Йоханнес Зиммель - Любовь — всего лишь слово

Наконец они добрались до пригорода Кобурга. Они нашли пристанище в сарае. Дети остались с бредящей в жару матерью. А мастер отправился искать хлеб, картошку и врача.

Верена тоже попыталась выпросить хоть немного пропитания. Она оставила Отто с матерью. В одном из крестьянских дворов Верена попросила хлеба у массивного и страшно сильного мужика, открывшего ей дверь.

— Иди на кухню.

Мужик запер дверь и тут же разорвал на ней пальто и блузку.

— Он бил меня до тех пор, пока я уже не могла сопротивляться, а затем уже делал со мной все, что хотел, — рассказывает Верена. — Потом вышвырнул меня за дверь и крикнул вслед: «Здесь нет хлеба! Проваливай!» Это был первый мужчина в моей жизни. Мне еще не было и восемнадцати. Когда я возвратилась в сарай, моя мать уже была мертва.

Старый мастер вернулся, когда плачущая Верена сидела рядом с мертвой матерью. Он принес морковь, хлеб и картошку. И врача он тоже нашел. Тот обещал прийти попозже. Он пришел три часа спустя.

Последними словами Верениной матери были:

— Нужно было остаться.

Они похоронили Эдит Марию Магдалену Вильфрид, урожденную Элькенс. У них не было лопаты, чтобы выкопать могилу. Руками они засыпали покойницу снегом. В тот февраль 1945 года снега было много, его хватило на многих-многих покойников. Немцев, русских, американцев, англичан, поляков, бельгийцев, французов, голландцев, югославов, итальянцев и людей из многих других стран.

На маленькой тележке старый мастер довез Верену и ее брата до Франкфурта-на-Майне. Этот старый тертый калач использовал только лесные дороги и окольные пути, избегая безнадежно забитые главные дороги. Он воровал для детей и себя еду.

— Но всегда сначала он кормил нас, — рассказывает Верена. — Сам ел только то, что оставалось. А оставалось всегда немного.

В предместье Франкфурта был большой лагерь беженцев. Здесь они прожили до весны 1946 года.

Верене исполнилось восемнадцать лет. Она была красивой девушкой, одетой в лохмотья, с иссиня-черными волосами, горящими черными глазами и трагическим выражением лица. Один из американских солдат, охранявших лагерь, влюбился в нее.

— Его звали Джек, он был родом из Оклахомы, — рассказывает Верена.

Джек стал вторым мужчиной в ее жизни. Он не только обещал хлеб, но и приносил его, чудесный белый хлеб из самой лучшей муки.

Джек Коллинз приносил армейские пайки, картонные коробки с армейским провиантом, в каждой из которых, помимо основных продуктов, был шоколад, жевательная резинка и пара презервативов. Эти противозачаточные средства, впервые в жизни увиденные Вереной, Джек использовал для того, чтобы соорудить над высокими шнурованными ботинками красивый напуск брюк.

Он обрезал у презервативов головки, скатывал их в колечки, натягивал их, подобно резинкам для чулок, на нижнюю часть штанин. Позже Верена узнала, что хоть этот прием и используется в армии повсеместно, маленькие закатанные в фольгу штучки имеют вовсе не это предназначение.

Джек оказался неопытным, но трогательным любовником. Он нарушал многие предписания и запреты и наконец из-за Верены был разжалован, по поводу чего лаконично заметил: «I don't care a shit about my stripes! All I care about in this goddammed wold is you, honey!» [120] «Мне насрать на мои лычки! Все, что меня волнует в этом проклятом мире, — это ты, голубушка!» ( англ .). Джек Коллинз, бывший капрал, а теперь всего лишь рядовой первого класса, заботился о Верене, Отто и старом мастере. Все это он делал во времена так называемой «Non-Fraternnrization» [121] «Не-братания (He-сближения)» ( англ .). Период, когда военнослужащим оккупационных войск запрещалось устанавливать связи с местным населением. , то есть нарушая запрет. Так прошла зима. Джеку удалось даже устроить Верену продавщицей в громадный американский РХ («Post Exchnge») [122] Гарнизонный военторг ( англ .). — своего рода суперунивермаг, в котором — если ты американец — можно было купить все — от кружевной ночной рубашки до духов «Шанель № 5» и тончайших нейлоновых чулок, от свежемороженой рыбы и овощей до сигарет, швейцарских часов, шотландских виски и французских платьев.

Устроить туда Верену было нелегко, потому что, как ни странно, ей очень трудно давался американо-английский язык. На забаву всем американским солдатам она говорила очень плохо, постоянно неправильно ставя ударение. Дело осложнялось и тем, что для многих американок она была чересчур уж хороша собой.

Однако Джек добился своего.

Джек добился также и того, что Верена, Отто и старый мастер смогли покинуть лагерь беженцев и поселиться в квартире в южной части Франкфурта.

Джек достал для Верены велосипед, на котором она каждый день ездила на работу, Джек добывал уголь, приобрел мебель, Джек доставал все необходимое.

В апреле 1946 года умер старый мастер. В центре города он упал, переходя улицу. Апоплексический удар.

В 1949 году американским солдатам уже можно было жениться на немецких девушках — правда, после тщательнейшей проверки «фройляйн». Джек Коллинз тут же написал соответствующее прошение, потому что он по-настоящему любил Верену.

Она не любила его, но хотела уехать вон из Германии. Прочь, прочь, прочь!

Прошение Джека прошло много инстанций — от Франкфурта до Вашингтона, но, несмотря на все запросы, дело не двигалось. Он был простой честный парень, не блиставший умом, но бесконечно добрый.

В письмах своим родителям он писал «about his litlle Sweetheart» [123] «О своей маленькой возлюбленной» ( англ. ). . Его отец был фермером. Джек показывал Верене фотографии отца, матери, троих младших братьев и сестер, семейной усадьбы, показывал на фото лес за полем и пел под гитару «Oh, what a beautiful morning!» [124] «О, какое чудесное утро!» ( англ .). .

Пел он очень хорошо.

В конце 1949 года они узнали, что дело с прошением движется к благополучному завершению, «to get their papers okayed by the middlle of 1950» [125] «Что все бумаги будут оформлены к середине 1950 года». . Летом 1950 года часть, в которой служил Джек Коллинз, была неожиданно передислоцирована. Огромные транспортные самолеты доставляли солдат в Корею. Там началась новая война.

29 июня 1950 года на самолете «Глобмастер» с авиабазы Рейн-Майн Джек отправился в путь. На трапе самолета он, с вещевым мешком на плече, еще раз обернулся и крикнул Верене:

— Don't cry, baby! I'll be back in no time at all! [126] Не плачь, малышка, я вернусь, не успеешь оглянуться! ( англ .).

Здесь, однако, Джек Коллинз ошибся. 13 ноября он погиб в боях с так называемыми китайскими добровольцами у «Heartbreak Ridge» [127] «Хребет разбитых сердец» ( англ .). . Весть о его гибели Верена получила только в середине октября. Военное ведомство известило родителей. А уже они написали Верене. Они написали, что they were so sorry for her [128] Очень ее жалеют ( англ .). .