Константин Кропоткин - Призвание: маленькое приключение Майки

— Над лысыми смеются, — возразила девочка.

— И пускай, веселью нельзя мешать, если оно доброе. Одни смеются над лысыми, другие смеются над волосатыми. Вот разве наши пушистые друзья недостойны смеха?

Мойсла запрыгнул на Ратлу, и они заколыхались потешной двуцветной башенкой.

— А лысыми бывают младенцы и мудрецы, — сообщил чудак. — Лысым не надо бояться перхоти, лысым можно держать голову в блеске. Они немножко другие, но это не делает их менее людьми. Разве так ужасно быть лысым?

Девочка покачала головой: ни в коем случае.

— А разве плохо быть круглым? — продолжил он. — Круглым удобно покатываться, круглые не оцарапают, у круглых много общего с ласковым солнцем. Разве плохо?

И здесь Майка, глядя на акробатику жужиков, была вынуждена признать его правоту.

— Наши крайности — это наши особенности, — говорил Никифор. — Это то, что отличает нас от других. Твоя фамилия — последняя в классном журнале, но в истории российского спорта — она одна из первых.

— Да, я знаю, был такой вратарь, — согласилась Майка.

— И кто знает, быть может, очень скоро гимназистка Яшина станет широко известна в узких кругах «Детского мира».

— Так уж известна…

— Мал золотник, да дорог. Ты про вундеркиндов что-нибудь знаешь? — спросил Никифор.

Девочка осторожно кивнула.

Майке было известно, кто такие вундеркинды. С одним из них она однажды повстречалась.

Это было в поезде.

Они уезжали из Тальцов на новое место жительства. Как обычно, папа находился в отдельном купе, сверху донизу забитом движимым имуществом Яшиных, а мама с Майкой все четыре дня проживали по соседству.

— Меня Марианна Колуновская звать, — представилась яркая женщина.

Она вошла в купе и сразу до отказа заполнила его своим сиянием. У новой попутчицы были красные щеки, красный рот и красные волосы. А глаза были синие, а над глазами переливалась радуга, а брови чернели углем.

При ней был мальчик. Примерно Майкиных лет, невысокий, худенький, с желтыми вихрами и оттопыренными ушами.

У него красными были только уши.

— А это мой вундеркиндер, — сказала сказочная женщина.

Мама передвинулась поближе к окну, уступая место, и с улыбкой кивнула мальчику.

Он послушно присел на краешек скамьи.

— На олимпиаду едем, — сообщила женщина. — Будем делать рекорд, — она легко закинула огромный чемодан на багажную полку и рухнула рядом с Майкой.

— Вы спортом занимаетесь? — вежливо спросила мама.

Попутчица полыхала силой, и ее легко можно было представить на пьедестале почета, с золотой медалью…

— Не, мы по интеллигентной части. Киндер мой будет побеждать. У нас такая фамилия, что мы иначе не в состоянии, — боевая женщина по имени Марианна вытащила из пакета жареную куру, с хрустом оторвала ей ногу и протянула мальчику:

— Минька, ешь витамины! Сопливить будешь завтра, не спущу!

Лопоухий Минька, морщась, потянул курью шкурку.

— И ты ешь! — повелела попутчица Майке, высыпав из пакета на стол гору прочей снеди.

Майка торопливо схватилась за помидорку — что-то ей подсказывало, что Миньку дома учат не одним только словом.

— Мы скоро тут, — сказала Колуновская, энергично стуча вареным яйцом по столу. — В город едем на олимпиаду детских достижений. Со всех районов ребята соберутся, будут знания казать. А мы не боимся? — она поглядела на маму.

Та закивала.

— Правильно понимаешь меня, — похвалила ее чужая красная женщина. — У нас победа, можно сказать в кармане, зря что-ль жилы рвем? — теперь она поглядела на девочку.

Майка тоже торопливо закивала.

— Минька! — позвала чудо-женщина.

Уши мальчика побагровели.

— Формула воды какая?!

— Аш-два-о! — отчитался он.

— Вот. Мы рождены, чтоб побеждать, — сообщила гордая мать. — У нас в роду все были победители. И батька мой, и мамка. Даром что ль из самих Ломоносовых происходим?..

Женщина рассказывала, а есть не забывала. Майка и ее мама слушали, разинув рты.

Невзрачный мальчик Минька был, оказывается, дальним-предальним внуком гениального человека по фамилии «Ломоносов», и все гениальные способности их предка теперь скопились в вихрастой минькиной голове.

— Ловит буквально на лету, — сообщила мать вундеркиндера. — Минька!

Мальчик дернул головой.

— Сколько будет 9897 плюс 8710?

— 18607, — сообщил он так быстро, будто и не считал вовсе.

— А столица Японии?

— Нынешняя — Токио, прежде — Киото.

— На каком языке говорят в Австрии?

— На немецком.

Мама, глянула на Майку и дернула бровями: вот, мол, какие дети бывают умные.

— У нас дальний родственник был великим спортсменом, — зачем-то сообщила мама. — Вы про Яшина не слышали?

— Футбол что ли? — переспросила чудо-женщина. — Тю, велика наука за мячом бегать. Да и к чему он, футбол этот, вашей малипуське, — она оглядела Майку. — Одни дрябы.

Майка была вынуждена признать: до мальчика-Миньки ей, троечнице, как до луны.

— А какое расстояние от Земли до Луны? — спросила она у лопоухого попутчика. Уж это ему наверняка неизвестно.

— В среднем 384 400 километра, — подумав, отрапортовал мальчик.

Возразить Майка не могла, потому что сама ответа не ведала.

— Вы, наверное, с ним по особой программе занимаетесь? — спросила мама.

— Конечно, — тряхнула Колуновская красными волосами. — Учительница английского к нам ходит, по географии старушку нашли, профессор-физик…

— Не рано ему, физику-то? — Майкина мама с жалостью поглядела на маленького гения.

— В самый раз, — сказала, как отрезала. — Лучше раньше, да лучше. Лет в 14 школу закончим, пара лет на университет. У других еще ветер в голове, а мы уже наукой будем заниматься, открывать тайны мироздания и революции научные делать, — она похлопала Миньку по щеке. — Всем на зависть…

Майка во все глаза глядела на мальчика. Теперь он не казался ей таким уж невзрачным. Конечно, уши торчат, но зато какой талант…

…красная женщина говорила долго, громко и многокрасочно, Майка уж стала ее слушать, да и мама позевывала украдкой. На их счастье ближе к полуночи начальник поезда устроил в вагонах затемнение, пообещав всем пассажирам спокойной ночи.

Легли спать.

На своей верхней полке Майка быстро соскользнула в сон. В нем она увидела себя на вершине длинной-предлинной лестницы в розовом платье и хрустальных башмачках…

Ее разбудил тихий свист.

— Девка, ты спишь, девка? — шептал с соседней верхней полки Минька.

— Сплю, — сердито ответила Майка. Такой сон помешал глядеть! Крысик ученый.

— Я только спросить, — заторопился мальчик. — Ты правда Яшина дочка?

— Какого Яши? — Майка не сразу поняла. — Я — папина дочка.

— Как же?! Футболиста Яшина. Вратаря?! Ну, твоя мамка говорила еще.