Вернер Гайдучек - Современная повесть ГДР

— А почему вы доверяете мне все эти тайны? — спросила Милена. — Ведь мы знакомы всего полчаса.

— Да тут никакой тайны и нет, — ответил Добриэль. — А надо, чтобы ты во всех подробностях знал, какая опасность нам тут грозит.

— Ясно, — ответила Милена.

— Ты еще можешь переехать куда-нибудь в другое место, — добавил Добриэль.

— Моя профессия связана с садом, — сказала Милена. — Так что я остаюсь.

Добриэль от избытка чувств хлопнул Милену по плечу.

Тогда и Милена хлопнула Добриэля по плечу, причем изо всех сил, стараясь, чтобы ему было больно. Может, ей это и удалось, только он и вида не подал.

— Мне пришлось принять кое-какие срочные меры, — продолжил свои объяснения Добриэль. — А именно три и в такой последовательности: первым делом надо было удалить из сада мою возлюбленную по имени Милена.

— А почему надо было ее удалить? — спросила Милена.

— На войну не берут с собой женщин и детей, — ответил Добриэль. — Ничего не попишешь.

— Господи спаси, — перебила его Милена. — У нее и ребенок был?

— Да нет, с чего ты взял? — смутился Добриэль. — Откуда у Милены ребенок? Она сама еще сущее дитя.

— Так, ясно. А в чем состоит вторая мера? — спросила Милена.

— А вторая намечена на завтра, — пояснил Добриэль. — Нужно срочно укрепить наш сад. Необходимо, чтобы на всех участках происходил усиленный рост и расцвет. Это потребует больших усилий, потому что дела не везде идут как надо и хуже всего положение с Английским Газоном.

Французская Белка высунулась из тусклой от жары кроны старой липы и с любопытством уставилась на новенького.

— Это — мой друг Георг, — представил паренька Добриэль.

— О, bel ami! — пропищала белочка. — Милый друг!

— Я твердо надеюсь, что овца уже на месте, — строго обрезал ее Добриэль.

— Oui, oui, да-да, subito, быстро-быстро, dawai-dawai, — заверила его белка на своем изысканном французском. Ее рыжий хвостик мелькнул в воздухе — и поминай как звали.

— А что такое третья мера? — спросила Милена.

— Сама война, — небрежно бросил Добриэль. — Война не на жизнь, а на смерть. Эта последняя мера потребует, в сущности, наименьших усилий.

На этом объяснения кончились. Добриэль улыбнулся и сказал как можно более весело:

— Ну а теперь, дорогой мой Георг, надо подыскать тебе жилище, чтобы к завтрашнему дню ты успел хорошенько отдохнуть.

— Зачем искать? — удивилась Милена. — У меня есть где жить.

— Вот как! — на этот раз удивился уже Добриэль. — Где же?

— Ну там, где место освободилось, — сказала Милена. — В птичьем гнезде.

— Еще чего! — вдруг взорвался Добриэль.

— А ничего. Я сказал, что буду жить в старом птичьем гнезде, которое теперь свободно. Мне и ордер туда выписан.

— Пусть гнездо старое, — хмуро оборвал ее Добриэль, — но мне оно дорого и свято. И если оно пустое, пусть пустым и останется. Ишь чего захотел, наглец, — в Миленино гнездо! И думать не смей!

Это было грубо. Но ничто на свете не могло бы так осчастливить Милену, как эта грубость. «Значит, он меня любит», — подумала она. Сердце ее так запрыгало от радости, что перед глазами все поплыло.

Добриэль заметил, что его новый друг побледнел, и решил извиниться.

— Я не хотел тебя обидеть. И чтобы доказать, как я дорожу нашей дружбой, предлагаю жить со мной вместе, то есть в моем цветочном горшке.

Предложение было сделано от чистого сердца, но принять его нельзя было по тысяче причин.

— Благодарю вас, — ответила Милена, — но у меня свои привычки, и ночью я предпочитаю спать в отдельном помещении. Лучше бы нам сейчас же продумать план на завтра. А потом я сразу пойду и поищу что-нибудь подходящее для жилья; в таком большом саду наверняка что-нибудь найдется.

— Превосходно, — похвалил Добриэль. — Какие же меры ты предлагаешь?

— Мне думается, надо составить воззвание, — сказала Милена.

— Воззвание не помешает, это точно, — согласился Добриэль. — А как его озаглавим? «Поголовная мобилизация»? Или, может быть, лучше «Всеобщая трудовая повинность»?

— Нет, это только отпугнет мелких зверюшек, населяющих сад, — возразила Милена. — Я предлагаю озаглавить наше воззвание так: «Радость совместного труда».

Они тут же принялись за работу и вскоре написали следующий текст:

«Радость совместного труда!

Опрятный сад — залог всеобщего здоровья. Такой сад никто не тронет.

Я хочу, чтобы фея Грызля не тронула нас.

И призываю всех жителей разделить со своими согражданами радость совместного труда. Наша цель — привести в порядок Английский Газон.

За работу! (Сбор у насосной будки.)

— Готово! — сказала Милена. — А теперь пойду поищу себе жилье.

С этими словами она выбежала в сад. По дороге ей попался спящий Каспер. Немного подумав, он решил проснуться и поплелся за ней.

— В чем дело, пес? — спросила она его. — Уж не хочешь ли ты меня укусить?

— И не думаю, — возразил Каспер.

— Вот и хорошо, вот и правильно, — примирительно сказала она. — Но почему ты все время обнюхиваешь мои сапоги?

— А почему вы их напялили, Милена? — вопросом на вопрос ответил Каспер.

— О! — вскрикнула Милена. — Ты меня узнал!

— Но мы же давно знаем друг друга, — возразил пес. — Разве нет?

— А ведь я нарочно так оделась, чтобы меня не узнали, — сказала Милена.

— Нарочно так оделась? — удивился пес.

— Вот именно, нарочно, — начала раздражаться Милена. И никто меня не узнал.

— Что может значить одежда? — опять удивился пес. — И за кого вы себя выдаете?

— За парня, помощника садовника! — теряя терпение, воскликнула Милена. — Не пойму только, как это ты меня узнал.

— Смех, да и только, — прохрипел Каспер. — Неужели я могу забыть того, кто хоть раз угостил меня косточкой?

— Каспер! — взмолилась теперь Милена. — Ты не выдашь меня своему хозяину?

— А разве он ничего не понял? — опять удивился пес.

— Ничегошеньки, — сказала Милена.

— Я никогда не считал его особо догадливым, — заметил Каспер. — Но не хотите же вы меня убедить, что он вообще ничего не почуял?

Пес Каспер потрусил к своему месту и без промедления погрузился в дремоту. Милена в нерешительности остановилась, оглядываясь.

Она сказала Добриэлю: «В таком большом саду наверняка что-нибудь найдется», и это было, конечно, правильно. Жилищ здесь хватало. Но не было ни одного, где бы уже кто-то не жил. Некоторые жили под гнилой доской, другие — в пузырьке пены на кончике травинки. Но отнюдь не все жилища годились для молодой девушки, превратившейся теперь в юношу.

Наконец взгляд Милены упал на штабель дров, сложенных у каменной ограды. Тут наверняка должны быть сухие и уютные уголки. И насколько Милене было известно, проживала здесь одна-единственная особа — вдовствующая Ежиха.