когда его руки перевязывали ее накануне. Он обращается с книгой с той же мягкостью. Понятно, что ему не нравится любого рода разрушение, будь то плоть или бумага.

— Не стоит так обращаться с книгами, — наставительно говорит Гай, но она не сердится на его тон. Она знает, что ее отец был бы потрясен, увидев, что она наделала. — Это же первое издание, — продолжает Гай. — Почему ты хотела... — Его голос замирает, когда он поднимает книгу ее отца. Он ничего не говорит некоторое время.

— Мы закончили здесь? — грубо спрашивает Уиллоу.

— Ну, во всяком случае, с книгами закончили, — говорит Гай. Он произносит это мягко. — Слушай, давай ненадолго присядем, — он засовывает монографию себе под мышку. Уиллоу замечает, что он намеренно переворачивает книгу так, что она не видела фотографию отца на обложке. Его внимательность раздражает ее, и почему-то кажется искусственной.

— Ты же не специально спланировал эту веселенькую прогулку, чтобы меня проверить, так? — внезапно выпаливает она. — Ну, просто чтобы увидеть, как много я смогу выдержать или что-то типа того? — может она и ошибается на счет него. Может, она неправильно истолковала его поведение во время прогулки. Может, он постоянно менял тему просто от скуки, а не потому, что заботился о ее чувствах. Она настороженно скрещивает на груди руки и свирепо смотрит на него.

— Конечно, нет, — говорит Гай. — Мне действительно нужна эта книга. И, честно, на минуту я забыл, что это за книга. Имею в виду, кто написал ее. Думаю, мне следовало самому поискать ее.

Он выглядит потрясенным, и Уиллоу знает, где-то в глубине себя, что она не ошиблась на его счет. Он на самом деле внимательный.

— Извини, — говорит она через мгновение, смущенная тем, что могла отплатить ему за его доброту враждебностью. Она опускает руки и пытается улыбнуться. — Тебе понравится эта книга. Она хорошая.

— А как же иначе? — быстро соглашается Гай. — Знаешь... — он колеблется. — Я слышал, что однажды твой отец читал лекцию.

— Правда? — Уиллоу заинтригована. — Где? Когда? А моя мама тоже была не ней, не знаешь? — вопросы так и сыпятся из нее. — О чем она была?

— Об этом, — говорит Гай, жестом указывая на книгу. — О путешествии в Гватемалу. И да, твоя мама была там. Это было в музее, в конце прошлой зимы.

— О, Боже мой, — Уиллоу зажимает рот ладошкой. Ее стошнит, точно стошнит, прямо здесь и сейчас, в этом хранилище. Она шокирована тем, как неожиданно во рту у нее разливается горечь. Но в каком-то смысле это и логично, думает она. Она настолько привыкла переводить эмоциональную боль в физическую, что без бритвы, которая притупила бы чувства, ее тело само реагирует наиболее подходящим для этого образом. Она буквально вызывает у себя рвотный рефлекс.

Она точно знает, о каких лекциях говорит Гай. Тогда она не утруждала себя их посещением, потому что... да зачем ей это? Она миллион раз слышала, как ее выступают родители, и еще миллион раз услышит. За исключением того, что прошлой зимой был последний раз, когда они читали лекцию. Потому что всего через несколько недель после этого Уиллоу решила отвезти их на машине сама.

— О, Господи, Господи! Меня сейчас стошнит!

И как раз в тот момент со щелчком выключается свет. Гай задевает кистью выключатель.

— Уиллоу! — он кладет книги на пол и хватает ее за плечи. — Хочешь, я подержу твои волосы? Или стоит поискать мусорную корзину? С тобой все будет в порядке, если я отлучусь на секунду и поищу ее, да?

— Нет, нет, — с трудом выдыхает Уиллоу. — Со мной все будет в порядке, правда. Я только немного... — она прижимает руку к животу. — Дай мне секунду.

— Конечно. Вот, позволь... — Гай усаживает ее так, что теперь она спиной опирается на стеллажи. — Так лучше?

— Ага, — кивает Уиллоу; она благодарна за поддержку. — Спасибо тебе, — произносит она, когда, наконец, может выровнять дыхание. — Спасибо. Правда. Я сожалею о том, что сейчас произошло. Я просто... все так навалилось. Не могу поверить, что ты собирался держать мои волосы! — восклицает она, когда смехотворность всей ситуации доходит до ее сознания.

— Почему бы и нет? Разве у тебя никогда не было человека, который делал для тебя это раньше?

— Ну, да. Кто хоть раз в жизни не набирался коктейлей со своим лучшим другом? Но, блин, ты должен признать, что немного странно делать это для человека, с которым только… Ну, которого только начинаешь узнавать.

— Эй, я же не говорю, что мне бы понравился этот опыт, — Гай начинает смеяться. — Но, по крайней мере, приступ тошноты это та реакция, которую я могу понять, — он замолкает и пристально смотрит не нее. — Уиллоу, извини, — он перестает смеяться. — Мне никогда не следовало поднимать эту тему, — он отпускает ее плечи.

— Нет! — Уиллоу старается поскорее успокоить его. — Я рада, что ты рассказал. Правда! И я хочу услышать больше. Мне просто стало немного дурно, вот и все.

— Ты хочешь услышать больше? — с сомнением спрашивает Гай.

— Да, — настойчиво повторяет Уиллоу. — Может, тебе трудно в это поверить, но я хочу! Дэвид никогда не разговаривает о них со мной. И Кэти тоже. Это его жена. Это как будто моих родителей никогда не существовало, — Уиллоу делает паузу и пытается придумать, как заставить Гая понять. — Знаешь, мои родители так много занимались вопросами сохранения разных цивилизаций, возрождением утерянных воспоминаний к жизни. И то, что Дэвид даже не упоминает о них, такая ирония. И от этого все становится еще хуже.