Андрей Школин - Прелести

Арестованный вышел на улицу спустя ровно трое суток, минута в минуту. Пунктуальный народ — испанские полицейские. Двери автомобиля разом открылись, и навстречу Дановичу вышли Марат и другие мужчины, которых я раньше не видел. Как же встречали они Саныча… Радость-то была не поддельной, точно он не три дня в тюрьме сидел, а минимум три года. И в глазах не заискивание перед шефом читалось, а нормальные человеческие чувства. Искренно. По-настоящему.

Я поднялся с лавки и стоял, не решаясь подойти, опершись о спинку. Заметит, нет?

Саныч заметил и просто махнул рукой, мол: «Иди сюда, чего там торчишь?»

— Марат, помнишь Андрюху? — он пожал руку и кивнул головой. — По Парижу ещё. Ты его как-то разыграл, в тот чёртов ресторан с мулькой отправил. Вспомнил? Мы с ним здесь встретились, два дня в одной камере торчали.

— А в Испании как оказался? — вспомнил Марат.

— Судьба забросила, — ответил за меня Данович. — Ладно, поехали. И ты тоже с нами, — махнул он мне головой. — Сейчас в гостинице быстро душ приму, и отметим освобождение. Там, при отеле, ресторан ведь есть? — повернулся к одному из сопровождающих. — Ну, значит, в нём и посидим.

Машина понеслась по улицам, на мой взгляд, самого красивого города Европы. Когда ехали вдоль моря, забренчал сотовый телефон. Интеллигентного вида тридцатилетний парень в очках поговорил несколько минут в трубку, а затем повернулся к старшему.

— Саныч, проблемы у нас, — и покосился на меня.

— Да говори, говори, — разрешил Данович. — Где проблемы?

— Во Франции. Полиция дом арестовала. Тебя ищут.

— Когда узнали?

— Позавчера. Сейчас Армян звонил, но по телефону, сам понимаешь, многого не скажешь. Мобильники ещё лучше, чем простые прослушиваются. Что делать будем?

Данович отвернулся к окну и смотрел несколько секунд на море. Серые волны набрасывались на берег, словно хотели отвоевать кусок песка. На какой-то отрезок времени действительно отвоёвывали, но потом, поперхнувшись, возвращались назад. И так много раз подряд…

— Я, когда маленький был, очень в море хотел искупаться. Мать одна работала, возможности на курорт поехать не было, поэтому в десятилетнем возрасте из дому сбежал и на поездах товарных добрался до Крыма. А возле самого пляжа, чуть-чуть до воды оставалось, милиция остановила. Ну и обратно в Воронеж отправили. Так до моря тогда и не дошёл. Останови машину, — он тронул рукой водителя. — Сидите здесь, сейчас вернусь.

Саныч вышел из автомобиля и сначала по асфальту, а потом по песку дошёл до границы, где волны оставляют последний автограф. Присел на корточки и подставил руку. Вода не замедлила расписаться. Он стряхнул капли и вернулся в машину.

— Вот теперь поехали…

Номер Дановича находился на четвёртом этаже четырёхзвёздочной гостиницы. Остальные разместились в других комнатах. Тот, что в очках, отправился в ресторан делать заказ. Водитель остался парковать машину. Марат, я и Саныч на лифте отправились в гости к последнему.

— Саныч, ты объясни хоть, зачем на трое суток заезжал? — когда выходили из лифта, резонно спросил Марат. — Можно было и вместе попасть, всё не один бы сидел.

— А я и так не один сидел, — хозяин номера открыл дверь ключом и первым вошёл вовнутрь. — С ним вдвоём.

— Ну, не хочешь, не говори, — плюхнулся в кресло метис. — Тебе сейчас светиться нельзя. Олег правильно сказал, если это Интерпол, то скоро здесь будут. На время, на дно лечь желательно. И нам всем тоже. Мне — сто процентов. Так что, чем быстрее отсюда свалим, тем лучше. У тебя отпечатки в местных «ивасях» снимали?

