Андрей Школин - Прелести

— В Россию-то летал за это время?

— Выбирался дважды, в последний раз лет пять назад. Ну, ты пей, а я пока ребятам позвоню. Ты, кстати, боксом не занимался? Здесь хорошие боксёры подобрались, возможность выступать есть. Я гляжу, ты крепкий, вроде.

— Нет, боксом не занимался. Дзю-до, рукопашным боем — приходилось, боксом — нет.

— Нет? Жаль… Ладно, сейчас позвоню, — он подошёл к телефону, набрал номер, долго ждал, потом положил трубку. — Никто не отвечает. В пять часов Серёга должен позвонить сам, а время… — посмотрел на часы. — А время полпятого. Подождёшь?

— Подожду, мне спешить некуда. Кто такой Серёга-то?

— Познакомишься. Из Питера парень. Твоего примерно возраста. Тебе сейчас сколько?

— Двадцать пять.

— Ну вот и ему где-то также. Он недавно из тюрьмы во Флюри освободился, ему компаньоны нужны. Вы с ним сойдётесь.

— А сидел за что?

— С фальшивыми франками попался.

— И много дали?

— Да нет. У него подельником француз был, а у того адвокат хороший. Отсидели по несколько месяцев, так до суда дело и не дошло. А могли хороший срок схлопотать. Во Франции и два пожизненных — дело не редкое. Правда, смертной казни нет.

— И что, потом его просто отпустили и не депортировали?

— А куда его депортируют? Я же говорю, тут все русские свои документы давно попрятали. А без документов поди докажи откуда ты. Сергей сказал, что он армянин. Придумал фамилию, заявил, что с войны сбежал. Он сейчас так и числится армянином «без родины — без флага». Ему, конечно, дали какую-то бумагу и предписали в трёхдневный срок выехать из Франции. Так Серёга эту бумагу выкинул сразу, только и всего, — Вагнер перевёл взгляд с меня на входную дверь и, улыбнувшись новым посетителям, с хорошо заметным акцентом произнёс. — Бон жур…

Ровно в пять зазвонил телефон. Владимир поговорил с невидимым собеседником и подмигнул мне блестящим от выпитого алкоголя глазом.

— Сергей будет здесь через час. Можешь подождать, а можешь просто подойти попозже.

Я выбрал последнее и ушёл в гостиницу. Принял душ, пытаясь освободиться от хмеля, и с горем пополам добившись намеченного, в пять минут седьмого вечера вновь появился на пороге торгового дома.

На этот раз Вагнер был не один. Кроме него в магазине находился малый примерно одного со мной возраста с хитрыми глазами и в синей кепке, а также присутствовала начатая бутылка виски.

— Знакомьтесь, — Владимир достал третий стакан, так что я даже сразу не сообразил, с кем надлежит знакомиться, со стаканом или с человеком.

— Сергей, — подал руку тот, что в кепке.

— Андрей, — пожал я его ладонь.

— Из Совка? — посмотрел он как-то исподлобья и наискосок.

— Ну да, — сообразил я, что под этим словом парень подразумевает нашу с ним «Историческую Родину». — Из Сибири.

— А-а-а… Из самого центра России, — улыбнулся Сергей. — Из сердца, так сказать. И надолго в Париж?

— Как получится, — пожал плечами. — Хотелось бы надолго.

— Ну, давайте за знакомство, — уже весёлый Вагнер разлил виски по стаканам.

Я посмотрел на свет сквозь коричневую жидкость и выпил западный самогон двумя глотками.

— А что, в Совке плохо, что ли? — выпив свой стакан, сощурил глаза Сергей. — Чего ты оттуда уехал?

— А ты?

— Ну, мне-то нужно было.

— Вот и мне нужно. Хочешь узнать подробности, дам телефон в Красноярске, позвони.

— Да всё и так узнается, если что… Тут люди разные бывают, поначалу смотришь, вроде пацан ничего, а потом оказывается столько косяков за ним числится… Недавно один такой приезжал. Из Кемерова, земляк твой, — он повернулся к хозяину заведения. — Помнишь, Володя?

— Угу, — кивнул головой последний.

— Так что, сам понимаешь, если что…

— Понимаю, ещё бы… — я облокотился о прилавок и внимательно посмотрел на нового знакомого. Был он ростом пониже меня, довольно плотным, кепка надвинута низко на глаза, вид совдеповско-бандитско-шпионский, но с французским колоритом. — То, что люди разные бывают, я и без тебя знаю. Чем умничать, лучше бы рассказал, какие тут в Париже движения происходят, а то я за границей впервые.

— Да ты никак обиделся?

— В России на обиженных кладут кое-что.

— Гляди, разбирается, — подмигнул Серёга Вагнеру. — Ладно, Андрюха, давай лучше выпьем. Вы тут с Володькой бутылку, я слышал, опустошили. А, может, курнёшь? Сравнишь чуйский кайф с марокканским. Не хочешь? А я пыхну, — он достал из кармана баретку гашиша и принялся набивать сигарету. — Сто франков такая доза стоит у арабов. Они из Марокко привозят. Я их всех уже в лицо знаю, кто этим занимается. Может, попробуешь всё-таки?

— Да нет, не хочу, — махнул рукой. — Я и сигареты-то лет пять не курю, не говоря про кайф.

— Как хочешь, хозяин барин, — Сергей подкурил забитую сигарету и глубоко затянулся. — Живёшь в гостинице?

— В гостинице.

— Один в номере?

— Один.

— Хорошо… Что не пьёшь-то? Я пока не буду смешивать, пейте сами.

Мы с Вагнером хряпнули ещё по одной. Виски я не любил, особенно после водки, особенно не разбавленные, особенно, чисто по-русски, сразу по полстакана.

— Как там, в России-то? — подождав, пока мы произведём акт уничтожения самогона, вновь продолжил Серёга. — Говорят, дурдом полный?

— Кто говорит, для того и дурдом. Я мало ещё здесь чего видел, а там вроде всё приелось, не знаю, что тебя интересует.

— Значит, жить там можно?

— Можно.

— А что же ты сюда приехал?

— А ты?

— Я же говорю, мне нужно было.

— И мне нужно.

— Гхе, — усмехнулся Сергей, вновь затянулся, затем закашлялся. — Из Питера никого не знаешь?

— Почему не знаю? Знаю, — назвал несколько имён, но он лишь замотал головой.

— Нет, об этих ничего не слышал. Я ведь сам питерский. Нас тут несколько человек.

— А из Сибири никого нет?

— Нет никого, — парень выбросил на улицу добитый косяк. — Приезжать-то приезжают, и из Сибири в том числе, но чтобы постоянные… Я лично не знаю.

— Ну ладно, познакомились и пока достаточно. Сегодня раньше закрыться хочу, — хлопнул по прилавку ладонями Владимир. — Давайте расходиться, — он принялся наводить порядок, складывать шапки и сапоги в специальный отсек.

— Ты-то сейчас в отель? — кивнул мне Серёга.

— Да, наверное, куда ещё?

— Подходи сюда завтра, часов в шесть вечера. Увидимся.

— Хорошо, подойду.

— Пока, Володька, — поднял Сергей руку.

— А бутылку-то кому оставили? — Вагнер закрутил горлышко виски. — Забирайте с собой.

— Забирай, Андрюха, — мой новый знакомый передал в свою очередь бутылку мне. — В гостинице выпьешь, не пропадать же добру…

Взял «добро» и побрёл вниз по переулку. Переулок упирался в католический собор, слева от которого находился мой отель.

— Ах, гостиница моя, ты гостиница.