Диана Виньковецкая - Америка, Россия и Я

Мою начальницу только что назначили на должность, а у неё не было такого незримого института — творческой силы, и она не могла достичь такого проникновения в кванты, потому так огорчилась. И только после моего предложения о совместной статье она направила свою зависть в нужное направление, быстро согласившись и успокоившись.

Я продолжала наслаждаться поисками квантов.

Каждые полгода всякий научный сотрудник «Эксона» должен выставить себя в розовом свете свойств, пройти оценку по мистической шкале — воздаяния хвалы по разным параметрам: улыбки, кроткость, услужливость, полезность, терпение, уживчивость, готовность помочь, успех в продвижении истинного существования нефти, а затем — сравнение с другими написавшими, стоящими на той же приступочке–ступеньке.

Кто производит оценку? Остаётся неизвестным. Выводятся какие‑то механические баллы сравнений. Какие именно способы оценки? Точно никто не знает, но все ждут мнения о себе.

Теперешний главный учёный Peter Whale, гордость и слава всего «Эксона», по слухам, двадцать лет работая, оценивался по шкале — «ниже среднего», без повышения по лестнице. И только после того, как конкурирующая фирма «Шеврон», применив его методику корреляции пород, открыла два гигантских месторождения нефти, Питера Уэйла назначили главным учёным, а его книгу засекретили, усилив присмотр за выпуском всех научных материалов, выходящих за пределы, на зависть всем занимающимся устройством и организацией скрытых действий.

В фирме существует много приманок, распределений благ, преимуществ службы хорошести — помимо иерархической лестницы должностей, — через пять лет отработки — большой–большой подарок, через десять — куш ещё больше, в десять раз, через пятнадцать — пожизненная фирменная пенсия, а через следующие десятилетия — полное миллионерство, — в гроб ты можешь идти в золотых туфельках. Какое значение имеют все эти блага — не забывают напоминать, и как ценно звание работника «Эксона», тоже не упускается из вида.

Как взглянуть за кулисы корпорации? Всем любопытно, где и как формируются оценки, планы, ценности?

Собирает Кула собрание нашей группы, на повестке дня: «Слухи!» Я не поверила своему английскому. Переспрашиваю — Да, «слухи». Слухи, бродящие по «Эксону».

— Кто, что, где‑нибудь слышал интересного происходящего в компании? — спросила Кула. Поднимает руку один индус:

— Я слышал, что нашу группу расформируют, сделают две, а начальником будет Диана.

К моему и Кулиному удивлению, присоединились все остальные сотрудники. Кула, натянув губы, как струны, произнесла:

— Я так не думаю!..

Другой поднимает руку:

— А я слышал, что в «Эксоне» намечаются большие перемены. Мой друг — архитектор, писал объявление для нашего президента о том, что будет общее собрание всех сотрудников нашего Центра; и будут говорить о переезде в Lake Conroe.

Эксон хотел построить гигантский научный центр в Lake Conroe, с жилыми домами, с парками, школами, садами, бассейнами, магазинами. Большинство чертёжных фирм Хьюстона планировало, чертило, разрабатывало строительство этого гиганта буржуазного коммунизма, пока золото лилось из всех скважин. Внезапно всё остановилось из‑за… и, как скоро будет задуманный эксоновский город построен? Пока никто не решил.

— А я слышал, — ещё один поднимает руку, — что наш новый начальник (supervisor) привык к подчинению и сам не может принимать решений. Так не будем ли мы подчиняться его старому начальнику?

— Нет, не думаю, — отвечает Кула.

— Good morning, comrade! — так меня приветствовал на следующий день один наш сотрудник.

— Куда дальше поедете эмигрировать?

Таинственный виртуозный режиссёр — «полиси» — невидимка управляет этим гигантским организмом и, не ограничиваясь управлением, стремится проникнуть, слиться, соединиться, раство–риться с тобой. Есть правила и законы, обычаи и уставы писанные, а есть неписанные, однако их все знают, к примеру — ходить всем мужчинам в пиджаках и с галстуками.

На моём этаже был расположен кабинет самого главного учёного–геохимика, ходившего в кофтах и кафтанах, но он имел невидимое на это разрешение — мировое знаменитое имя. Свои ботинки он снимал, оставляя их посреди комнаты, и нередко можно было видеть, как вокруг его ботинок происходило совещание: сотрудники рассаживались, а ботинки оставались стоять в центре, как бы показывая — добивайтесь мировых имён, приносящих деньги и славу, и тогда можете ходить босиком!

Яша позволял себе первое время тоже ходить без формы, но после того, как ему снизили оценку за внешний вид — рано себе разрешил такую вольность, — он приоделся, не без моего настояния.

К каждому сотруднику «Эксона» обращаются через доску объявлений: призыв — сдавать кровь.

Яша спрашивает главного учёного отдела D. White:

— Кто‑нибудь сдаёт?

— Я, например, — отвечает тот.

Рядом развешен кодекс–меморандум: быть честным, порядочным, чтить интересы компании, не брать и не давать взяток. Быть благородным, верным, добропорядочным гражданином буржуазно–коммунистической республики «Эксон».

Каждый сотрудник «Эксона», внёсший пожертвование в организацию «non‑profit», бездоходную, будет поддержан компанией в двойном размере суммы. Вносите деньги до тысячи долларов в поддержку искусства! «Эксон» — друг искусства!

Яша, восторженно приняв это предложение, немедленно внёс тысячу долларов в Русский инсти–тут при Техасском университете, и другие русские сотрудники «Эксона», по Яшиному совету, сделали то же самое, а деньги в Америке, внесённые в бездоходную организацию, «списываются» с налога.

Спустя два с половиной года зашебуршились невидимые слухи: куда делись, на что пошли эксоновские деньги! Не было ли у кого личной заинтересованности! Не получил ли кто какой-нибудь доход! Куда была истрачена и что получили вносящие от внесения!

Началось прослеживание–исследование: к Лёне Перловскому первому пришли сотрудники из комиссии моральных наблюдений, ласковоласково стали расспрашивать: кто директор Русского института! Пожалуйста, напишите на бумажке его имя.

— А для чего вам это нужно?

— Мы составляем отчёт о потраченных на поддержку искусства эксоновских деньгах.

— А каким способом вы вносили деньги? — продолжают спрашивать, — money‑order, cash, или чеком?

— Я не помню.

— Можно мы посмотрим ваш банковский счёт? Это — в интересах компании.

— Я не думаю, что я хочу, чтобы смотрели мой банковский счёт.

— Ваше право не показывать банковский счёт. Но это не лояльно по отношению к компании. Вы же знаете, какие у компании «бенефиты»?!

И к приторно–тщательным поискам одной тысячи эксоновских денег приступил целый отдел по моральному присмотру за сотрудниками, во главе с кодексом порядочного человека. Опросили всех русских сотрудников по первому кругу, затем — по второму, прося всех открыть банковские счета.