— Да.

— Не пробили, значит, но всё равно долго резину тянуть не следует, — он достал сотик. — Позвоню Олегу, что там с обедом?

В этот момент раздался стук в дверь, и вошла женщина из обслуживающего персонала гостиницы. Видимо, она интересовалась, нужно ли что-нибудь Санычу. Тот отвечал на испанском. Марат, между тем, прозвонил несколько раз, а затем пожал плечами:

— Странно, где это он? И аппарат не отключен… Спущусь, гляну.

Но дверь он захлопнул сразу же, как только открыл. И ещё изнутри запер.

— Оп-па! Менты на коридоре…

Данович быстро встал с места и подошёл к окну. Мы также бросились за ним и одновременно поглядели вниз. Вся улица была заполнена полицейскими машинами! Я такое лишь в голливудских боевиках раньше видел. Прямо Кончаловский какой-то с Рембами. Горничная собралась выйти, но в это время раздались три резких удара в дверь.

Голливуд. Или Мосфильм. Или ещё что-то… Азиат вытаскивает из-под одежды оружие. Горничная визжит. Стук прекращается. Саныч подходит к женщине и что-то ей шепчет. Та начинает громко кричать на испанском, видимо, предупреждает полицию, чтобы не ломали дверь, ведь её жизнь тоже в опасности. Данович показывает Марату: «Спрячь ствол, не дури». Потом опять подходит к окну…

— Четвёртый этаж, самый раз для разгона. А потом вверх планировать… — он поворачивается в мою сторону и смотрит несколько минут. — Ты говоришь, что только во сне полёты возможны?

Я стою посреди комнаты и смотрю то на него, то на Марата. То на него, то на Марата…

Данович отворачивается от меня, залазит на подоконник, так, чтобы его хорошо видели люди внизу, и теперь смотрит в небо.

— На самом деле всё, оказывается, просто. Зря мы, только, голову ломали: «Как быть, и что такое новое придумать, чтобы из воронки выбраться?» Оказывается, всего лишь, нужно взять и улететь.

— Саныч, ты что надумал? — метис напряжён. — Адвокаты же есть хорошие, при правильном подходе лет по восемь всего получим, отсидим по пять, не больше…

— Зачем сидеть, если я могу улететь?

— Куда улететь, что ты ерундой занимаешься?

— Как куда, — пожимает плечами Хазар. — Куда-нибудь…

Снизу в громкоговоритель кто-то что-то говорит по-испански. Только сейчас начинает выть полицейская сирена. Данович переводит взгляд с полиции на нас и спокойно произносит:

— Ну, ладно, полетел я. До встречи…

И ВЗМЫВАЕТ В НЕБО!

— Я же просил на свою территорию не вызывать, — я не видел Владимира Артуровича, но хорошо слышал его голос. Ответил вслепую:

— Сейчас ситуация неординарная. Из четверых двое остались. Вы в том числе.

Какое-то время Сак ничего не отвечал. Затем произнёс:

— Помнишь то место с валунами возле реки? Буду там ждать.

Через минуту я увидел его стоящим спиной к воде, лицом к месту моего предполагаемого появления.

— Самоубийство?

— Да. Хазар в окно выпрыгнул, с четвёртого этажа.

— Сразу насмерть?

— Сразу.

— А мотивы?

— Поверхностные — это то, что полиция его прижала. Ну а что на самом деле, не мне Вам объяснять.

— А ты где сейчас?

— Вчера из полиции вышел. Неделю продержали. При мне ни оружия не было, ни чего другого криминального. Горничная тоже говорит, что я ей не угрожал. Откуда Дановича знаю? Так, двое суток с ним вместе в одной камере сидел, там и познакомился. Видеосъёмка подтвердила, что я не с его людьми в машине на встречу приехал, отдельно в стороне стоял, а потом Данович меня к себе в гости позвал. Так что, фактически, заложник… Дали бумагу, на которой написано, чтобы Игорь Андреев в течение суток Испанию покинул. Но я пока не тороплюсь.